То злилась на него, что слишком жестко показал мне мое истинное место. Любовница на ставку.
То ломала голову над тем, что же с ним произошло. И почему мой всегда внимательный, щедрый, понимающий мужчина вдруг превратился в чужака.
С ума сойти можно было от такого балагана в черепной коробке. К середине ночи я даже чуть не пошла третий раз "чистить зубы".
Однако настоящее веселье началось утром.
Морально я была все тем же трупом, только уже в новой стадии — смирения и прощения. А внешне…
В зеркале отражалась какая-то древняя старуха. С мешками под глазами. Серым лицом и бледными губами. Кофе, который мог хоть немного спасти, почему-то не лез в глотку. Шутки ведущего из утреннего шоу не веселили. И на мобильном телефоне висело новое сообщение: "Привет. Я на два дня уехал в командировку. Все встречи отменяются".
Этот гад, этот паршивец, этот мерзавец и скотина переиграл меня даже в прощении. Нимб светился, как прожектор на стадионе. Крылья за спиной уже махали, чтобы скорее перенести к нему и забыться. А он… Он отчалил! На два дня. Именно сейчас.
На миг неадекватная часть меня снова проснулась. И в ответ Басманскому чуть не улетело сообщение: "Скатертью дорога!". Трясущимися руками я даже успела набрать его. Но мозги очень быстро, без осечки встали на место.
Вместо задуманной фразы ушло стандартное: "Здравствуй. Хорошей дороги". И без сахара во рту стало сладко.
* * *
Следующие два дня превратились в настоящее испытание. Разучившаяся отдыхать в рабочие дни, я банально не знала, чем себя занять.
После дня разговоров и постоянных объятий сын утром сам попросился в садик. Данькин идеально удобный для тисканья плюшевый кролик к вечеру среды стал бесформенной подушкой с ушами. А Лизка, та самая Лизка, которая всегда приезжала, когда намечались какие-либо изменения в моей жизни, не ехала!
Она будто не чувствовала, что мне нужна ее помощь. Или… по-садистски вынуждала дозреть до чего-то в одиночестве.
До чего дозревать, я не понимала. За два безумно длинных дня без Басманского от моей злости не осталось и следа. Я выкипела, как забытый на плите чайник. Разочарование, обида — все стало казаться незначительным и второстепенным. Единственное, что поменялось, — четкое осознание скорого конца моего эротического отпуска.
Осознание это родилось внезапно. Вместе с прощением. Озарило, как ножом по сердцу, но тут же прижилось. Спокойно, без нервов и слез. Возможно, потому, что плакать было уже нечем.
Странные оказались эти три дня. Будто адский экспресс-тренинг для нервной системы. Хотя и повода-то особого не было. Так, быт, обычные для двоих недомолвки и вагон ожиданий, которые до этого таились где-то в депо, а тут внезапно выкатились во всей красе.
Чтобы вернуться к себе нормальной, мне оставалось только дождаться утра четверга, получить сообщение и поехать к Эду.
Ничего сложного! Всего-то несколько оборотов часовой стрелки. Но, когда и после них от Басманского не пришло никаких вестей, я сделала то, что не делала никогда.
Можно было написать. Через вайбер, телеграм или скайп. Но я позвонила. Указательный палец сам потянулся к значку звонка, и останавливать себя я не стала.
Абонент ответил после третьего гудка.
— Привет, Лен, слушаю.
Я готова была услышать любой тон от удивленного до раздраженного, но в голосе Эда отчетливо звучала растерянность. Фонила прямо. Такая непривычная, что сбивала с ног.
— Привет. Что-то случилось? — волнение нахлынуло само.
— Ох, черт… Прости, не написал тебе утром.
— Если опять скажешь, что все в порядке, я…
— …не скажу, — он прервал меня сам.
— Командировка, что-то еще? — Я чувствовала себя туристом, оказавшимся на зыбком болоте. Шаг не туда, и провалишься. А если стоять — засосет.
— Я вчера вернулся. С делами все нормально.
— Тогда с чем?
В трубке послышался вздох. Короткий. А потом Эд все же произнес:
— У меня сын заболел. Понять не могу, что с ним.
Если бы я не сидела, сползла бы сейчас по стеночке. Сын. Такой же малыш, как и у меня. Только чуть старше. Он рассказывал. Еще хвастался, какой популярностью тот пользовался у женского пола. Настоящий Басманский.
— Мне приехать? — идея возникла спонтанно. Только проговорив ее, я поняла, что предлагаю.
— Да не надо. Я вызвал доктора, — к растерянности в голосе добавилась еще какая-то нотка. Усталость? Недоумение?
— Повторяю свой вопрос. Мне приехать?
Ни вздохов, ни пауз больше не было. Стоило договорить, как тут же пришел ответ:
— Да.
Глава 13. Каменное сердце брутального самца
"В каждой женщине есть святая, проститутка
и учительница первых классов.
И как-то уживаются!"
Энциклопедия женской мудрости
Эд.
На тему "Что такое хреново" я бы мог настрочить кандидатскую или прочитать курс лекций в вузе. С "хреново" я дружил давно, а последние годы прямо-таки сроднились.
"Хреново" меня нагибало. Я в ответ нагибал всех, кого мог. Пар выходил, всем со временем легчало. Так и жили. Но в этот понедельник с нагибанием случился косяк.
Как я его допустил, стало понятно уже после. Вначале просто было хоть в петлю. Хотелось придушить бывшую, увезти сына куда-нибудь подальше, чтобы эта алчная сучка до него не добралась. И вообще хотелось.
О том, что лучше бы вместо этого последнего "хотелось" я засунул Младшего в ведро со льдом, стало ясно уже после похода в женский туалет.
Оргазм не помог ни хрена. Как высморкался. Но к опустошенным яйцам и злости на жену добавилась еще злость на себя. Глухая, непонятная. Как после сотряса: вроде все видишь, все различаешь, а пинг в голове не проходит. Тормозит она со страшной силой.
Мне бы немного подождать, отдышаться… Но королева моя, красивая до усрачки, бледная, с порванным чулком, не сказав ни слова, села в машину такси и укатила в закат.
Как назло, мозг включился именно тогда. Задние фары мигнули, и как отпустило. Сразу понял, что сделал, что не сделал и какое парнокопытное из меня сегодня получилось.
Лучше бы Лена прибила каблучком еще в туалете. Элегантно, без лишних соплей. Гордо задрав свой маленький острый подбородок и оттопырив мизинчик. Или повесила. Удобный для повешения галстук был при себе. Мыла тоже вроде хватало.
За секс. За компенсацию гребаную. За чулки, дырку на которых заметил быстрее, чем допер до всего остального.
Дебил.
И, как назло, момент для здоровой мести был бездарно просран. Карета убыла. Мой конь стоял далеко на парковке. А бежать, как в бабских фильмах, вслед… Она бы, возможно, оценила, но с питерскими дорогами и дурным трафиком — меня бы пару раз сбили, трижды переехали и труп увезли бы в ментовку. Писать чистосердечное и дуть в трубку.
