– Слушай меня. Когда сегодня утром ты прибежала к воротам моего дома, почти умирающая, измученная от голода и жажды, обезумевшая от страха, я принял тебя к себе, не пытаясь узнать, ни откуда ты пришла, ни кто ты такая. Я не задал тебе ни одного вопроса. Я приютил тебя и позаботился о тебе, не думая о том, что, может быть, навлеку на себя месть людей твоего племени.
Отец Равен остановился на минуту, а Пьер следил по лицу женщины за впечатлением, которое производят на нее слова священника. Она внимательно слушала, стараясь не пропустить ни слова и правильно уловить мысль. Когда отец Равен смолк, она, опустив глаза, сказала:
– Я знаю твою доброту, великий отец, – и потом с тревогой в голосе спросила: – Ты оставишь меня у себя?
– Что бы ни случилось, ты останешься здесь, раз ты сама так хочешь. Я помог тебе утром, а теперь пришла моя очередь просить тебя о помощи. Хочешь помочь мне?
– Что я должна сделать? – тихо спросила она.
– Отвечать на вопросы, которые я тебе задам. И отвечать прямо, без хитростей, безо лжи, откровенно.
Она молчала. Отец Равен вновь повторил:
– Хочешь помочь мне? Отвечай.
Женщина, закрыв глаза, прошептала еле слышно:
– Да. Все, о чем я знаю, я расскажу тебе без утайки.
Отец Равен вздохнул и обнадеживающе посмотрел на Пьера, словно говоря ему: «Теперь мы добьемся своего». Потом, заставив пострадавшую открыть глаза и смотреть прямо на него, он спросил:
– Сегодня вечером должно было состояться шествие к святыням в Стране Мертвых, да?
Испуг пробежал по лицу женщины, она попыталась было отвести глаза в сторону, но отец Равен удержал ее своим почти неподвижным тяжелым взглядом.
– Говори. Так?
Она утвердительно кивнула.
– Хорошо. Откуда они должны пойти? Где был назначен сбор?
Женщина прошептала ответ еще тише, совсем приглушенным голосом:
– На третьей поляне вверх от деревни. А оттуда…
– А оттуда? Что же ты остановилась? Продолжай.
Но она молчала, тревожно к чему-то прислушиваясь.
– А оттуда? – настаивал отец Равен.
– Я не могу, не могу ответить. Если они узнают, что я рассказала тебе об этом, они убьют меня.
– Брось говорить глупости. Никто не узнает, что ты нам рассказала. Мы одни. Говори.
– Нет, нельзя. Я не хочу умирать. Мы тут не одни. Слушай. Они ходят там. Совсем близко. Я не вру, прислушайся. Берегись ты сам.
Она осторожно встала с кровати и, взяв священника за руку, подвела его к двери, резко толкнув ее одним ударом. Отец Равен бросил быстрый взгляд во все стороны. Заря только что занималась, и двор еще был погружен в темноту. Но все-таки он успел заметить, как в предутреннем тумане метнулась от двери человеческая тень и, скользнув за угол часовни, исчезла.
– Видел? – спросила женщина и, закрыв дверь и вернувшись к кровати, села. – Спрашивай меня обо всем, исключая то, о чем я не могу говорить, так как они мне запретили.
Нервничая, Люрсак бросил ей вопрос:
– «Они, они»… Кто они? О ком ты говоришь?
Она подняла на него свои полные страха глаза и с дрожащим вздохом произнесла:
– Они?.. Красные боги.
Люрсак и миссионер переглянулись. Вот как! В первый раз было произнесено имя неизвестных божеств, которым служили таинственные колдуньи. Красные боги! Это имя вызвало в их представлении кровавые картины. Красные боги. Боги красной крови.
Факел чадил, наполняя хижину дымом и тяжелым запахом; догорали последние капли масла. Еще одна вспышка света – и факел погас совсем. Сквозь щели просачивался жидкий, бледный свет зари.
Пьер думал о Ванде. А около него сидел священник и повторял:
– Красные боги. Красные боги.
Глава 13
Отец Равен встал, коснулся плеча женщины и приказал ей:
– Иди за мной, – а жестом пригласил идти и Пьера. Он привел их в свою часовню.
– Садись сюда, – показал он туземке на ступеньки перед алтарем. – Ты можешь не бояться, что кто-нибудь услышит твои слова. Смотри сама – помещение так велико, что твой голос не будет слышен снаружи.
– Хорошо. Я верю тебе, – покорно ответила женщина. – Я расскажу все, что знаю и обо всем, что случилось со мной. Так я исполню твое желание?
– Да.
– Меня зовут Хмон. Я из деревни Хон Ко Кан, племени стиенг. Четыре года назад родители выдали меня замуж за старейшину нашей деревни. Первые два года протекли благополучно. Но потом злоба и ненависть вошли в нашу хижину и стали между мной и мужем. Несмотря на все молитвы и драгоценные жертвы богам, я не приносила моему мужу детей. Тогда на совете мужчин было решено, что я должна присоединиться к отряду бесплодных жен, которые два раза в год ходят в Страну Мертвых на поклонение Красным богам.
Таких, как я, в деревне было восемь. Трое вооруженных мужчин должны были нас сопровождать. И вот однажды вечером мы тронулись в путь. Через семь суток, во время второй ночной стражи, мы дошли до опушки Священного Леса.
Жрецы принимали женщин, приходящих маленькими отрядами со всех сторон и из всех племен. Они расставили нас по порядку, сосчитали всех одну за другой, а затем, прогнав мужчин, повели нас к горе.
Через пять часов ходьбы мы дошли до какой-то лужайки. Там ждала нас сама Иенг, великая колдунья. После короткой остановки мы пошли дальше. Четыре раза солнце, по направлению к которому мы шли, рождалось и умирало и только в начале пятой ночи, когда на небе зажглась луна, мы увидели, наконец, храм, стоящий на самой верхушке великой горы Пу-Кас.
Когда на землю совсем спустилась ночь и стало темно, нам приказали войти в храм. Между двух высоких башен мы вошли под своды длинного коридора, который вывел нас на большой внутренний двор, четырехугольный и вымощенный каменными плитами. Вокруг возвышались громадные строения с шестью башнями и широкими лестницами. На площадках в пространстве между башнями стояли статуи воинов и жрецов, лошадей и слонов. На земле сквозь расщелины каменных плит пробивалась трава. От нее хорошо пахло, но от этого запаха тоскливо замирали наши сердца. Было тепло. Мы все устали, и нам позволили присесть. Так прошел, вероятно, час. А после в том здании, что расположено напротив сводчатого входа и которое, как мне показалось, выдолблено прямо в скале Пу-Каса, раздалось пение. В то же время у дверей этого здания появилась Иенг и закричала:
– Женщины из деревни Донг Трак племени реунг.
Пять женщин подошли к ней, и она повела их внутрь храма. Прошло еще некоторое время, и снова явилась Иенг, и позвала:
– Женщины из деревни Син Хон племени седанг.
Только три женщины отозвались на ее зов. И их она повела за собой в святилище. Так деревню за деревней, племя за племенем вызывала Иенг женщин и уводила их во дворец богов, чтобы они молились там о ниспослании материнских сил в их бесплодное чрево.
