— В очередь, — прогудел массивный огр и, предусмотрительно, отодвинул полу пиджака, демонстрируя автоматическую винтовку.
Забавно, при его комплекции она выглядела меньше дамского пистолета.
— Эм-м-м, — Алекс, привыкший к тому, что перед ним открываются любые двери, несколько опешил от такого обращения.
Он уже было зажег лиловое пламя на ладонях (чем хороша черная магия — от неё не бывает иммунитета), как перед ним возникла Адель.
Она встретилась глазами с огром, после чего легонько улыбнулась и сказала простое:
— Мальчики.
Алекс мог поклясться, что услышал звон камней, отложенных в штаны ограми в этот момент. И не сказать, что он их за это осуждал. Адель могла быть достаточно пугающей, но для Алекса это было слаще любого парфюма. Такая у него складывалась жизнь, что опасность приравнивалась к интересу.
— Миледи, — слегка склонили головы огры, после чего отодвинули ограду и пропустили Адель внутрь.
— Этот молодой человек со мной.
— Хорошо.
Под привычное возмущение очереди ждунов, Алекс прошел внутрь. Как и все здания Амальгамы-стрит, то, в котором располагалась “Иезекиль” вовсе не было предназначено для подобного рода заведений. Все это привело к тому, что им пришлось какое-то время идти по коридору.
Увешанный плакатами с автографами тех групп, что здесь выступали, заполненный фотографиями с самыми разными селебрити и, даже, политиками — он чем-то напоминал визитную карточку заведения, впрочем, таковой и являлся.
Чего еще ожидать от одного из самых “элитных” ночных заведений Маэрс-сити.
— Знаешь, я раньше представлял Синдикат, как тайное правительство, но после вот этот вот “миледи” думаю переквалифицировать вас в королевскую семью. Или семью донов. Во главе с Аль Пачино, разумеется.
— Алекс, пожалуйста, можно посерьезней?
— Малыш, ты не представляешь, насколько я сейчас серьезен.
Адель резко обернулась к нему и сверкнула сталью револьвера.
— Еще раз назовешь меня малышом, кошечкой, милой или как-то так и я…
Дум понятия не имел, что там собиралась ему пообещать Адель, потому как уже в следующее мгновение он ставил вокруг них пелену из черного дыма. Видимо что-то не понравилось этим ограм — иначе как еще объяснить, что они решили открыть по ним пальбу из всех орудий прямо сквозь двери клуба.
Глава 19
Глава 19
Возможно, при взгляде со стороны может показаться, что в происходящем для Алекса не было ничего опасного или сложного. Пули десятками вязли в застывшем перед ним и Адель черном дыме. Они слегка дрожали, напоминая железных мух, попавших в плен хитрого паука. Вот только паук, чувствуя, как в паутине появляется его внеочередной обед, не ощущает эту паутину, как часть себя.
Иными словами, Алекс ловил пули магией, но своей магией. И каждая пуля пусть и не пронзала его тело, дробя кости и разрывая мышцы, превращая внутренние органы в труху, но ощущалась на уровне подсознания как, минимум, хорошая такая, увесистая оплеуха.
Уже через несколько мгновений Дум сплюнул кровью. Адель же, пусть и оказавшаяся обычной смертной, достаточно разбиралась в магии, чтобы не начать вести ответный огонь. Черная вуаль, выставленная Алексом, работала одинаково в обе стороны и все равно не пропустила бы выстрели убийцы Синдиката.
— Надо уходить! — рявкнул сквозь боль Дум. — Я долго не продержу!
— Нет! — в руках адель появилось что-то вроде мачете, только украшенного рунами и пропахшего адамантиевым напылением. — Нам нужен Виктор!
— Что еще, за мать его, Виктор?!
— Связной, — Адель, видимо, выжидала для атаки удобный момент, когда огры начнут перезаряжаться. — без него мы не попадаем в…
Куда они там должны были попасть благодаря Виктору, Алекс так и не узнал. В этот момент пальба прекратилась и Дум даже собирался расщедриться на ответное проклятье, обязанное превратить все вокруг в кипящую кислоту, но вовремя передумал.
Им под ноги упала зеленая граната весьма характерной формы.
Адель с Думом переглянулись.
Огры не могли бы ей воспользоваться банально по той простой причине, что их монструозные пальцы не подцепили бы чеку. Те же винтовки имели специальные модификации для различных рас, чего не скажешь о простой разрывной, осколочной гранате.
— Сука, — привычной, ровной интонацией констатировал Дум.
Он направил в черный дым еще больше энергии из источника и, одновременно с этим, обхватив Адель за талию, прыгнул спиной на встречу клубу Иезекиль.
Время замедлилось.
Сознание Дума, разогнанное магией, ритуалами и адреналином, умудрялось выхватывать происходящее отдельными кадрами. Вот на поверхности гранаты вспыхивает магическая руна, призванная усилить эффект взрыва. Вот раздувается огненный шар, превращая острые железные осколки в мириады охочих до плоти, смертельных игл. Взрывная волна создает дугу искаженного воздуха и пространства и отрывает Алекс и Адель от пола.
Их несет над полом и выбивает их же телами двери в клуб, посетители которого даже не слышали стрельбы. Иглы, вместе с пламенем, вязнут в черной пелене щита, а Алекс стискивает зубы от нестерпимой боли, но так и не отпускает магию на волю. Что ему боль, ведь если он даст слабину, то его сперва разорвет на части осколками, а что останется — поджарит пламя.
А где-то там, на той стороне этого маленького филиала Бездны, на дороге паркуется уже второй грузовик, из которого выбегает вооруженные до зубов, закованные в кевлар, наемники или военные. Каменные огры валяются на земле с простреленными головами, а по улице разбегаются кричащие посетители, резко решившие, что в клуб они могут наведаться и в другой вечер.
А затем время побежало так быстро, будто собиралось наверстать упущенное время.
Адель с Алексом упали на землю под ноги парочке обжимавшихся эльфов в обтягивающих платьях. Дум так и не понял, какого они пола — кто разберет этих ушастых.
Огонь от взрыва ворвался в помещение, но, что удивительно, не превратил танцпол в сосредоточие хаоса. Наоборот — танцующие и дергающиеся в такт светомузыки встретили происходящее рукоплесканиям и криками. Им казалось, что все это только часть шоу.
— Вставай… вставай, Алекс!
Адель, перекрикивая ревущую музыку, потянула Дума наверх. Тот попытался встать, но у него не получилось. Пусть боль, на самом деле, и была эфемерная, но мозгу-то какая разница по какой причине страдать. Ноги Дума подкосились, и он рухнул вниз.
