– На бегемотах не катаются, – пробормотала Мура и шмыгнула носом.
– Ну, конечно, нет, – согласился Василий Васильевич. – Но зоотехник боялся за него. Считал, если он будет приносить пользу, за ним будут ухаживать.
– Бегемот не умер?
– Прожил еще лет десять! Этого бегемота Ганса знает и помнит каждый порядочный калининградец.
– Я теперь тоже буду помнить, – пообещала Мура.
– В Ленинграде, – продолжал Василий Васильевич, – блокаду пережила бегемотиха Красавица. А слон погиб. Он боялся налетов, прятался от них в свой дом. Как налет, так он туда бежал. Дом развалили фугасом, убили слона.
Мура остановилась и вытащила у него руку.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила она дрожащим голосом. – Чтоб я заревела, да?! Чтоб я теперь постоянно о них думала, об этих зверях?
– Ты же приличный человек, – сказал Василий Васильевич. – Ты должна об этом знать. И вспоминать время от времени. На всякий случай.
В зоопарке было пустынно и красиво – деревья облетели не все, и ветер ворошил кучи разноцветных листьев. Реликтовое дерево гинкго – так его назвали на табличке – было совсем зеленым. Мура засмотрелась на него и чуть не упала, Меркурьев поддержал ее под локоть.
– Вон там летом живут обезьяны, – показывал он. – Видишь стеклянный павильон? А справа фламинго. Целое стадо!.. Или что бывает у птиц, косяк? Косяк фламинго – звучит не очень, да?.. А дальше какая-то птица-секретарь. Мне сто раз объясняли, почему она так называется, но я так и не понял.
– Как про Полинезию? – уточнила Мура.
Меркурьев сверху посмотрел на нее.
– Тебе-то, конечно, все ясно, а я человек серый, девственный!..
Они обогнули большое старинное здание с треугольной крышей, просторной площадкой и рвом с водой. Меркурьев сказал, что это и есть слоновник.
Слона на площадке не было.
Меркурьев объяснил, что слону сейчас гулять холодно.
– Бегемоты там, – продолжал он, кивнув на следующий павильон. – А где Кристина?
И они стали оглядываться по сторонам. По аллеям прогуливались неторопливые пенсионеры, на лавочках сидели молодые мамаши с колясками.
– Дальше летний бассейн, – сказал Меркурьев. – Может, бегемотов еще не перевели? Посмотрим?
Они обогнули павильон, и тут Василия Васильевича окликнули. Он оглянулся.
Кристина бежала через площадь, совсем с другой стороны.
– Вася, привет. А мы в кафе зашли погреться. Мы здесь давно… Здрасти, – сказала она Муре. – Я Кристина, мне бы с Васей поговорить.
– Это Марьяна Антипова, – представил Василий Васильевич. – Погоняло Антипия. Духовная дочь Сантаны и последовательница самого Пуришты. Кстати, я забыл спросить, кто такой Пуришта.
– Антипия?! – поразилась Крис. – Да ну, Антипия черная, а не белая.
– Кристина, это я, – сказала Мура раздраженно. – Вась, что ты меня людям как циркового пуделя показываешь?..
– Из уважения, – объяснил Василий Васильевич подобострастно. – Исключительно из уважения к твоим сверхспособностям и умению ходить на задних лапах!.. Ты у нас вообще уникальный пудель – прямоходящий и с третьим глазом!..
И тут развеселившийся до невозможности Меркурьев поцеловал Муру, по которой сильно соскучился.
Кристина от неожиданности охнула и засмеялась.
– Ты правда и есть Антипия?
Мура вздохнула и сквозь зубы процедила, что это ее имя для сообщества колдунов, магов, целителей и экстрасенсов.
Кристина оглядела ее с ног до головы.
– Нет, ну тебе так лучше! Когда ты черная, то какая-то старая! А сейчас молодая!.. А зачем тебе такое странное имя?
– Затем.
– Чтобы дурить людей, – объяснил Василий Васильевич с удовольствием. – Кто поверит ясновидящей с именем Мура? Антипия – другое дело. Или Жасмин. Или Упанишада.
– Ты хоть знаешь, что такое «Упанишады»? – строго спросила Мура, которой надоела его резвость.
– Какая разница, – перебила Крис. – Вася, мы решили кое-что тебе рассказать. Ты человек разумный.
– Кто мы?
– Пойдемте, – сказала Кристина. – Во-он там кафешка. Сидеть негде, все на стоячка, но хоть тепло.
– А слон выходил? Там указаны часы кормления, на табличке! Он выходил кормиться?
– Выходил, – ответила Крис совершенно серьезно. – Мы смотрели. Какие-то ребятишки и мы.
Втроем они добежали до стеклянного павильончика, разукрашенного рекламой пива и мороженого. Пиво было нарисовано очень натуралистично, а мороженое кое-как. Василий Васильевич предположил, что это потому, что рекламу заказали молодому студенту, а всякому студенту пиво ближе и дороже, чем мороженое.
Девицы подумали и согласились.
Внутри павильончика играла музыка – «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!» – и не было ни единой живой души, только возле столика у окна ворочалась какая-то туша, похожая на бегемота.
– Нам туда, – сказала Кристина и между столиками побежала к туше.
Тут и Василий Васильевич ее признал.
Возле столика у окна маялся и вздыхал пропавший из его номера Саня, друг покойного Ванюшки.
– Александр Федорович! – вскричал Меркурьев. – Вы как здесь?! Я был уверен, что вас черти уволокли!
– Здоров, дядь, – сказал Саня довольно хмуро и сунул Меркурьеву руку. – Я смотрю, ты уж симпапулю себе приискал.
Последовали объяснения, что это никакая не «симпапуля», а ясновидящая Антипия, Саня видел ее в гостинице на завтраке.
– Че-то не припомню, – усомнился Саня и поморщился.
Он был абсолютно трезв, только глаза казались воспаленными, больными. Белый свитер крупной вязки и кожаная летная куртка на меху делали его похожим на истребителя из довоенного кино. Не хватало только унтов на ногах и рядышком полной блондинки с бантом в волосах.
– Слышь, дядь, – протянул Саня с тоской. – Мне Крыска сказала, чтоб я с тобой того, побазарил. Хотя о чем мы с тобой будем базарить, я не догоняю.
– Сань, мы же все решили, – твердо заявила совершенно непохожая на полную земляничную блондинку Кристина, которую Саня называл Крыской. – Он тело твоего приятеля нашел, все своими глазами видел.
– Какой он мне на фиг приятель! Он мне брат родной, даже больше!..
– Вот об этом и нужно поговорить. Только где? Здесь неудобно, на стояка-то!..
– Ты как тут оказался, Саня? – спросил Василий Васильевич. – Я же тебя в своей комнате запер. С бутылкой. Возвращаюсь, ни тебя, ни бутылки. Я думал, ты в трубу вылетел.
– Он в окно вылез, – сообщила Кристина по прозвищу Крыска. – Я из дома вышла, смотрю – человек с балкона на втором этаже прыгать собирается. Я ему кричу: «Вы что, с ума сошли?!» А он мне оттуда: «Отойди, я в десантуре служил».
