И ведь повезло. С первой попытки нашла того самого Алекса. Высокого, почти как Басманский, широкоплечего, упакованного, как на показе мод. Заговорила, улыбнулась. Все сделала, как надо! Совсем не так, как на прошлом собеседовании.
А все равно какая-то часть меня осталась позади. Словно крючком рыболовным зацепилась и тянула сейчас. Дергала за леску. Легонько, настойчиво, не давая расслабиться окончательно.
"Беги, детка, попробуй!" — как на повторе в голове крутилось. И я старалась.
Не смотрела назад. Не реагировала, когда рука с дорогими часами шампанское мне на воду меняла. Общалась только со своим будущим боссом. О прежней работе рассказывала, новой интересовалась. Серьезно так, обстоятельно. Будто прямо сейчас готова начать и работать без выходных и перерывов на сон.
Отвлекала себя как могла. Делала все, чтобы только не слышать знакомый голос. Чтобы не видеть, как другие женщины в гада проклятого глазами стреляют.
А он ничем не помогал. Будто решил не харизмой, так мозгами покорить, говорил про казино. Словами умными бросался, аналитику выдавал такую, какая даже моим преподавателям в вузе и не снилась.
Через уши заходил.
Настойчиво так. Неотвратимо.
И о том, что бежать нужно, забывалось. Слушала вполуха, оборачивалась все чаще. Словно насиловала себя. И в то же время понимала, что не подходит мне эта работа. Вот так, без испытательного срока. Потому что не смогу я рядом находиться. В одном здании, на одной улице — не получится.
И весь мой оптимизм в машине, побег отчаянный — это от глупости большой. От поцелуя, который снова извилины распрямил. И на деле нужно было уходить. Опять ползти под свой панцирь и искать что-нибудь другое.
С такими планами я возле лифта и оказалась. Одна, никем не замеченная. С тахикардией как у бабульки-сердечницы.
А потом со мной случился он. Смел своим напором. Уволок от всех куда-то. И не оставил выбора.
Вопросов я не слышала ни одного. Чувствовала его тяжесть, вкус пальцев у меня на языке, жар во всем теле. Не знала, что можно так сильно хотеть мужчину. Прогибаться под него. Течь от одного только горящего взгляда напротив.
Все было новым. Ярким. Болезненным. И сжигающим от голода. Самка течная! А еще клялась себе, что сдержусь и никакое желание не запудрит мне мозги.
Наивная! Сейчас от желания все тело горело. Не хотелось ни поцелуев, ни ласк. Лишь почувствовать, каково это, когда тебя берут. По-настоящему. С таким же отчаянием, какое сжигает изнутри. Берет он. Красивый! Взгляд невозможно отвести. Ни от лица, ни от ключицы, ни от груди в отвороте рубашки. Сильный и возбужденный до каменного, горячего, непривычно огромного члена.
К счастью, мучить меня никто не стал. Трусы полетели куда-то в сторону. Платье тряпкой скомкалось над грудью. А потом в тишине зашелестела фольга. Диван прогнулся под тяжестью двух тел. И я чуть не задохнулась от первого жесткого и резкого толчка.
* * *
Боже, как мне было стыдно! Стыдно и хорошо! Ошиблась я все же, когда думала, что девственность нельзя потерять дважды. Можно!
Не было у этого сумасшествия ничего общего с первым, вторым, третьим и всеми остальными разами. Все по-новому, только теперь уже взаправду. Остро, ярко и… "Здравствуйте, Елена Николаевна, я ваш оргазм! Да, я такой! Приятно познакомиться!"
Басманский слез с меня только часа через три. Уже в спальне, куда мы перебрались после дивана, после вполне удобного ковра в гостиной и после жесткой стены в коридоре. В память о ней саднило лопатки и на щеки волной накатывал румянец.
Кто ж знал, что сексуальный маньяк Басманский окажется еще и стенным фетишистом. Что он не сможет пройти мимо вертикальной поверхности, не притиснув меня и не оттрахав так, что потом нужно нести, как раненого бойца с поля боя.
Нет, я, конечно, не сопротивлялась. Ни на диване, когда вколачивал меня в сиденье, словно душу выбивал. Ни на ковре, где с прежней настойчивостью продолжил работать своим гигантским поршнем. Ни в коридоре, когда держал на весу и насаживал на себя. Медленно, напрягаясь каждым мускулом и не мешая мне облизывать все, до чего могла дотянуться.
Ни в спальне.
Там и мысли о сопротивлении не возникло. Желание роилось лишь одно — оказаться сверху. Почувствовать, как это быть ведущей в сексе с ним. Наивное желание, глупое. Исполнимое только в мечтах, потому что в реальности… Стоило коснуться спиной матраса, как подлец губами своими подписал мне приговор. Смерть. Мучительная, сладкая от языка его у меня между ног и рук на груди.
Нет, Лизке об этом знать было нельзя. Она и пальцы-то с трудом пережила. А язык… Упругий, горячий, ласковый. Веревки из меня вил. Кричать заставлял до хрипоты, умолять остановиться и потом стонать, чтобы продолжил.
Стыдно было сейчас, аж уши горели. И перед соседями, которые наверняка вопли эти слышали. И перед гадом языкастым, который лыбился потом, как Чеширский кот. И перед собой. "Дожила, Лена. А ведь изображала, что ты не такая и не потечешь от него в страну Оргазмию".
Потекла. И "еще" просила. И "сильнее" стонала. И вообще… Зарыться бы сейчас под одеяло с головой. Сгорать там тихонечко со стыда и улыбаться. Как же все это было потрясающе. Как жила без такого раньше?
Как бы ни мечтала, сгореть мне никто не дал. Губы лишь успела прикрыть, как одеяло снова полетело в сторону.
— Я, конечно, обещал доплату за переработки, но упахивать свою работницу в первый день… Что я, зверь какой-то? — чудовище вполне по-настоящему укусило меня за ягодицу, а потом стало дуть на место укуса.
Словно ведро холодной воды на голову вылили, я резко села на кровати. Ахнула. А после от воспоминания, что сделала какой-то час назад, опять упала.
Контракт. Два экземпляра в толстой папочке. С ручкой, которая отказывалась писать, и пришлось в спешке расписывать прямо на простыне. Боже! Я это сделала. Подписала не перечитывая. Каждую страницу. Еще и на обороте.
Теперь уже горели не только щеки. Пылало все! Картинки, как именно проходило подписание контракта, вспыхивали перед глазами, и между ног ныло, будто прямо сейчас мой новый босс повторял недавний трюк.
* * *
Возможности отказаться у меня не было. Ни-ка-кой! Об этом не стоило даже думать. Ни одна сила на свете не могла бы остановить в тот момент. И это неудивительно.
Не добившись своего уговорами, Басманский пошел другим путем. Вернее, не "пошел", а… ворвался.
Я только-только отошла от пытки языком. Впервые за долгое время смогла сдвинуть ноги, как это животное придумало новое испытание. Даже не интересуясь, готова ли я к следующему акту, будто безвольную куклу, меня поставили на колени. Подложили под живот подушку. Шлепнули по заднице. Смачно, с оттяжкой.
А на другую подушку, прямо перед лицом, бросили контракт. В двух экземплярах!
— Будем считать, что с испытательным сроком мы справились отлично. Подписывай!
