Однако торговец опытным глазом отметил толстую бычью шею незваного гостя, широкие плечи, мощные руки и ноги. Неплохо, хороший хабар заглянул к нему под утро. Отмыть, подкормить, дать выспаться, и, пожалуй, Захаров вполне даст за него…
Неожиданно захрипел-затрещал старый советский приемник на столе, настроенный на одну-единственную волну – а больше и не надо.
– Мир нашему общему дому, бродяги, сталкеры и все, кто сейчас топчет Зону или сидит у вечерних костров! – послышалось из динамика сквозь треск помех. – Вас приветствует первая в Зоне свободная радиостанция, не имеющая отношения ни к «Воле», ни к какой-либо другой группировке. Слушайте нас на привале и в походе, не забывая отключать тогда, когда требуется спасать свою жизнь, и включать снова, когда после перестрелки вам захочется услышать свежие новости. А они у нас есть! Вечером эскадрилья боевых вертолетов сровняла с землей научный комплекс на озере Куписта! Чем воякам не угодили ученые, остается загадкой, и в ближайшее время мы постараемся это выяснить. А пока послушайте запись культовой песни, которая вошла в «Закон Зоны», роман знаменитого сталкера по прозвищу Снайпер!
Зазвучали аккорды гитары, где-то далеко-далеко, словно из прошлого раздался голос певицы, приятный, но в то же время уверенный, который мог принадлежать девушке-сталкеру, не понаслышке знающей, что такое Зона:
Завтра снова я достану из шкафа
твой пыльник,
Снова соберу тебя я в дорогу…
Петрович протянул руку и выключил приемник. Не до песен сейчас. Вот оно как, значит. Был Захаров, да весь вышел. Хреново. Считай, одним деловым партнером меньше.
Торговец перевел взгляд на незнакомца. А с этим что делать? Возиться с ним теперь нет никакого смысла.
Петрович откусил существенный кусок гусятины, заправил его пальцами в рот и махнул рукой кибу:
– Выброси его отсюда.
Полусинтетический охранник шагнул к посетителю.
– Мне… нужен работа, – неожиданно прохрипел тот. – Но сначала я просить дать воды…
Петрович усмехнулся. Ишь ты, похоже, иностранец. Этого-то сюда каким ветром занесло?
Торговцу стало любопытно. Жизнь-то скучная, каждый день похож на предыдущий. Сиди себе неделями, как крыса в подвале, жди, пока кто-нибудь хабар притащит. Ну, поставщик от вояк с кордона приедет раз в неделю, а то и в две. Все. И рожи, что хабар таскают, все знакомые, тошнит уже от них. Заранее знаешь и что они скажут, и что ты на это ответишь. Прям хоть как в компьютерной игре – пиши несложную программку, выводи ее на экран ноутбука и тычь в варианты ответов, которые можно по пальцам одной руки пересчитать. А тут хоть чья-то новая харя.
– Погоди, – махнул торговец кибу, уже протянувшему свою лапищу к гостю. – Воды, говоришь… Вода, мил человек, в Зоне денег стоит. Но если тебе нужна работа – что ж, отработай, коли так хочется. – И махнул рукой кибу: – Принеси с полки номер двенадцать комплект номер три-шесть. А также номер тридцать четыре-три, две штуки. И сорок два-восемь одну.
Система была продумана давно – отчасти чтобы не вставать с удобного кресла. Любой товар был пронумерован, и весь список торговец держал у себя в голове. Вроде на первый взгляд непросто это, но на самом деле вопрос привычки – сталкерам в основном требовалось одно и то же: одежда, оружие, патроны, продукты. Ну иногда какие-нибудь типовые артефакты, но это редкость – на фига рыбаку рыбу покупать, когда проще самому наловить?
