– Так все эти похищения, это было из-за меня, да? Во имя твоей так называемой любви? И где теперь эти девушки? Что ты с ними сделал?
– То, чего заслуживают все шлюхи, – слышу, как он ухмыляется, крепко зажмуриваюсь. Всё ещё хуже, чем я могла представить. Он окончательно съехал с катушек и, похоже, уже очень давно.
– А почему меня не убил? Что во мне такого? Ну, кроме любви этой твоей?..
Хмыкает, долго молчит.
– Ты всё равно не такая. Ты другая. Я это понял ещё в самый первый день нашего знакомства. Когда увидел тебя в аудитории, такую потерянную, испуганную. Именно тогда я понял, что ты предназначена мне. Это я должен тебя защищать, а не этот… Хаджиев.
– Так ты меня защищал, когда убивал ни в чём не повинных девушек? Когда лгал мне, когда играл со мной? Когда подверг меня нападению бандитов Шевцова? Ведь меня могли пристрелить, как Махмуда и Ирину. Это, по-твоему, защита, Слав? – умом я осознаю, что обвинять его в чём-то – бессмысленно. Он уже давно нуждается в полной изоляции. Но сам факт того, что всё произошло из-за меня… По моей вине. По причине одержимости Радугина мной. Мне сейчас просто необходимо обвинить кого-то, чтобы не думать, сколько ошибок я совершила, и каковы последствия всего этого.
– Тебе сложно понять, я знаю. Но ты осмыслишь всё… Позже. Когда избавишься от мыслей о Хаджиеве и осознаешь, что он тебя не любил. Ему было нужно лишь твоё тело. Он не любил тебя, как люблю я.
– Ясно. А цветы? Зачем ты оставлял их на местах похищений?
– Мне просто нравятся розы.
Я не вижу его, но представляю, как Радугин пожимает плечами в своей манере. А потом мотаю головой, пытаясь отогнать это ощущение. Он не друг. И не враг. Пациент. Абсолютно чужой человек. Я не знала его до сих пор. И он сам не знает. Похищала и убивала девушек, скорей всего, первая личность. Вторая – хитрая и изворотливая – заметала следы и путала следствие.
– А та девочка? Школьница? Её ты тоже убил?
– Хотел поиграть с тобой. Немного изменить правила. О девочке не волнуйся. Она жива. Было бы глупо оставлять себя без козыря.
Сердце снова колотится, а я с ужасом представляю, какую роль в своей извращённой игре уготовил девочке Радугин.
– А может, ты просто хотел внимания? Хотел, чтобы я тебя поймала? Ведь не просто так ты попросил у меня помощи тогда. Тогда зачем тебе козыри? Может, пора остановиться?
– О, нет, – отвечает наигранно задумчиво. – Мы только начали, Наденька.
Горько усмехаюсь, смахиваю набежавшие на глаза слёзы. Как в паршивом анекдоте всё. Маньяк, скрывающийся под личиной доктора наук по криминальной психологии – что может быть бредовее? Если только идеальная совместимость двух сущностей, живущих в одном человеке.
– И что дальше? – задаю вопрос, который, наверное, мучает нас обоих.
– А дальше мы отправимся с тобой в путешествие. В далёкое путешествие, – он словно разговаривает сам с собой, и я затихаю, дав ему возможность выговориться. – Мы отправимся с тобой на крааай землиии, – Радугин начинает петь, и я понимаю, что рассудительный безумец ушёл, а на его место вернулся безбашенный потрошитель.
– Слава? А мы можем уйти прямо сейчас? – спрашиваю осторожно, когда он замолкает. – Давай уйдём отсюда? Пожалуйста.
– Уйдём. Мы уйдём, – произносит он совсем рядом, а я, взвизгнув, прилипаю к стене. – Скоро уйдём, Наденька. Вместе. Навсегда.
* * *
Красная легковушка какого-то раннего дачника притормозила у поста, из окна вынырнул усатый дедок.
– А чё такое, мужики? Чё дорогу-то закрыли?
– Езжай в объезд, дед! Сегодня не откроем! – крикнул ему гаишник, раскидывая поперёк трассы моток колючки.
– Да вы что, сынки? Вы хоть представляете, сколько мне так до города пилить? Я весь бензин нахрен сожгу! А мне ещё назад!
Вербин, наблюдающий за перепалкой, сунул руку в карман, достал пару купюр.
– Возьми вот на бензин, отец. И езжай в объезд.
Старик растерялся, но деньги таки взял.
– Спасибо, сынок… Вот бы в жизнь не подумал, что мусо… в смысле полицейские такие щедрые бывают. А чё случилось-то? Ловите кого, али как?
– Ловим, отец. Ловим. Езжай.
Красная раздолбайка протарахтела обратно, а гаишник скрестил руки, подняв их вверх.
– Всё готово!
– Господин Саид! – кто-то из парней окликнул его, а Хаджиев, окинув взглядом огромную ораву, подозвал к себе одного из телохранителей.
– Соберите больше народу. Пусть все члены клана, кто поблизости, пришлют своих людей.
– Куда же больше-то? – рядом вырос Вербин. – Дело не в количестве народу, Саид. Нужно знать, где искать, тогда и толк будет.
– Да ну? Ну давай, скажи мне, где искать? Или твои менты зря хлеб свой жрут? Пусть работают! – не отпускало желание раскроить другу челюсть за то, что позволил Наде участвовать в их ебучей операции. Но пока на это не было времени. И, если честно, хотелось скорей увидеть её, забрать из рук больного урода.
– Все работают, не психуй. Ты же видишь. Все камеры проверили. Радугина не было в выезжающих из района машинах. Свою он бросил здесь, и я не думаю, что кто-то стал бы перевозить его с заложницей. Значит, он где-то поблизости спрятался. Если, конечно, это он. Махмуд мог и ошибиться, ему так-то череп продырявили.
– А может, это ты просто не хочешь признавать, что ваш дружок-пидорок оказался маньячилой?
Андрей скривился, будто уксуса хлебнул.
– Если честно, до сих пор не верю. Херня какая-то нездоровая. Я же с ним пять лет работал. Он как ищейка этих психов выискивал. И ни разу не ошибся, ни разу!
– Ага. Своих чуял, – Саид и сам понять не мог, как в этом куске интеллигентного дерьма не разглядел опасность для Нади. Антипатия была, конечно, но это, скорее, от ревности.
Да он бы в жизни не догадался, что маньяк – это Радугин, если бы не нашёл в его машине дневник. Как в грёбаном фильме ужасов.
– Ладно тебе. Он просто больной.
– Да ну?! Так, может, мне полечить его? Ты серьёзно сейчас выгораживаешь этого психопата?
– Уймись, Саид. Я мент, это моя работа – всё разбирать. Да, мы облажались, но теперь нужно сработать чётко, чтобы никто больше не пострадал. Слушай, – рывком Андрей сгрёб его за затылок, прислонился лбом к чугунной башке Саида. – Ты сейчас не должен поддаваться ярости. Я знаю, что клинит и корёжит, но нужно собраться и думать головой. Я с тобой, брат.
– Хватит болтовни! – оттолкнув от себя с какого-то хера расчувствовавшегося Вербина, повернулся к толпе. – Сейчас разбиваемся на небольшие группы и расходимся плотным кольцом! В городе камеры их не сняли, значит, они двинулись за город! Ищите под каждым камнем! Заброшки, подвалы, чердаки! Обыскивайте даже жилые дома в деревнях!
