Защитники, видевшие опасность, исходившую от пушек гяуров, пытались стрелять по канонирам, однако непрерывные очереди пулеметов не давали поднять им головы.
– Какая действенная тактика, лейтенант! – восхищенно крикнул Шеману Куропаткин. – Это вас на флоте так учат?
– Так точно, господин полковник, – с достоинством отвечал ему моряк. – Мы на флоте все делаем или хорошо, или очень хорошо!
– Экие молодцы! – одобрительно отозвался полковник, внимательно оглядев стоящих перед ним навытяжку рослых матросов.
Не успел он окончить осмотр, как впереди снова загремели выстрелы и послышались исступленные вопли обороняющихся. Услышав эту какофонию, Куропаткин немедля отошел с линии огня и махнул Шеману, дескать, продолжайте.
– Огонь! – приказал комендорам правильно понявший его лейтенант.
Несколько снарядов, выпущенных по дувалу, за которым засели текинцы, заставили тех спешно ретироваться, после чего полковник подал сигнал к атаке.
– Ура! – закричали солдаты и ринулись вперед, выставив перед собой штыки.
Гардемарин Майер в это время со своими подчиненными поддерживал атаку колонны, атаковавшей Янги-Калу с запада. Командовавший оной генерал Анненков слыл большим авторитетом в деле железнодорожного строительства и занимал должность начальника военных сообщений Закаспийского края. В частности, именно под его руководством в кратчайший срок была построена дорога от Михайловского до Кизил-Арвата. Но вот зачем такого человека поставили командовать штурмом, оставалось для моряка откровенной загадкой.
Поначалу все шло более чем хорошо. Поддерживаемая артиллерией колонна бодро наступала, пока не уперлась в довольно глубокий овраг, по дну которого протекал ручей. Вызванные тут же саперы немедля принялись наводить мост, но то ли у них было плохо с материалами для постройки, то ли еще по какой причине, но работа у них не спорилась.
Увидев эту заминку, генерал Анненков, к несчастью, не нашел ничего лучшего, как действовать решительно, и дал команду переходить ручей вброд. Сказано – сделано, и перебравшиеся через природное препятствие пехотинцы двинулись дальше во главе со своим бравым генералом.
Текинцы, заметив это, возблагодарили Аллаха за данную им возможность поквитаться с ненавистными для них «белыми рубахами» и бросились в бой. Первую атаку удалось отбить слаженными залпами, но из глубины Янги-Калы прибывали все новые и новые толпы защитников, и скоро им удалось потеснить своего врага.
– Что там творится? – недоуменно спросил Майер, настороженно прислушиваясь к звукам боя.
– Кажись, наших бьют, – севшим голосом предположил Нечипоренко.
– Типун тебе на язык! – прикрикнул на унтера гардемарин.
– Так точно, ваше благородие! – гаркнул тот, вытянувшись, а затем тихо добавил в сторону: – Только нашим все одно худо!
– Что же делать?! – с досадой воскликнул моряк и с надеждой посмотрел на саперов. – Братцы, постарайтесь быстрее!
– Мы делаем все возможное! – сухо отозвался командовавший теми офицер, но затем и сам стал понукать подчиненных, не выдержав ожидания.
– Вашбродь, – неожиданно обратился к Майеру один из матросов, – дозвольте обратиться?
– Что тебе? – недовольно отозвался гардемарин, не отрываясь смотревший в ту сторону, где гремел бой.
– Что если мы наши пулеметы, то есть, как их, картечницы, на руках перенесем?
– Ты это серьезно? – опешил от подобного предложения командир.
– А чего? Мне Будищев, то есть их благородие господин прапорщик сказывали, что картечницы сразу сделаны, как эти… горно-навьюченные, вот!
– Горно-вьючные?
– А я как сказал? Их можно на легкие части разобрать и перетащить, коли надобность случится. Или на ишаков каких навьючить. Так нешто мы – русские матросы, слабее будем?
– Ох и брешешь ты, Макарка! – вперил в матроса недоверчивый взгляд Нечипоренко. – С каких таких делов господин прапорщик стал бы с тобой разговоры за пулеметы весть, когда от тебя пользы никакой. Разве только водки можешь вылакать столько, что нормальному человеку и не вообразить.
– Вот тебе крест, господин унтер! – размашисто перекрестился рационализатор. – Если вру, то пусть меня гром разразит. Пусть меня первый же текинец застрелит…
– Погоди, – прервал его Майер. – Пожалуй, в его словах что-то есть!
Скоро выяснилось, что матрос не ошибался. Увесистая картечница легко разобралась на несколько частей, каждую из которых вполне мог тащить один крепкий человек. Конечно, спустить ее вниз на дно оврага, а затем поднять наверх, оказалось не столь простой задачей, но все-таки решаемой. Не прошло и четверти часа, как первая из пулеметных установок была собрана на другом берегу и полностью готова к бою.
– Ай да мы! – весело воскликнул Макар, едва не пройдясь вприсядку от радости.
– Прикажете и прочие разбирать, вашбродь? – шумно выдохнул Нечипоренко, вытирая вспотевший лоб рукавом.
– Конечно, – кивнул ему гардемарин, лихорадочно думая, как поступить.
– А может, пойдем к своим на выручку? – с надеждой в голосе спросил матрос.
– И то верно, – тряхнул головой Майер и приказал расчету катить митральезу на шум боя.
Как выяснилось позднее, моряки подоспели в самый критический момент. Пошедшие в отчаянную атаку текинцы уже почти достигли стрелковых цепей русской пехоты. Казалось, еще немного и противоборствующие стороны сойдутся грудь в грудь, штык против сабли. И одному богу известно, чем бы это могло кончиться, если бы гардемарин и его люди немного запоздали.
Безжалостная машина смерти, глухо зарокотав, решительно перекрыла суматошную пальбу, яростные крики сражающихся, жалобные стоны раненых и прочие звуки боя. Валивший клубами густой пороховой дым затянул все вокруг картечницы, но смертоносные рои пуль продолжали косить атакующих текинцев. Многие из них уже были знакомы с действием пулеметов, а потому при первых же звуках, не сговариваясь, повернули назад и бросились бежать. Как это часто бывает в бою, паника, возникшая в одном месте, мгновенно передалась дальше, и вскоре только что рвавшиеся в бой текинцы как по мановению волшебной палочки принялись удирать.
– Ура! – заорал Макар, подкидывая от полноты чувств свою бескозырку в воздух.
– Ура! – подхватили его крик солдаты. – Молодцы, флотские!
– А вы вовремя, гардемарин, – устало бросил подошедший к ним подполковник, – только помнится, прежде у вас было больше митральез?
– Остальные сейчас будут, – козырнул Майер. – А где его превосходительство?
– Генерал Анненков погиб
[55], – хмуро ответил ему офицер. – Принял командование я – подполковник Козелков.
