Девчонки молчали. Они явно не ожидали меня увидеть здесь, а услышать тем более. Пока эти недовыскочки переваривали то, что произошло, мне следовало как можно быстрее смыться, что я незамедлительно и сделала. Мало ли что им взбредет в голову?
Конечно, все эти разговоры мне были неприятны. Я всегда знала, что меня обсуждают, но, чтобы вот так, в открытую слышать, такого не было. Причем от самых обычных девушек. Завистливых девушек. И если уж они мне перемывали кости, то представляю, что творилось в обществе высокомерных и стервозных особ. Не удивлюсь, если в ближайшее время они устроят мне травлю.
Глубоко выдохнув, все-таки решила не обращать внимания на болтовню и заняться учебой. Тем более, ближе к вечеру позвонил Андрей и назначил встречу на следующий вечер, на которую я должна была принести копию договора.
До встречи с ним меня кидало как на качелях. С одной стороны, я решила продать договор и не хотела отступать. Мне нужна свобода. И не важно, кто владеет второй частью, Головин или Игнатов, или кто-то еще. А с другой стороны я точно знала, что после того, как Максим узнает о продаже, я больше никогда его не увижу. И где-то глубоко внутри я понимала, что не хочу этого. А если напомнить себе о нашей последней ночи, то уже все мое существо кричало о том, что я не переживу расставание с ним.
Несмотря на свои метания, я все же заставила себя сделать копию и отнести ее юристу, который взял ее для изучения, и, пообещав позвонить мне в ближайшее время, убежал. Мне, конечно, не нравилось, что все так медленно продвигается, но и я сама не торопилась с поиском покупателя. Мысленно отругав себя, я поклялась себе заняться в ближайшее время поиском девушки на свое место.
И сделать я это решила на следующий день в универе, как и планировала раньше. Но все мои планы были нарушены новостью, которую я услышала случайно около доски с расписанием. В ближайшую субботу у Алины Светловой день рождение, которое она собирается праздновать на загородной даче и куда приглашает все сливки общества. Я услышала это и пропустила мимо ушей. Мне было фиолетово до ее дня рождения. Ровно до того момента, как на мой телефон пришло сообщение от Макса.
Макс: «Я занят в эту субботу, поэтому встреча отменяется. Маякни, что прочитала»
Сказать, что я расстроилась – это ничего не сказать. Я чуть не умерла от разочарования. А когда сопоставила два события, то еле сдержала слезы. Головин выбрал Светлову. Это было не удивительно. Кто я, и кто она?
«Маячу» - ответила ему, прикусив губу.
Я ждала, что он мне ответит, но не дождалась. И единственное, что меня сейчас радовало, так это мое решение все-таки продать договор. Я хотела, чтобы все закончилось, и я смогла бы уехать отсюда.
И умом я все понимала, и, наверное, меня все устраивало, но почему-то мне было так хреново. Просто агония какая-то. А когда в пятницу и субботу я не увидела Головина в универе, то тоска овладела мной полностью. И я даже не знаю, как я пережила вечер субботы. Спасибо родителям, которые находились рядом, и чтобы они ничего не заподозрили и не начали приставать с вопросами, мне пришлось держать себя в руках. Поэтому и спать легла рано, и на удивление уснула сразу. За то проснулась рано и на меня снова накатила тоска и грусть. Плакать не хотелось. Хотелось выть в голос.
В предстоящую среду у меня был выпускной экзамен на курсах по английскому языку, и подготовка к нему занимала все мое время, хотя я постоянно возвращалась мысленно к Головину. Скучала и ненавидела одновременно.
В универе он так и не появился, как и Алина Светлова. Я могла оправдывать его и придумывать ему дела, из-за которых он не появляется в универе, но я знала, что он был со Светловой. И это было больно.
После удачно сданного экзамена на курсах девчонки, которые посещали их вместе со мной, предложили отметить окончание полугодовых мучений. И чтобы не сойти с ума, я согласилась вместе с ними отправиться в клуб. Настроения не было, но это лучше, чем сидеть дома и накручивать себя.
Накрасившись и надев лучшее платье-стрейч, которое было в моем гардеробе, я поехала на вечеринку в один из клубов нашего города, который раньше был моим постоянным местом тусовок вместе с Игнатовым. Девчонки позаботились о столике недалеко от танцпола, и теперь я просто сидела, потягивала какой-то слабенький коктейль и наблюдала за танцующими людьми. Несколько раз мои однокурсницы пытались вытащить меня на танцпол, но я не смогла перебороть свое паршивое настроение и заставить себя веселиться.
Не знаю, как мне пришло в голову подняться в вип-зону, но в одно мгновение я оказалась к лестнице, ведущей к вип-комнатам. Лучше бы меня не узнала охрана и не пропустила наверх. Но этого не случилось. Я оказалась рядом с випкой, в которой мы раньше проводили время с Олегом. Господи, я не знаю за что мне эти мучения?
В випке на одном из диванов сидел Головин. Довольный, красивый, в белой рубашке с расстегнутым верхом, а рядом такая же красивая Светлова. И если я до этого момента на что-то надеялась, то сейчас это был мой провал.
Я смотрела на них, и больше никого не видела. Стояла и смотрела до тех пор, пока не поняла, что еще немного, и я закричу. И лишь остатки растоптанной гордости заставили меня уйти.
На дрожащих ногах я вернулась к нашему столику, залпом выпила несколько рюмок текилы и сорвалась на танцпол, чтобы заглушить желание сбежать отсюда, забиться куда-нибудь в угол и дать волю слезам.
«Он ничего для меня не значит» - повторяла как мантру.
И когда чьи-то руки оказались на моей талии, я даже не стала сопротивляться. Лишь мельком взглянув на прижимавшегося ко мне парня, и увидев смазливого блондина, я дала себе установку расслабиться и получить удовольствие от танца. Но это у меня не получилось.
Блондина от меня оторвали, и, не дав возможности возмутиться, потащили к выходу. Я пыталась вырваться, но Головин был сильнее меня. А это был именно он.
Почти у выхода он остановился так резко, что я врезалась в него и задохнулась от его запаха, по которому я оказывается тоже скучала. Максим повернулся ко мне и в его глазах я увидела ярость, которая полыхала синим пламенем. Я удивилась. Если кому-то и стоило злиться, то это мне.
- Какого хрена ты здесь делаешь? – заорал он мне на ухо.
Музыка играла очень громко, но ему удалось ее перекричать.
- Танцую! А ты? - я старалась казаться невозмутимой, хотя по спине пробежало предчувствие чего-то нехорошего.
Я выдернула руку из его ладони и потерла запястье, которое он сжимал мертвой хваткой. Макс опустил взгляд на мои руки, а потом язвительно спросил:
- Ты помнишь пункт про измены?
Желание влепить ему пощечину было невыносимым. Какие к черту измены? Все это время, пока мы не виделись, я каждую минуту думала о нем. В отличие от него.
- Не знала, что танцы классифицируются как измены, - я стараюсь держать себя в руках и не показать ему, как больно задевают меня его слова.
