– Никаких полицейских, – выговорила она. – Ни за что на свете!
– Так если украли!..
– Все равно нет.
Нинель Федоровна, стаскивая шелковые перчатки, на этот раз желтые, подошла и осторожно погладила ее по голове. Кристина вывернулась.
– Если украли, нужно искать, – сказала Нинель осторожно. – Ты подожди, подожди переживать, может, найдется еще. У нас тут сроду никто ничего не крал, вот Виктор Захарович не даст соврать.
– Не утешайте меня, – отрезала Кристина. – Как вы не понимаете?!
– Я понимаю, – заверила Антипия. – Все понимаю.
– Ну и флаг тебе в руки, – встряла Софья. – А я вот ничего не понимаю! Может, пойти и деньги попрятать? Мало ли что раньше не крали! А теперь вдруг украли!..
– Это особенное кольцо, – продолжала Кристина. – Его нельзя потерять. Если оно пропало, жди беды.
– Конечно, жди, – поддержала ее Нинель Федоровна. – Такие деньжищи! Звони, Виктор Захарович, в полицию.
– Я не стану никуда обращаться, – отрезала Кристина. – Если вам нужно, объясняйтесь с полицией сами. А я никаких заявлений подписывать не буду.
Василий Васильевич понял, что они зашли в тупик.
Одним глотком он допил кофе, выбрался из-за стола, подошел и присел перед Кристиной на корточки.
– Пошли поищем, – предложил он. – Может, оно просто куда-нибудь завалилось?..
– О каком кольце идет речь? – вдруг спросила до этого молчавшая Лючия. – Которое было у вас на пальце, дорогая? Такой дешевый безвкусный сувенир?
Кристина подняла на нее глаза.
– Это не сувенир. Это мой изумруд.
Лючия засмеялась и обвела глазами собравшихся.
– Ничего не случилось, – сказала она весело. – Успокойтесь все! У девочки просто разыгралась фантазия. Я немного понимаю в камнях и уверяю вас, это такой же изумруд, как я… эскимос!.. Искать его не имеет смысла, он ничего не стоит.
– Он не должен был пропасть, – повторила Кристина. – Какой ужас!
– Найдется! – Лючия поднялась и отошла к кофемашине. – Или ваш поклонник подарит вам новый, точно такой же. Их полно в китайских сувенирных лавках.
– Пойдем? – Василий Васильевич потянул Кристину за руку.
– Я с вами, – быстро сказала Антипия. – Вдруг он и вправду… найдется?
Втроем они обыскали всю комнату студентки, сантиметр за сантиметром. Василий Васильевич на всякий случай излазил на карачках весь паркет в поисках возможных трещин и тайников.
Кольца нигде не было.
Меркурьев ползал по полу, заглядывал за шкафы, шарил рукой под ванной, стоявшей на выгнутых львиных лапах, и думал о том, что в разговоре неизвестных, который он слышал прошлым вечером, тоже упоминался какой-то камень. Камень на месте, сказал один невидимый собеседник другому. О каком камне шла речь? Именно об этом? Или, может, о валуне, который лежал на спуске к морю, со всех сторон заросший травой? Валун, должно быть, когда-то принес с собой ледник, шедший с севера на юг, и с тех пор, пару миллионов лет, камень не трогался с места.
Почему Лючия так уверенно заявила, что изумруд – всего лишь стекляшка, дешевка? Или на самом деле она разбирается в камнях?.. И конкретно в изумрудах?
– Ничего, – известил Василий Васильевич, поднялся с пола и машинально отряхнул колени.
– Да я говорила, – горестно подтвердила Кристина, – что мы его не найдем.
Она тоже ползала по полу, отодвигала шторы, даже плинтус зачем-то поковыряла, теперь села на пятки и обеими руками с силой потерла лицо.
– Что я маме скажу, – проговорила она из-за сложенных ковшиком ладоней. – Она мне тысячу раз твердила: только не потеряй, только не потеряй!.. И я… потеряла.
– Зачем ты его вообще носила, если оно такое драгоценное? – спросил Василий Васильевич с раздражением. – Если это настоящий изумруд…
– Настоящий, – вставила Антипия.
– …значит, он стоит бешеных денег, – продолжал Меркурьев. – Разве можно его просто так на пальце таскать?!
– С ним нельзя по-другому, – непонятно объяснила Кристина. – Такой уговор. Оно обязательно должно быть у той, которой принадлежит. Не в сумке и не в кармане, а на руке.
Василий Васильевич пожал плечами.
Начались какие-то загадки, вроде вызова духа Канта и королевы Брунгильды, а он в таких вещах ничего не понимал и не желал разбираться.
В дверь постучали. Антипия открыла, на пороге возникли Виктор Захарович и Нинель Федоровна, очень встревоженные.
– Ну что?..
Антипия горестно покачала головой.
– В полицию звонить? Так оставлять это нельзя!.. Если перстень пропал и найти его мы не можем…
– Не нужно никуда звонить! – крикнула Кристина. – Я не разрешаю!.. Это никого не касается, тем более полиции!
– Ну, это какие-то высокие материи, – пробормотал Меркурьев, – нормальным людям неведомые. По мне – вызывайте.
– Тебя никто не спрашивает.
Василий Васильевич развел руками.
– Вот, – сказал он хозяину и домоправительнице. – Тем более меня никто не спрашивает!
Потоптавшись на пороге и посокрушавшись немного, они ушли, Антипия закрыла за ними дверь.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – объявил Меркурьев. – У меня в комнате гости глодают кости, а я оставил их без присмотра. Может, уже все сглодали!..
– Что мне теперь делать? – прошептала Кристина и обратилась к вещунье. – Вы… не можете ни у кого спросить? Вдруг кто-то из них… из тех… знает?
– Я спрошу, – пообещала Антипия с сочувствием. – Но только не сейчас. Сейчас никак нельзя.
– Пойду я, – повторил Василий Васильевич. – Если никто ничего не собирается мне объяснять.
Девицы – студентка и вещунья – переглянулись. Переглядывались так многозначительно, что Меркурьев моментально разозлился.
– Не хотите, как хотите, – заключил он. – Крис, если найдешь кольцо, позвони мне. Или зайди.
Он спустился по чугунной лестнице – она встревоженно гудела у него под ногами, – очутился в вестибюле со стрельчатыми окнами и покосился на круглый столик.
Прошлой ночью он уронил книгу на пол и не стал поднимать. Сейчас она лежала на столе раскрытая, страницами вверх.
Ни за что не стану подходить, решил Меркурьев, и подошел.
Страница пятьдесят семь.
«Итак, философ не испытал в жизни ни сильных радостей, ни сильных страданий, которые приносят с собой страсти».
– И что? – спросил Меркурьев громко на весь вестибюль. – Дальше пятьдесят седьмой страницы дело не продвигается?
– Вы со мной изволите разговаривать?
