— Тогда что, милый?
— У меня нехорошее предчувствие.
— Мы пробудем там пару часов, я понимаю, этот пафос меня самого раздражает, но мы должны там быть.
— Ты знаешь, мне кажется, за нами следят. Я точно чувствую последнее время, что за ними наблюдают, даже когда тебя нет рядом. Мне постоянно попадаются одни и те же машины.
— Ты просто устал, мой мальчик. Учеба, сессия, это стресс. У меня постоянные дела по бизнесу. Я обещаю, как ты сдашь все экзамены, мы уедем отдыхать, только ты и я. Никаких экспериментов и лишних людей между нами, если ты сам этого не захочешь.
Алекс был сам не свой, после того вечера его выставки, который они провели с двумя девушками. Он даже забыл их имена на утро, но то, что он так опрометчиво не воспользовался презервативом, не выходило из головы.
В последнее время было слишком много сексуальных экспериментов. Он словно окружал Давида всевозможными соблазнами, мальчики, девочки, оргии, окунул его в соблазн и удовольствие. Алекс так боялся, что его мальчик выберет не его, что сам толкал его в это адское пекло разврата, падая туда вместе с ним.
Но все это было не правильным решением. Надо было изначально быть только им вдвоем, не марать их чувства случайными связями. Только он будет виноват в том, если Давид решит уйти от него.
— Нет, я не хочу этого. Я хочу быть только с тобой. Ты ведь знаешь, я люблю тебя.
Давид заглядывает в глаза Алекса, у мужчины сбивается дыхание, сердце начинает биться чаще, разгоняя по венам кровь. А, может, к черту все и никуда не ходить? Вот он здесь, его безумно желанный мальчик, совсем рядом, стоит только протянуть руку, и он его.
Проводит пальцами по скулам, нежно лаская кожу. Ведет по щекам, задевая пухлые губы, чуть приоткрывая их.
— Я тоже не хочу. Только ты. Ты и я.
Давид кивает, медленно облизывает губы, задевая палец Алекса, тот проникает им глубже в рот, чувствуя нежное посасывание.
— Не играй со мной, мальчик.
Голос уже хрипит, возбуждение прокатывается по всему телу, член наливается кровью.
— А то что? — Давид отвечает с вызовом, продолжая облизывать палец Алекса.
— А то мне придется поставить тебя раком и хорошенько оттрахать в твою сладкую, узкую попку, вбиваясь по самые яйца.
— Не возбуждай меня, Алекс. Поцелуй лучше.
Давид тянется, Алекс моментально накрывает его губы своими, страстно целует, языки сплетаются, они словно насилуют ими друг друга. Давид намеренно тянет время, он готов на что угодно, только бы не ходить на этот вечер. Словно там случится что-то плохое.
— Черт, малыш, от тебя невозможно оторваться.
Руки Алекса быстро расстегивают ремень и ширинку брюк Давида, мужчина резко опускается на колени. Парень ничего не успевает понять, а его полуэрегированный член уже жадно вбирают в рот. Он громко стонет, чувствует, как язык Алекса обводит по кругу его открытую головку, вздрагивает, волна острого наслаждения пронзает тело.
— Алекс…Алекс…господи…что ты делаешь…аааа.
Давид замирает, откидывает голову назад, толкается вперед. Член набухает, становится каменным, головка упирается прямо в гортань, Алекс делает заглот, именно так как любит его любимый мальчик. Он так хочет доставить ему удовольствие, но у самого сводит яйца, и член сочится от желания.
Движения резче, темп нарастает, Алекс ни на секунду не останавливается.
— Милый, боже, сейчас кончу, дьявол как хорошо…аааа…сука…кончаю…кончаю…аааа.
Алекс расслабляет горло, принимая сперму Давида, его член пульсирует, парень дергается в судорогах своего оргазма. Ноги подкашиваются, он смотрит вниз, на то, как Алекс вычищает его ствол, облизывая яркую головку.
— Алекс, ты безумный.
— Я рядом с тобой всегда безумный.
— Или ко мне, я хочу тебя поласкать.
Давид тянет Алекса на себя, поднимая с колен, целует, на губах его мужчины его сперма, это так возбуждает и заводит.
— Нет, милый. Не сейчас.
— Но…
— Я подожду до ночи, не переживай, милый. Теперь тебе лучше? Нет плохого предчувствия?
— Да, спасибо, сейчас гораздо лучше.
— Тогда спрячь свой член, а то я забуду обо всем на свете и всё-таки не дождусь ночи. Жду тебя через пять минут.
Алекс быстрым шагом выходит из спальни, слышится как льется вода в ванной, он умывается. Но Давида все равно не покидает плохое предчувствие.
***
Просторный, ярко освещенный зал забит людьми. Блеск бриллиантов, фарфоровых улыбок и полуобнаженных тел. Виктор Маре обводит присутствующих довольным взглядом, его вечер удался. Закрытие сезона собирает еще больше публики, чем на выставках и презентациях. Но этого вечера он ждал как никогда.
Давид, вот главный и самый желанный его гость. Те три недели, что за ним шло наблюдение, Виктор лишь убедился в правильности своего решения. Этот мальчик — чистое сокровище. Он даст ему все, что он захочет и даже большее. То, что никогда не сможет дать ему Алекс.
Но больше всего Виктора возбуждала та власть, которую он будет иметь над этим совершенным мальчиком. Его безупречное, идеальное тело будет полностью в его власти. Он уже даже выделил для него собственную комнату, золото и черный бархат — вот ее основные цвета, но, главное, большое зеркало напротив широкой кровати. Наручники, ремни и кляп, хотя нет, кляп не нужен, он хочет слышать его стоны и крики.
Виктор начинал возбуждаться, выискивая глазами своего главного гостя. Алекс с Давидом разговаривают с двумя женщинами и их спутником.
— А вот и мой идеальный мальчик. Ничего, потерпи, мы скоро будем вместе.
Часть 20
Во рту пересохло, хотелось пить. Давид с трудом открыл глаза, попытался поднять голову, но она была словно чугунная, снова упал на мягкие подушки. Почувствовал приятный запах кондиционера для белья и тонкий аромат благовоний. Алекс снова придумал для него какой то сюрприз?
Хотел подняться, но руки были связаны и затекли, так вот почему он их почти не чувствует. Дернул, тут же простонал от боли. Обнаженное тело проскользило на атласных простынях.
— Алекс! Алекс. развяжи меня, руки онемели.
Но ему никто не ответил, Давид все-таки открыл глаза, повернул голову направо, сфокусировал взгляд. Первое, что он увидел в полумраке помещения — лежащий на прикроватной тумбочке черный огромный фалоимитатор и плетку. Удивился такому выбору Алекса, обычно они не прибегали к таким игрушкам, для него было достаточно члена партнера.
Плотно закрытые портьеры не пропускали никакой свет, невозможно было понять, день сейчас или ночь. Повернул голову и замер. Весь потолок над кроватью был одним сплошным зеркалом. В отражении на Давида смотрел молодой мужчина, совершенно обнаженный, с привязанными к кованому изголовью кровати кожаными ремнями руками. Его тело, словно выточенное из камня, красиво смотрелось на темном белье. Широкие плечи, в меру накаченные бицепсы, узкая талия с четкими кубиками пресса на плоском животе. Крепкие ноги с выпуклыми мышцами бедер.
