Брендон умело стягивает с плеч платьице, игриво улыбается, гипнотизирует горящими глазами, как удав. Дальше я стягиваю одежду и остаюсь в одном белье. Он терпеливо ждёт откровения, ведь любимое занятие покорённого мужчины смотреть.
Сделав шаг назад, не торопливо расстёгиваю застёжку лифчика и отбрасываю на пол кружевной предмет.
— Ох, Элис! — глубоко вдыхает Брендон, а я обхватываю грудь руками, не сильно сжимаю её. Мне хочется его дразнить.
Дыхание Брендона учащается, зрачки расширяются, а я продолжаю трогать грудь для него. Он нетерпеливо приближается, подхватывает под ягодицы и кода я обхватываю его ногами, страстно накрывает губы губами.
О, да!
Это восхитительный поцелуй! Наши языки переплетаются в неистовом танце, а голову застилает дурманящая пелена. Брендон подходит к комоду, опускает на него и смахивает рукой ночник. Я цепляюсь пальцами за край комода и что-то ещё с грохотом летит на пол.
Только не останавливайся Брендон! Я обвиваю его шею руками, отвечаю на жаркие поцелуи и параллельно стаскиваю футболку. На минуту отстраняюсь, разглядываю его совершенный торс. Пальцы так и тянутся к рельефным твёрдым мышцам, и теперь я наслаждаюсь тем, что трогаю его. Мои пальцы скользят ниже, к поясу брюк. Брендон разрешает раздевать его, и я вижу, как он ловит кайф от нежных прикосновений.
— Мой, — выдыхаю и касаясь его пресса.
— Твой. Я весь только твой.
От признания моих неоспоримых прав на него роскошного, в момент крышу сносит напрочь. У обоих. Я прикасаюсь к внушительному бугру и ощущаю всю силу его возбуждения.
— Поласкай себя, — просит Брендон и кладёт мою руку на грудь.
Я сжимаю соски, до лёгкой боли и ласкаю полушария, отчего Брендон дышит тяжелее. Он так пожирающе смотрит, что жаром опаляет весь живот. Между ног разражается катастрофа. Настоящий мокрый потоп. Я скольжу по животу, прикасаюсь к бёдрам, чтобы снять трусики. Но Брендон не позволяет. Он мучительно медленно стягивает их сам.
Страстный красавец наклоняет голову животу, проводит языком дорожку, оставляет влажные следы, спускаясь ниже. Он дразнит меня. С губ срывается возглас досады, когда язык слегка касается складочек и тут же спускается ещё ниже, к внутренней стороне бедра. Меня потряхивает от возбуждения, но Брендон продолжает в том же духе, а мне уже невмоготу.
— Брэд… Пожалуйста Брэд…
Лёгкий, мучительный поцелуй касается второго бедра, и он опять скользит вдоль него языком. Брендону нравится томить и мучить лаской, пока не начну умолять его.
— Брэд… Возьми меня…
Но Брендон, как ни странно, отстранился и потянул меня за собой. Подхватил на руки и, отлично ориентируясь в кромешной темноте, пересёк гостиную. Он останавливается у окна, отдёргивает шторы и, поставив меня на пол, подталкивает к стеклу. Брендон встаёт сзади, плотнее прижимает к холодной поверхности, и я ладонями упираюсь в стекло.
Красивый вид небольшого ухоженного сада возникает перед глазами. Я отчётливо вижу кусты цветущего жасмина и множество сверкающих звёзд на ясном чёрном небе.
— Красиво? — приятный баритон Брендона слышится над ухом и возбуждение новой волной разлетается вниз, туда, где его пальцы неприлично трогают влажное лоно.
— Очень… — шепчу я судорожно вздохнув, когда Брендон прижимается ещё плотнее вдавливаясь членом в ягодицы.
Дрожь током проносится по телу, и я издаю громкий звук, предвкушая вожделенную награду. Брендон ловко начинает играть с клитором, а второй рукой сжимает грудь. Он притрагивается к каменному соску и сдавливает до сладостной боли. Прерывистое дыхание вырывается из груди, я протяжно стону, еле удерживаю равновесие, потому что изгибаюсь от наслаждения и приподнимаюсь на цыпочки. Он мастерски продолжает ритмичные движения, растирает влагу между ног, и мелкая пульсация усиливается, разнося искры пламени по бёдрам. Я приближаюсь к оргазму, а Брендон останавливается. Он разворачивает спиной к стеклу, задирает мою ногу повыше и ловко расстёгивает молнию на брюках. Вдавливая спину сильнее в запотевающее окно, он пристраивается между ног и резко вторгается, заполняя до краёв. Вскрикнув от мощного натиска, я шире развожу ноги в стороны и крепко цепляюсь за плечи Брендона.
Я принимаю его всего и стремлюсь ему навстречу. Пусть берёт меня, как ему хочется. Пусть не сдерживается, пусть делает это так, как будто в последний раз… А он и не останавливается и с упоением врезается в лоно вновь и вновь.
После раздирающего финала Брендон относит меня на диван, потому что нет сил подняться в спальню. Он пристраивается рядом, целует в кончик носа, произносит, что любит, и я засыпаю в его стальных объятиях.
Глава 22
Элис.
— Приёмы сегодня у меня закончены. Так что жду Льюиса, — оповещаю Брендона.
— Не спеши уходить из больницы. Задержись на двадцать минут, — новое указание всесильного мужчины меняет выработанный алгоритм.
— Для чего, Брендон? Льюис не успеет приехать к пяти часам?
— Нет. Просто пока не покидай кабинет.
— Хорошо. Как скажешь.
Я кладу трубку. Всё равно большего от Брендона не добиться. Его немногословность, относительно некоторых обстоятельств в последнее время кажется бессмысленной. Мы проживаем в Филадельфии чуть больше трёх месяцев, и история, приключившаяся в Нью-Йорке, кажется слишком далёкой и неправдоподобной. Будто не было ничего. Будто я никогда не работала в центральной клинике, не оперировала безымянного мужчину, не встречала Мардж. Моя реальность стремительно меняется, и теперь я хорошо понимаю, как выглядит выражение «другая жизнь».
Она у меня становится практически семейной. Упорядоченность и спокойствие, верное её определение. Лишь новости, которые я иногда смотрю по телеканалу «BBC», напоминают о существовании в бренном мире Бэнджамина Хайда и двух загадочных личностей: Реджины и Карло.
Успехи Хайда младшего несказанно радуют семью. Вчера было объявлено, что он победил на выборах. Брат Брендона — новоиспечённый конгрессмен. В свете происходящих событий интересно узнать, почему Карло отказывается от личной идеи заполучить нового семейного доктора, а также от идеи пристроить Бэна в надёжные женские руки. Этот вопрос я не раз собираюсь задать Брендону, но в последний момент всегда останавливаюсь. В результате тщетных попыток любопытство отходит на дальний план, за неимением актуальности.
Желание отыскать что-либо также уходит в небытие. Бывают, конечно, дни, когда я украдкой поднимаюсь на чердак или спускаюсь в подвал. Перерыв не одну коробку и, заглянув не в один закуток, так ничего и не нахожу. Я делаю вывод, что отец не прятал тайных посланий и, если честно успокаиваюсь. Сообщения, присланные Отрешённым, воспринимаются теперь как блеф, придуманный с одной целью: психологическое давление.
Закончив заносить данные в электронную медкарту пациента, выключаю компьютер и подхожу к шкафу, где хранятся выписки с результатами анализов. Надо как-то убить время. Я дожидаюсь Льюиса, а он так и не приехал. Звук нажатой ручки заставляет повернуть голову в сторону.
