Книга Разрешаю стонать, страница 13. Автор книги Мария Коваленко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Разрешаю стонать»

Cтраница 13

— Девочек, что ли, тискал?

— Можно и так сказать, — Жоппинс смутилась, словно он и ее пытался помять. — Обнимал.

— А может, наоборот, мой пацан понимает гораздо больше, чем другие? — Гордость за сына стала еще сильнее. Настолько, что даже смена сада перестала пугать.

— Но это…

Блядский блеск в глазах превратился в замешательство.

Следом, вероятно, должна была состояться лекция о правилах воспитания и азах детской психологии. Будь во мне ужин, а впереди выходной, я бы, возможно, и одолжил свои уши во временное пользование. Но жрать хотелось зверски, и, как воспитывать моего пацана, уж я-то знал лучше, чем эта плюгавая охотница.

— Все! — я остановил пламенную речь. — Я все понял. С пацаном поговорю. Проблем больше не будет.

Соврал без зазрения совести.

— Может быть, вам на электронную почту выслать рекомендации? — опомнилась звезда педагогики.

— Нет, большое спасибо. Мы как-нибудь сами. Так, Кирыч? — я поставил сына на землю и выдал брелок от "Порша". Что дальше делать, он знал.

— Да, пап! — решительно ответил тот и побежал к машине.

Няня раскрыла рот, чтобы снова что-то сказать, но, как образцовый отец, я бросил ей "до свидания" и тут же пошел за своим чадом.

Быстро так пошел. Не оборачиваясь.

Уже в машине, когда отъехали метров на триста, раздражение спало. За мной в детском кресле сидел мой малой. Шустрый и мудрый не по годам. В планах на вечер, кроме мультиков, макарон и отчетов перед сном, ничего не было.

Штиль! Никакого церебрального секса с тупыми няньками. Никакого нытья о бабках непутевой мамашки. Не жизнь, а мечта пенсионера, бля.

На этом моменте память подкинула картинку с одной гордой особой, которая круглыми глазами пялилась на свой трудовой контракт.

Второй раз за вечер на губах нарисовалась улыбка. Лена… Леночка. Нежная, отзывчивая, темпераментная. И такая удивленная после того, как кончила. Смотрел бы и смотрел. В ней, над ней и под ней.

Небось, сама не понимала, какая она горячая. Чем мудила-муж у нее между ног занимался, оставалось загадкой. Но явно не тем, чем надо. А следовало… на этом моменте пришлось сделать глубокий вдох и вспомнить итоговую сумму в налоговой декларации.

Давно никто так не заводил. Никогда еще баба голодным не оставляла. А эта… феечка с клаустрофобией лифтовой. За яйца взяла так, что хрен я от нее теперь отстану. Сдастся как миленькая. И добавки попросит. И сама на член прыгнет. И "да" отвечать научится. На любое предложение.

Нужно только подождать. Совсем немного. Дать дозреть и подписать долбаные бумажки.

* * *

Лена.

Два дня после встречи с Басманским я занималась только тем, что постоянно боролась со своими воспоминаниями. Иногда они напоминали реку. Но не такую, как Волга или Днепр. Нет. Горную! С уступами, перепадами, бурунами и течением, смывающим все на своем пути.

Еще день прошел в прострации. Я убирала в квартире, готовила есть ребенку, просматривала вакансии, но все чаще ловила себя на мысли, что хочется лечь на кровать и обреветься в подушку.

Дура. Клиническая. Побывать замужем. Считать, что знаешь себя от и до. Свято верить, что секс — это так, баловство, без которого можно жить. А тут… за каких-то пару минут в лифте выяснить, что никогда раньше и сексом-то по-настоящему не занималась. Что, в сравнении с оргазмом от пальцев Басманского, все прежние фейерверки были как чихи в кулачок… приятно, не больно и слава богу.

Обида от этого душила похлеще стыда. Перед Данькой не знала, как прятаться. Он в глаза заглядывал, а мне сквозь землю провалиться хотелось. Дожила. Узнала в двадцать семь, как с мужиком хорошо бывает. Как остро и каждой клеточкой сладко.

Плохо, что не убежала от него. Надо было драться до последнего. А теперь… Теперь кто бы подсказал, как после случившегося жить дальше. Без мужика этого. Без его пальцев. А еще лучше — без воспоминаний о том, как он поимел меня ими, а потом нежными поцелуями успокаивал, будто я кукла фарфоровая и сейчас разобьюсь.

Нет, нельзя было думать о Басманском. И папку следовало выкинуть в мусорку сразу, как машина такси к дому подъехала.

Но с извилинами еще в лифте беда случилась. Серого вещества хватило только до квартиры своей добраться. А после… как в себя пришла, даже в руки брать папку страшно стало. Словно там конверт со спорами сибирской язвы. Потрогаю, и все, одной чокнутой в мире станет больше.

С такими думами я протянула аж до вечера четвертого дня. Будто овощ. А потом в душе случайно прикоснулась к себе. Сжала грудь так, как он сжимал. Мазнула по клитору, и плач было уже не остановить. Странный, непонятный, будто рвалось что-то наружу.

Нет, все же я была не дура, а кто-то похлеще. Дура забыла бы или придумала объяснение. Умела ведь, когда с Васькой жила и походы его налево не замечала.

Сейчас же… не придумывалось ничего. Одного воспоминания хватило, чтобы тело заныло, требуя той самой ласки. Ноги сами разъехались. И потом пришлось глотать слезы, стоны, кусать губы и пялиться на яркую лампу под потолком. До боли. До зайчиков. Чтобы только не стоял больше гад рукастый перед глазами и не травил душу.

Что бы случилось, протяни я еще день один на один со своим проснувшимся либидо, даже думать не хотелось. Но вечером пятого дня, как обычно без спроса, в гости явилась Лизка.

Выставив вперед себя коробку с тортом, она быстро прошлась взглядом по моему посеревшему лицу, и стало мне совсем худо.

— Слышь, подруга, а не загрипповала ли ты, случайно?

— Ты у нас вроде гинеколог, а не терапевт, — я все же попыталась отделаться.

— А ты думаешь, гинекологи дальше женских прелестей ничего не видят? — она помахала занятому своей вечерней кашей Даньке и снова повернулась ко мне. — Мы, между прочим, иногда и на лицо внимание обращаем. Особенно когда дуре какой-нибудь мозги надо вправить и здоровье спасти.

С мозгами и здоровьем она, конечно, попала в цель сразу. Спорить мне резко перехотелось. Как и придумывать оправдания.

Словно и правда пришла угостить нас тортом, Лизка сама поставила чайник. Нарезала украшенный ягодами и творожным кремом бисквит. А когда счастливый и сытый Данька пошел спать, взялась за меня с бульдожьей хваткой.

Началось все с командного: "Давай рассказывай!", а закончилось удивленным: "Что, прямо там и поимел?"

Сама не заметив, как съела второй кусок торта, я только кивнула.

— И без предварительного бла-бла-бла за жизнь или хотя бы короткого "разрешите вдуть"?

Я отрицательно мотнула головой.

— И до оргазма? Руками, как иллюзионист…

— … хренов.

— Твою мать! — Лизка резко откинулась на спинку стула. Все еще ошарашенная, словно Басманский на ней сейчас свою мелкую моторику разрабатывал.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация