Бежать было нельзя. Звонить и, как пацан, блеять про "не хотел" — тоже. Телефон вообще для разговора не подходил. Вся наша переписка там годилась лишь для какого-нибудь конкурса порнушных рассказов. Серьезным в нем было только мое сегодняшнее приглашение на обед. Дурацкое.
На вопрос "что делать" с дружественным визитом посетила идея о брюлике. С прежними бабами это добро прокатывало на отлично. Не нужно было тужиться и тянуть из себя слова. Бабы радовались. Хлопали ресничками, открывали ротики… Благодарили, кто как мог. Но серого вещества не делать эту глупость сейчас, с Леной, хватило.
К королеве моей надо было ехать с пустыми руками и глаза в глаза каяться. Как на духу. Пока не вычеркнула меня из своего короткого списка приближенных к телу. Разжевывать, что был не прав. И трахать. Желательно сразу. У нее дома, в машине, в лифте — пофиг где. Главное, чтобы не успела остыть.
"Остывшая женщина — потерянная женщина", — железное правило, которое каждый нормальный мужик знал с детского сада.
Что могла себе надумать женщина, считавшая, что работает по контракту, я даже фантазировать не хотел. Хватило воспоминания, как Лена убирала свой экземпляр контракта в сумочку. Аккуратно, чтобы не помялись листы, будто эти бумажки действительно что-то значили.
Пиндец. Полный. Хоть бейся головой о стену ресторана.
На "радостях" даже забылся разговор с Лаевским и последние угрозы Дианы. Иерархия геморроя перестроилась быстро. Но стоило сесть в машину, завести двигатель… Сука! Сука! Сука! Судьба все же не зря женского рода! Мне тут же позвонили из офиса.
Лёхина идея не просто взлетела — она стартанула, как космический челнок. Учуявшие запах бабла, чинуши из столицы потребовали мой зад, мозги и печень в свое распоряжение. Прямо сейчас! На два дня, чтобы согласовать сразу все вопросы. Без права отказаться.
Это был эпический звездец. С одной стороны — Лена, к которой ехать нужно было, не теряя ни секунды. Не дожидаясь, когда накрутит себя до состояния "идите, дядя, я вас не знаю". С другой — Лёха, бабки, много бабок и капитальный головняк.
Лететь в столицу, конечно же, не хотелось. Первой мыслью было наделить Лёху всеми полномочиями от нас двоих, сунуть в плечи доверенность и осенить крестным знамением. Что-что, а заговаривать зубы эта русско-английская скотина умела. Наловчился в своих британских бизнес-школах.
Идея была зашибись. Но, зашуганные чекистскими поисками иностранных агентов, чинуши наотрез отказались встречаться с человеком, на чьем паспорте красовалась корона королевства.
Лёха и мой начальник юротдела еще до "радостного известия" полчаса угробили на попытку заменить меня на встрече. Даже билет на самолет заказали на Лёху. Однако выхлоп был нулевым.
Москвичам требовался свой, знакомый, без хвостов за кордоном. И срочно.
Звезды сошлись сказочно. В кои-то веки мне захотелось покаяться перед женщиной. Чистосердечно, без цацек, со словами какими-то. Но судьба тут же предложила бабки и отправила в другую сторону. Как царевича в мультике. Или горбатого коня… Не помню.
* * *
Ничто так не влияет на удовольствие от командировки, как семейное положение. С Дианой я готов был кататься по городам и весям неделями. Особенно в последний год, когда она решила, что нам срочно нужно завести ребенка.
Тогда командировки были круче отпуска. Никто в приступе паранойи не наведывался ко мне в гости по два раза на дню. Не полоскал по вечерам мозг рассказами о каких-то знакомых, их мужьях, детях и собачках. Не шлялся перед глазами в нижнем белье, чтобы потом отправить спать на диван, потому что мигрень, месячные, "не хочу" или "ты только о сексе и думаешь".
Командировки в те времена были спасением. Во всяком случае, для нервной системы. Сейчас же… Меня бесило все от стюардесс, вываливающих свое декольте прямо мне на лоб, до забравшихся на вершину пищевой цепочки слуг народа с их кабинетами, банями, блядями, снова кабинетами. И так два дня без перерыва на сон. Под лозунгом: "Отдых придумали для слабаков".
Словно эта командировка была наказанием за все предыдущие, я уставал капитально. Еще к концу первых суток на языке натерлась мозоль от разговоров, на заднице — ссадина от веника, а в голове курантами гремел секундомер.
После рождения сына в командировках он не выключался и раньше. Какими бы хорошими ни были няньки, как бы мой пацан ни пытался изображать взрослого мужика, сердце рвалось на куски от его серьезного взгляда. Не по годам! И грустной мордочки в скайпе перед сном.
Оставлять Кира хотя бы на день одного было настоящим испытанием. За последний год я пару раз срывал переговоры и уматывал среди ночи в Питер. Похер на деньги. Похер на связи. Лишь бы к нему.
И вот сейчас, когда мы нашли нормальную няньку, когда у Кира был сад, где его развлекали с утра до позднего вечера, я снова хотел рвануть домой. Хоть на самолете, хоть на экспрессе, хоть на метле — плевать на чем. И не только ради сына, но и ради женщины.
Влип? Сто процентов! Осознавал? Да!
Наниматель хренов. А ведь ничто не предвещало. Жил себе спокойно. Без регулярного бешеного секса в обеденные перерывы. Без глупых шуток и ленивых разговоров после трех-четырех подходов во всех плоскостях. Без ненормальной, животной какой-то потребности тискать свою строптивую ассистентку, словно она подушка-антистресс.
Нормально жил! Как среднестатистический мудак с баблом и без кольца. А теперь на часы смотреть было тошно. Каждый час увеличивал мои ставки быть посланным так далеко, откуда не возвращаются.
В первый день командировки терпеть еще получалось. Я торговался, на ходу сочинял стратегию продаж, одним ухом висел на телефоне с офисом и старательно отводил взгляд от циферблата.
Второй день, после ночной бани со стайкой готовых на все силиконовых телок, виски, коньяка и водки, от вида часов становилось больно физически. Хотелось искупаться в антисептике, чтобы стереть с себя хищные взгляды. И уснуть, обняв капельницу с глюкозой.
Все понимал. Проебываю я свою королеву. С первой космической.
А в четверг, когда думал, что вырвался, что сейчас в лепешку расшибусь, но верну все, как было… случилась настоящая жопа.
Стоило бросить у порога чемодан, отослать няньку и войти в комнату к сыну, как дела, планы и все остальное полетело псу под хвост.
Хватило взгляда, чтобы за грудиной все затихло. И пары слов, чтобы из нормального мужика превратиться в тупую дубину, которая от паники готова поднять по тревоге пожарную, скорую, армию и флот.
* * *
Пожалуй, любимое "хреново" все же было цветочками. В этом состоянии я мог худо-бедно соображать, злиться и что-то делать. Но от одного "Мне плохо, папа" кишки сворачивались в клубок и все эмоции кроме тревоги обрубало на корню.
Единственное, на что я был способен: ждать врача, пихать в ребенка компот и смотреть на часы. Только уже не на ту стрелку, которая отмечала минуты, а на секундную.
