— Больше всего? В…
— Парке аттракционов, — перебила Селин.
Блять…
— но она так боялась клоунов…
— Клоуны… ну да… конечно, — Алекс посмотрел на дверь, но… восемнадцать тысяч на дороге не валяются. — Сука.
— Вы что-то сказали, профессор? — переспросил Кайл.
— Говорю — обожаю клоунов. А еще больше, парки аттракционов.
После этого Дум достал из кармана складной перочинный нож и сделал им надрез на своей ладони.
— Сейчас я сделаю тоже самое со лбом вашей дочери, — решил он предупредить заранее. — если все получится, то у неё останется шрам. И вы не сможете вывести его никаким способами. Ни магическими, ни хирургическими. Скорее всего, ваша дочь изменится в характере. Станет более замкнутой. Нелюдимой. Ей потребуется помощь психиатра. Длительная помощь… Вы согласны на это?
— Да… — туманно протянула Селин.
— Только спасите её, — в Кайле оставалось все меньше и меньше сил.
— Хорошо, — кивнул Алекс. — тогда начнем.
Он протянул ножом между бровей девочке, а затем накрыл своей ладонью её смуглую кожу. Чернокожий Кайл Берт, в этот момент, побледнел едва ли не так, что почти сравнялся цветом со своей женой.
Магия, настоящая, не та, что в линзах, не та, которая позволяет швыряться в монстров огненными шарами.
Настоящая магия была неуловима.
Она дрожала на кончиках пальцах.
Алекс обратился к ней. Обратился к своим чувствам.
Он позволил им уносить себя все глубже и глубже. Внутрь своей крови. В те времена, когда горстка обезьян отделилась от другой горстки обезьян.
Потому что им открылось знание. Когда первая из них взяла в руки палку и достала фрукт, который не могла достать прежде. И вместе с этим фруктом, она получила знание.
Знание, что его может отобрать не тот, кто сильнее, а кто злее.
Так появилось добро и зло.
Так появились первые люди.
Всего несколько обезьян.
Далекие предки всех людей. Черных, белых, красных, желтых и каких-либо других. Все они, лишь мешки плоти и костей. Потомки нескольких обезьян.
— Ты и я, — Алекс позволил этому чувству наполнить себя. Стать частью себя. Быть его проводником. — мы одной крови.
— Ты и я… — прохрипела девочка, повторяя древние, как мир, слова. — мы одной крови…
С этими словами реальность закружилась перед Думом и тот провалился внутрь.
* * *
Ризе, вертя в пальцах свой браслет, наблюдала за тем, как Алекс, отключившись, распластался на теле одержимой Розы.
— Что все это значит? — спросил заправочный магнат.
— Профессор отправился в сознание вашей дочери, — ответила она. — демон запер её там, где ей комфортнее всего, приняв облик того, кого она боится больше всего. Алекс уничтожит демона внутри её разума и освободит.
— А если не уничтожит. Что тогда?
Тогда они оба погибнут. И девочка. И Алекс.
Но этого Ризе говорить не стала.
— Все будет хорошо, — только и прошептала она.
Глава 9
— Ну, могло быть и хуже, — Алекс достал из внутреннего кармана пиджака смятую пачку и вытащил рак… одну из самых дешевых путевок в ад. После того, как на сигареты стали лепить предупреждения о том, что пагубная привычка ведет к смерти — курение превратилось в способ самоубийства. — Здесь могли бы гулять дети.
Внешне парк напоминал тот, что стоял на насыпной гряде вдоль пляжа Амальгамы-стрит… с той лишь разницей, что небо теперь выглядело застывшей зеленоватой кислотой.
В лужах, на разбитом асфальте, отражались мигающие огни порванных гирлянд и разбитых неоновых лент. Обшарпанные, деревянные аттракционы с жуткими головами клоунов. Какая-то гигантская плюшевая мартышка, хлопающая в медные диски… с рогами, распахнутой клыкастой пастью и… вываливающиеся плюшем из разрезанного брюха.
По самому парку, за его оградой, выкованной из костей (или же это действительно были кости…) ходили зомби.
— Как это мило, — едва не прослезился от умиления Дум, когда один из разлагающихся, в оборванной одежде, трупов поднял одноногую девочку без нижней челюсти, вместо ваты жующую чью-то кричащую голову, и усадил все это великолепие себе на плечи.
Алекс посмотрел на свои туфли. То, что он сперва принял за слякоть, на самом деле оказалось… мочой.
Дети боятся описаться.
А еще они боятся зомби.
Особенно когда им позволяют смотреть фильмы про них.
Весь парк аттракционов, в глубине которого пряталась маленькая Роза, являлся сосредоточием её страхов. Потаенных или явных — не важно.
Демон использовал их, чтобы запереть ребенка внутри ментальной клетки. Правда делал это при помощи магии. Так что любой из зомби, доведись ему вцепиться гнилыми, желтыми зубами в шею Алексу, отправит последнего прямиком в Бездну.
Да, здесь присутствовал только разум Дума, но из-за магии связь с реальностью была такова, что любое повреждение внутри сознания Розы мгновенно отразится в реальности.
Именно поэтому черные маги редко когда занимались экзорцизмом. В отличии от святош, риск которому они подвергались был в десяток раз выше.
А денег, обычно, платили не так уж и много.
Ну, если, конечно, ты не работал на наследника заправочной империи.
С очень вкусными бутербродами.
— Мне один билет, пожалуйста, — Алекс достал из кармана пиджака порванный клиновый листок. — Взрослый.
— О-н вз-ый, — прогудел зомби, сидящий в кассе билетера и протянул Думу кровоточащий глаз.
Почему-то вспомнилась девочка, которая продавала Алексу кофе в почти таком же парке… она погибла от демонического топора, а Дум не нашел ничего лучше, как посмертно вырвать ей глаз.
В качестве оправдания сделал он это не ради личного удовольствия, а чтобы поймать опасного террориста.
Так вот — у неё глаз был не просто похожий, а точно такой же.
— Это мой страх? — удивился Алекс, вертя в пальцах свой «билет». — Надо же…
Демон был силен… если он смог использовать не только страхи маленькой Рози, но уже, постепенно, проникал внутрь сознания Дума, то это кто-то не из первой сотни легионов.
Дум посмотрел на кольцо на пальце.
Простой накопитель.
В отличии от «Сердца Короля-Лича», он не сможет выступать в роли отдельного буфера для магии. А это означало, что Алекс не сможет использовать заклинания выше своего уровня.
