Меркурьев нацепил куртку, засунул в карман шапку, посокрушался над кучей вещей, которые он так и не удосужился разложить, и постучал к Муре.
– Ты в самом деле собираешься проводить спиритический сеанс? – первым делом спросил он, как только она распахнула дверь. – Или это шутка?
– Это не шутка.
Меркурьев вдруг как будто вернулся в сегодняшнее утро, на маяк. Он забыл обо всем, пока запивал пшенную кашу горячим какао и Мура держала его за руку, – словно кто-то приказал ему забыть!
А тут вспомнил.
Он собирался как следует поцеловаться с ней – долго, с чувством, – мечтал об этом и строил планы, но теперь ему стало не до поцелуев.
– Мура, – позвал он и с размаху сел в кресло. – Я тебе не рассказал. А я должен рассказать!..
– Не обязательно, – отозвалась Мура, и голос у нее был безмятежный. – Я тоже видела.
– Как?!
Она подошла, присела перед ним на корточки и заглянула в лицо.
– Когда ты пришел, – сказала она совершенно серьезно, – началось возмущение поля. Очень сильное. Я взяла тебя за руку, и мне все стало видно.
И она снова взяла его за руку. Василий Васильевич высвободился.
– Что тебе стало видно? – свирепо спросил он. – Ах да, ты же ясновидящая, я все время забываю!..
– Ты увидел огонь на башенке, – пояснила Мура. – И побежал туда. Ты влез в окно. Я не поняла, почему ты полез, дверь была закрыта?
Меркурьев кивнул, косясь на нее с опаской.
– Ты побежал наверх, ты был уверен, что там засели какие-то злодеи. Ты не думал, что именно будешь делать, если они действительно засели. Тебя обуял охотничий азарт.
– Это точно, – подтвердил Меркурьев. – Обуял.
– Ты нашел потайную лестницу. Вернее, тебе ее показали. По ней ты забрался на самый верх, но там никого не было, огонь не горел, и башенка была пуста.
– Да иди ты к лешему!
– Ты стал спускаться, и потайной ход оказался закрыт. Ты поискал его и с трудом нашел дверь. Ты подумал, что тебя едва там не замуровали, испугался…
– Кто угодно испугался бы! – перебил Меркурьев.
– Выбрался в окно и вернулся, – продолжала Мура. – Я не знаю, станет ли тебе от этого легче, но никакой опасности не было.
Он посмотрел на нее. Она покачала головой – нет, не было!
– Я бы знала, – сказала она. – Мне бы сообщили. Никто не собирался тебя там запирать, правда, Вася.
– Откуда ты знаешь! Ах, ну да, я все время забываю! Кант с Бесселем стоят на страже законности и порядка!.. И ясновидящая Антипия с ними!..
Он поднялся, толкнул Муру и стал ходить по комнате.
– И что? – спросил он, остановившись. – Зачем мне его показали, этот потайной ход?
– Я не знаю, – призналась Мура. – Только ты сам можешь ответить на этот вопрос.
– Как на него ответить?! – крикнул Меркурьев. – Там никого не было, понимаешь ты это или нет?! Никто ничего мне не показывал!
– Вася, – попросила Мура. – Ну не злись ты так! Подумай хорошенько. Огонь на башенке горел?
– Горел, – рявкнул Василий Васильевич.
– Дверь в потайной лаз была открыта?
– Открыта!
– А потом не оказалось ни огня, ни лаза, правильно?
– Правильно!
– И как это объяснить? – неожиданно спросила Мура.
– Не знаю. Никак. Там еще играла музыка и пахло кофе. Я думал, эти козлы наверху развлекаются!..
– Кто-то развлекается, – согласилась Мура. – Но не козлы.
Меркурьев протянул ей руку и помог подняться с пола. Мура сочувственно поцеловала его в щеку. Он тоже ее поцеловал – совсем не так, как хотел, совсем не так, как придумывал полночи.
– Потайной ход, – пробормотал Василий Васильевич. – Покойный Ванюшка был человек… корпулентный. И, насколько я понимаю, без фантазии. У таких, как они с Саней, фантазии обычно не бывает.
– Саня совсем другой, – заметила Мура, Меркурьев отмахнулся.
– Столкнуть его оттуда было, наверное, довольно сложно. Как столкнешь-то? Он бы сопротивляться стал, и неизвестно, кто вышел бы победителем. Убийца поднялся по тайной лестнице. Ванюшка о ней не знал. О ней вообще никто не знал. Убийца поднялся и застал его врасплох.
– Значит, убийца о лестнице знал, – заключила Мура.
– И что нам это дает? – осведомился Василий Васильевич. – Зачем мне знать, есть потайной ход или нет? Какой вывод я должен из этого сделать?
Мура молчала, Меркурьев ходил туда-сюда.
– Вывод такой, – сказал он, остановившись. – О потайном ходе могли знать только местные, то есть Захарыч или Нинель. Убил кто-то из них? Зачем? Чтобы не продавать дом? Никто не заставлял их продавать!
– Это Виктора Захаровича никто не заставлял, – произнесла Мура задумчиво. – А Нинель всей душой против продажи.
– И что из этого? – опять рассвирепел Василий Васильевич. – Подумаешь!..
Он подошел к ней, взял за плечи, посмотрел в глаза и попросил слезно:
– Мурочка. Кисонька. Скажи мне, кто со мной шутит все эти шутки? Ну, хорошо, допустим, Кант и Бессель отираются где-то рядом. Допустим, я поверил, примем это за рабочую гипотезу. Хотя это бред, бред! – вдруг закричал он и опять притих. – Но ведь на маяке балуются не Кант и не Бессель!..
Мура отрицательно покачала головой – ни тот, ни другой не балуются на маяке, она согласна!
– Тогда кто? Кто открыл дверь на потайную лестницу? Кто слушал струнный квартет? Кто кофе пил, а?!
Мура вдруг сильно покраснела, словно он спросил ее о чем-то очень интимном.
– Я могу тебе показать, – прошептала она, не поднимая глаз. – Но не сейчас, Вася. Сейчас не получится.
– А когда? В полночь на Лысой горе?!
– Не сейчас, – повторила она.
– То есть ты знаешь, кто там шурует?
Мура кивнула:
– Мне кажется, да.
– И кто книгу читает?
– Да-а, – протянула она уверенно, – конечно!..
– Кто ты такая? – спросил Василий Васильевич. – Я не могу понять. Ты человек?
– Я человек, – подтвердила Мура.
– Тебе так кажется или – человек? – уточнил Меркурьев.
– Вася, я покажу тебе… – пообещала Мура. – Просто мне неловко, потому что ты считаешь, что я сумасшедшая. И чем дальше, тем больше. Мне трудно тебя постоянно убеждать, что я не вру. Я не вру, Вася. Я на самом деле знаю.
Он посмотрел на нее и отпустил.
– Ну ладно, – сказал он и вдруг решил: – Тогда я «Философию» с собой заберу. Из чемодана ее можно вытащить. Кто угодно может ее взять, вон хоть Нинель!.. А из кармана вряд ли.
