Как-то раз Зинуля мне позвонила:
– Бабуля, возьми тележку, приезжай ко мне на работу. Софье Петровне подарили много рассады. А у Николаевых участок в лесу, почва глинистая, солнца мало, и для перцев нужен парник. Нам Соня все отдает. Мне в руках не унести.
Я поспешила к внучке, за полчаса добралась, в домофон позвонила, меня впустили. Стою у двери особняка, внутрь не суюсь. Створка открывается, выходит мужчина средних лет в костюме, с портфелем. Увидел меня, заулыбался.
– Добрый день. Вы, наверное, Елизавета? Уж спасите нас от огородных работ.
Я дара речи лишилась. А он улыбается.
– Давайте познакомимся. Григорий Викторович Николаев.
У меня язык будто замерз, еле-еле пробормотала:
– Лиза.
Чего я так хозяина испугалась? Узнала его. Он тот, кто возле трупа в лесу стоял! Хоть и прошло немало лет, да он не сильно изменился, стройным остался, улыбка такая же. Наверное, я Николаеву дурой показалась. Молчу, глазами хлопаю. Хозяин в гараж ушел. Я на крыльце стою в ужасе. Хорошо, что Зина и Софья Петровна минут через десять появились, столбняк меня отпустил. Никому я о той встрече в лесу никогда не говорила, вы первая. Подарили мне денег на стиральную машину, поэтому я разоткровенничалась. Григорий Викторович умер, теперь нестрашно сообщить про то происшествие, но я все равно о нем помалкивать по-прежнему буду.
Глава пятнадцатая
– Яна мне написала, что Михаил Андреевич организует экскурсии. Куда он людей водит? – полюбопытствовала я.
Елизавета подперла кулаком подбородок.
– А это другая история. Старая очень, еще до того моего похода в лес за малиной случилась. Один раз ко мне пара постучалась, москвичи. Спросили, можно ли переночевать, дескать, они припозднились, уже стемнело. Завтра в шесть утра в путь отправятся, заплатят за постой. Я не сразу ответила. Стою, думаю. Вроде приличные с виду, муж с бородой, вежливый, жена в длинном платье, в платочке. Но время какое на дворе? Самое бандитское! Не Советский Союз, когда мы всех пускали, не боялись. Наверное, на моем лице все мысли отразились. Парень сказал:
– Мы в мужской монастырь собрались, в Николо-Пешношский, знаете его?
Я ответила:
– Конечно, ездила туда, красота там – аж дух захватывает.
Мужчина продолжил:
– Паломники мы, хотим у чудотворной иконы помолиться, у мощей Блаженного монаха Ионы ребеночка попросить. Десять лет в браке, здоровы, а детей нет.
Я успокоилась, отвела их в летнюю кухню, дала одеяла, подушки. Утром они в шесть вскочили, все мне вернули, деньги совали, да я отказалась, попросила их:
– Помолитесь за здравие Елизаветы в монастыре. Больше мне ничего не надо.
И тут женщина мужу говорит:
– Ой! Бежим! Опоздаем!
Он рукой махнул:
– Давай хоть чаю попьем! Не поезд это, не по расписанию ходит. Нам до бензоколонки рукой подать. Елизавета, вы Носова знаете? Он тут живет? В Повалкове? Или в соседнем селе?
Вот уж чего я не ожидала, так этого вопроса, удивилась:
– Носова?
Он кивнул, а я любопытства не сдержала:
– И зачем он вам?
Мужик ответил:
– На экскурсию с ним договорились, отведет нас к…
И тут жена ему:
– Замолчи!
Да так резко приказала, как генерал солдату. Супруг сразу язык проглотил, а она скумекала, что нехорошо себя повела, и улыбнулась:
– Уж извините нас. Мало того, что бесплатно у вас переночевали, так еще про дорогу спрашиваем. Носов с нами в обитель едет, он с настоятелем дружит. Мы за вас помолимся, записочку подадим.
И ушли. Я дверь закрыла и задумалась. Носов дружит с игуменом? Да он в храм никогда не ходит, даже куличи на Пасху святить не носит. Растерялась я совсем. Вышла во двор, а паломники машину свою, «Жигули» старенькие, на дороге оставили, припарковали ее впритык к моему забору.
Я к калитке подошла, у меня тогда штакетник был, ничего сквозь него не видно, а слышно хорошо. Хотела к ним выйти, и тут женщина говорит:
– Кто тебя за язык дергал? Что Верка велела?
– Никому имен не называть, – мрачно ответил муж.
– А ты! – возмутилась жена. – Зачем упомянул Михаила? Вдруг не сработает?
– Вечно я виноват, – вскипел супруг, – что нам Вера приказала, а? Выехать рано утром, ждать на бензоколонке. Но ты заныла: «Не хочу в четыре подниматься, давай поедем с вечера, попросимся на ночлег, если не пустят, в машине поспим». При чем тут я, если ты встать рано не можешь? И зачем набрехала с три короба: игумен, монастырь! Сдурела, да? Едем на заправку. Там с Михаилом встретимся!
Потом мотор заурчал. Я через пару минут на улицу вышла. Никого. Утро раннее, солнечное. А через некоторое время Носов на своей развалюхе мимо проехал.
Елизавета оперлась локтями о стол.
– Понимаешь? Обманули они меня. Ни в какой монастырь не собирались. У меня остановились, потому что им велели Михаила утром на колонке ждать, а тетка не захотела в рань подниматься.
Я пожала плечами.
– Странная история.
– Вот-вот, – согласилась рассказчица, – таинственная, непонятная. Я всю голову сломала, обдумывала: ну зачем этой парочке Носов? Какая такая экскурсия? Смотреть в Повалкове нечего. У нас в селе живет Ленка, ей за шестьдесят. Родители учителями работали в школе, они девочку пристроили в медвуз. Тарасова там даже диплом получила, устроилась в детскую поликлинику, проработала год, потом ушла. Начала в Китай челноком кататься, барахло сумками таскала, на рынке народу задорого дешевку втюхивала. Потом в магазине работала, пенсию получила. И вдруг! Начал к ней народ с больными детьми ездить со всей округи, даже из Москвы. Иногда по три-четыре семьи в день. Ленка дом новый поставила, приоделась, шубу купила, машину сыну. Откуда деньги? Тарасова по всему Интернету объявления разбросала: врач с многолетним стажем, педиатр, гомеопат, реабилитолог, массажист и еще куча всяких специальностей.
Елизавета всплеснула руками.
– Все она лечит. И понос, и золотуху, и сердце, и желудок, и отношения родителей с детьми налаживает. Вот только на баяне не играет, кукарачу не пляшет. Народ у нас глупый, у многих в голове мысли такие: от доктора в бесплатной поликлинике ничего путного не жди, лучшие врачи давно только за деньги работают. Но если пойдешь лечиться платно, тебя разденут догола, назначат тьму ненужных обследований, чтобы побольше с тебя содрать. И лекарства – химия, отрава! Надо травками здоровье поправлять.
Собеседница постучала кулаком по столу.
– Тупые люди! Я тут с одной мамашей разговорилась. Мальчик у нее десяти лет, не ходит, не говорит, не соображает. Отец его вор, пьяница, от водки не просыхал, жену бил. Слава богу, его посадили. Теперь мамаша бегает по бабкам, знахарям, ребенка лечит. Где ум у бабы? Родить от алкоголика?! Она каким местом думала? Или вообще мыслей в голове не было? От пьянчуги, даже «зашитого», нормального ребенка не жди. А еще она рассказала, что ей предлагали мальчика лечить бесплатно. Врач объяснил:
