Ольга уже неоднократно обещала себе переговорить с сестрами Громовыми об их странных отношениях с Кириллом, и просьба отца оказалась весьма кстати. Откладываемый месяцами по разным причинам разговор наконец состоялся… и девушка твердо решила, что не станет передавать отцу содержание беседы, пока не получит разрешения жениха. Уж слишком неприглядной оказалась поведанная сестрами история.
Удивительно, но близняшки даже не пытались выставить себя в ней лучше, чем были на самом деле. Они вообще были весьма откровенны в разговоре и не скрывали своей роли в травле Кирилла, которую устраивали сами и на которую подбивали старшего брата. Рассказали и о попустительстве матери, отчего-то невзлюбившей младшего Громова чуть ли не с первого взгляда, и о «слепоте» отца, в упор не замечавшего издевательств над племянником. Об оказываемой поддержке деда, с любопытством наблюдавшего за охотой на Кирилла, они тоже не умолчали.
– Да за что, почему вы с ним так?! – не выдержала Оля, когда Мила с Линой, закончив «исповедь», потерянно умолкли.
– Потому что дуры. – Слаженный ответ сестер был резким, полным гнева и бессильной злобы… на себя самих.
Лина тихо договорила:
– Мелкие, избалованные, влюбленные дуры. А теперь он нас даже не замечает. Ученицы… и только.
Часть вторая
Неуловимость и необходимость
Глава 1
Раз союз, два союз
Со всей нынешней запаркой мне только проникновенных разговоров о тяжкой доле влюбленных девчонок не хватало. И ведь не отвертишься теперь. Моя хитрая невеста нашла самое подходящее, с ее точки зрения, время для беседы. Утро, постель… и кофе, сейчас расплывающийся неопрятным пятном по белоснежному одеялу.
– Нельзя было хотя бы пять минут подождать? – рассматривая следы устроенного мною кофейного фонтана на постельном белье, печально спросил я Олю. Та только пожала плечами. – Ладно, понял. Когда хотела, тогда спросила… но, милая, с какого перепугу меня вообще должны интересовать их чувства, не подскажешь?
– Ну, они ведь твои ученицы, – протянула невеста, забираясь с ногами на кровать. Устроившись напротив, Ольга испытующе взглянула на меня. – И как учителя, этот вопрос касается тебя напрямую.
– Оля, солнышко мое незаходящее… – Я отставил в сторону принесенный невестой поднос с завтраком и, почесав кончик носа, тяжко вздохнул. – После некоего события мы с сестрами Громовыми достигли соглашения о нейтральном отношении друг к другу. С трудом, через кровь и слезы, но в конце концов этот самый нейтралитет был нами достигнут. Девушки влюбились? Имеют право. Но пока они не лезут ко мне со своими пламенными чувствами, это только их проблемы.
– А если полезут? – чуть помедлив, спросила Оля.
– О, поверь, я найду чем им ответить. – Судя по тому, как вздрогнула невеста, улыбка у меня вышла какой-то не такой. М-да. Бывает.
– Кирилл, тебе на самом деле плевать на их чувства? – после долгой паузы проговорила Ольга. – Вот просто плевать, и все?
– Я же не могу на них ответить, милая, – пожал плечами я. – У меня есть ты. Так к чему городить огород? А близняшки… перебесятся, успокоятся, влюбятся в кого-нибудь еще, а если повезет, то и замуж за своих избранников выйдут и будут счастливы.
– А если не перебесятся? – тихо произнесла Оля, а в эмоциях у нее такое полыхнуло… что я просто не сдержался.
– Какого черта?! Ольга, повторяю, у меня есть ты, и никакие Громовы мне не нужны! Мне нет дела до влюбленности двух садисток. Дьявол, они же меня почти убили, как ты вообще представляешь себе подобный бред?! – Заткнулся я явно позже, чем следовало. Тьфу ты!
– Я знаю, – все тем же спокойным тоном откликнулась невеста, и я самым натуральным образом опешил.
– Знаешь, значит… – справившись с изумлением, протянул я и тряхнул головой. – Тогда, дорогая, извини, но я вообще не понимаю, чего ты от меня добиваешься. Даже если оставить за скобками наши с тобой отношения, я не могу себе представить, что отвечу взаимностью тому, кто пытался меня убить, замечу, сознательно и с полной самоотдачей пытался. Или, по-твоему, я так похож на жертву стокгольмского синдрома?
– Какого синдрома? – не поняла Оля, продолжая сверлить меня испытующим взглядом.
– Сток… не важно, – опомнился я. – Что вообще мы сейчас обсуждаем?
– Наше будущее, дорогой, – ровным тоном произнесла невеста, не переставая при этом транслировать мне все возрастающее раздражение… от моей непонятливости? Вот ведь хрень какая. – Насчет убийства ты не прав. Смерти тебе они никогда не желали. Отправить на больничную койку – да. Доказать себе, что ты недостоин их внимания, – дважды да. Но убить? Тогда сестры хоть и не понимали своих чувств, но желания лишить тебя жизни у них совершенно точно не было. Более того, сестры признались, что сходили с ума от страха за твою жизнь, когда ты в последний раз оказался в медблоке.
– Это они тебе лично сказали? – Постаравшись успокоиться, я откинулся на мягкую спинку кровати и выжидающе воззрился на невесту.
– Не только, – пожала плечами Оля. – После беседы с близняшками я позвонила Алексею Громову и Гдовицкому, которые подтвердили как слова девчонок, так и мои выводы. А Владимир Александрович сказал, что не единожды докладывал старому боярину о поведении его внучек и даже предоставлял ему результаты исследований штатного психолога службы безопасности. В соответствии с его выводами Гдовицкой неоднократно предлагал убрать из поместья либо самих сестер, либо раздражающий объект, то есть тебя, пока близняшки банально не свихнулись, но старик просто отмахивался от этих предложений, а в конце концов прямо запретил докучать ему, цитирую, этой чушью.
– Ну… допустим, близняшки действительно любили меня извращенной любовью. Допустим даже, что за прошедшее время они как-то избавились от своих садистских наклонностей… – вздохнул я, чувствуя, что вроде бы только что достигнутое спокойствие испаряется, как роса под солнцем. Да и к черту! – Что с того, Оленька? Прикажешь затянуть их обеих в кровать и устроить адский секс-марафон на троих? Милая, не пугай меня. Неужели у тебя такой серьезный недостаток кальция в организме, что даже пищевой мел не помогает? Или… ты сама на них запала и теперь хочешь подобраться к ним через меня? О, да ты шалунья, оказывается. Но, знаешь, я тебя даже понимаю. Девчонки и в самом деле настоящие красавицы. Но почему именно близняшки? Лиза с Машей, например, ничуть не хуже, на мой взгляд. Или тебя заводит именно тот факт, что Громовы похожи друг на дружку, как две горошины из одного стручка?
– Дурак! – нахмурившись, выдала невеста, разом заткнув фонтан моего красноречия… но, что удивительно, обозвала без всякой экспрессии, вроде как сам собой разумеющийся факт констатировала. И это было обидно. Помолчав, словно о чем-то задумавшись, Оля покачала головой и заговорила вновь: – Нет, так мы ни к чему не придем.
– Вот и мне так кажется, – оставив язвительный тон, согласился я, поднимаясь с кровати. – Громовы – мои ученицы, и более нас ничего не связывает. Отсюда следует, что их чувства – их личная проблема.