В результате киб номер два, стоящий за спиной Петровича, пока первый стерег незнакомца, притащил потертую бандитскую кожаную куртку, камуфлированные штаны с заплатками на коленях, зашитую в нескольких местах рубашку того же цвета, кирзовые сапоги с грязными портянками, скомканными и засунутыми внутрь, довольно убитый, но все еще стреляющий пистолет Макарова с полным магазином, перочинный нож со сломанным штопором, две банки консервированной тушенки и армейскую флягу с водой.
– Вот тебе хабар на первое время, – сказал торговец, просовывая принесенное через окошко в стальной решетке, отгораживающей покупателя от продавца. – За это ты найдешь и убьешь сталкера по прозвищу Снайпер. И мы в расчете. Ну что, согласен?
Незнакомец некоторое время смотрел на предложенное, потом перевел взгляд на торговца и кивнул.
– Вот и хорошо, – кивнул Петрович. – Ну и да, чего найдешь полезного, мне неси, куплю по лучшей цене. А теперь иди. И помни: ты мне должен, а Зона не прощает тех, кто забывает о долге.
Человек в окровавленной рубахе молча повернулся и, пошатываясь, начал подниматься по лестнице.
Торговец вздохнул. Опять убытки, причем, скорее всего, невозвратные. Хотя, откровенно говоря, Петрович не особо потратился. Можно сказать, что очередная «торпеда» досталась ему бесплатно. Все отданное киб номер два вчера снял с мертвого бандита, найденного им неподалеку от болота. Тот, поймав пулю в печень, пытался дойти до торговой точки, а может, и до кордона, чтоб сдаться властям, – тюрьма-то всяко лучше смерти. Но не вышло. Помер по дороге, пополнив склад торговца тем, что было на нем, а болото – собственным телом, на радость хищным мутировавшим тварям, живущим в вонючей жиже.
Петрович понимал: еще одна живая «торпеда», запущенная в Зону, скорее всего, не сработает. Многим он давал это задание, однако никто его так и не выполнил. Честно пытались, ибо Зона и правда сурово наказывает тех, кто нарушил обещание. Да только не такое это простое дело – убить легенду Зоны. Но, с другой стороны, если не пытаться, то так и будет топтать зараженные земли сталкер, из-за которого погибла Рут – девушка, которую торговец считал своей приемной дочерью. Так что он отправлял и будет отправлять «торпеды», пока кто-нибудь из них не убьет Снайпера. Снова и снова, чего бы ему это ни стоило.
* * *
Джек вышел наружу – и сел прямо в хилую траву, что росла у подножия искусственного холма. Силы его оставили. Но он понимал – для того, чтобы они вернулись, придется еще подвигаться.
Чтобы, потеряв равновесие от слабости, не упасть на бок, он привалился спиной к стальному косяку двустворчатых ворот, вскрыл тупым ножом первую банку тушенки и неожиданно для себя съел ее полностью. Томпсон и не думал о том, насколько голоден, но едва лишь организм почувствовал пищу в желудке, он словно проснулся и яростно потребовал – давай еще!
К тому же тушенка была вкусной до невозможности. Не секрет, что в Америке еда так себе. В основном вся страна живет на бургерах, соевых сосисках и пицце, в которую покрошены непроданные бургеры и сосиски. То есть набил брюхо – и нормально. К тому же, когда постоянно ешь одно и то же, и мысли не возникает, что это невкусно. Вкусно, да еще как!
Но когда Томпсон жадно ел натуральную тушенку, прямо пальцами выковыривая куски мяса из банки за неимением ложки и запивая все это водой из фляги, то поневоле подумал: вот это – действительно вкусно! А то, к чему он привык дома, по сравнению с этим напоминает условно съедобную пищевую пластмассу. И если б ему кто-то сейчас сказал, что он ест самую дешевую и поганую тушенку, какую можно найти на Украине, он бы плюнул тому человеку в рожу жирными говяжьими слюнями, после чего продолжил бы наворачивать вкуснейший натуральный продукт.
