Губы Максима сменили его язык. Теперь Макс впился в мой клитор и медленно посасывал его, лишая меня воли и разума. Для меня ничего не существовало кроме его головы между моих ног и тех электрических разрядов, которые становились с каждым его втягиванием в рот все сильнее и сильнее. Сладость на грани боли, или боль на грани сладости. Мои стоны становятся громче от нарастающего напряжения, а бедра начинают подрагивать. Еще немного и мне кажется, что я разлечусь на кусочки. Максим словно чувствуя мое состояние, впивается пальцами в бедра, а движения губ становятся ритмичнее и чередуются с языком. И вот в какой-то момент я не выдерживаю и кричу. Кричу, потому что по телу проходят волны нереального удовольствия, и кроме них я ничего не чувствую.
В реальность меня возвращает Максим, который притягивает меня ближе к своему телу и одним рывком входит в меня. Мои мышцы туго обхватывают его член, и удовольствие снова завладевает моим телом
- Бляяя, - стонет он, а я вторю ему.
Никогда я так остро, так ярко не ощущала мужчину в себе. А когда Макс начинает двигаться, проникая в меня глубоко, я просто всхлипываю от каждого его толчка. И, кажется, что все, я уже испытала один фееричный оргазм, но низ живота снова сводит спазмами, которые в геометрической прогрессии усиливаются, и все что я могу, так это выгнуться навстречу Максу, и бесстыдно подмахивать ему бедрами.
- Даш, я не могу, я сейчас кончу, - Макс рычит, но я понимаю каждое его слово. – Давай со мной.
Он слегка надавливает на мой распухший и ставший слишком чувствительным клитор, и я тут же, в купе с его словами снова проваливаюсь в этот удивительный мир острых ощущений, где я взрываюсь и разлетаюсь яркими кусочками в разные стороны, как новогодний фейерверк. Спазмы наслаждения, скручивающие мой живот, заставляют меня содрогаться и снова кричать. Сквозь свой крик я слышу, как рычит Макс, и почему-то улыбаюсь. Чувство наполненности удовлетворения охватывает меня, и я полностью расслабляюсь.
Макс падает на мою грудь, и его вес приятно придавливает меня к столешнице. Пару минут мы лежим, стараясь выровнять дыхание, а потом Макс встает и отстраняется от меня. Я сразу чувствую холод и приподнимаюсь на локтях. Вижу, как он снимает с себя использованный презерватив, хотя в порыве страсти я даже не заметила, когда он успел его применить, и застегивает джинсы, которые даже не удосужился снять.
Меня, как топором по голове, накрывает осознание того, что только что между нами произошло. Картинки событий меняются в моей голове, как в калейдоскопе, и я испытываю такое чувство стыда и унижения, что если раньше в таких ситуациях мне всегда хотелось сбежать, то теперь я согласна только на смерть.
Избегая взгляда Максима, я пытаюсь сползти с барной стойки, но получается у меня это неуклюже, и я еще больше краснею. Из одежды на мне одни носки. Трусики валяются рядом, и я хватаю их и трясущимися руками надеваю их.
Боже, что я наделала?!
Следом за трусиками, я надеваю лифчик и футболку, и все это под пристальным взглядом. Мне стыдно и неловко. Я поворачиваюсь к Максу спиной, хотя, как говорится, поздно пить Боржоми. Макс увидел все, что хотел, да и вряд ли с его опытом он сейчас мог разглядеть во мне что-то новенькое, но я все равно смущаюсь.
- Я надеюсь, вопрос с бревном решен? – спрашивает Максим бесстрастно.
Он еще спрашивает. Неужели сам не видел, что я вообще забыла, где я и с кем, и, если бы он не оттолкнул меня, я бы так и осталась лежать на столе, выполняя любое его желание. Но молчу, потому что боюсь сорваться и наговорить грубостей.
Не понимаю, как он может быть таким бесчувственным. У меня до сих пор ноги трясутся. Я решаюсь взглянуть ему в глаза, и в ту же секунду жалею об этом, потому что ничего кроме циничной улыбки не вижу. Эта улыбка заставляет моим мукам совести прорасти во мне и окрепнуть.
Взглядом нахожу джинсы и ужасаюсь, потому что я реально могу одеть их только в положении лежа. Мне так хочется разреветься, и только остатки, уже, вконец, растоптанной гордости, не дают мне это сделать.
Мысленно приказываю себе взять себя в руки и напоминаю, что еще пять минут позора уже ничего не изменят. Я и так на дне. Поэтому хватаю джинсы и дефилирую мимо удивленного Головина к тахте. Ложусь и надеваю их за считанные мгновения. В глаза ему смотреть боюсь, поэтому слышу лишь смешок. Стараюсь не реагировать. Для меня сейчас важно уйти, а уж волю чувствам дам потом, когда останусь наедине с собой.
Когда натягиваю кофту, снова слышу голос Максима:
- Я так понимаю, у тебя больше нет вопросов?
- Ни одного, - кидаю ему, а сама уже натягиваю куртку.
- Ну, тогда до субботы.
Я не отвечаю, просто выхожу и кидаюсь к лифту. Подальше от этого места, где я окончательно и бесповоротно потеряла себя.
Полдня я катаюсь в автобусе из одного конца города в другой, потому что боюсь остаться одна. Да и вернуться домой в таком взвинченном состоянии я не могу. Лишний раз волновать родителей не хочется, да и нет у меня ответов на их вопросы, которые обязательно у них возникнут при виде меня.
Поэтому звоню маме и снова вру про работу, про подругу, и прошу не ждать меня. Затем на автомате захожу в магазин и покупаю бутылку виски, а потом еду в ближайшую гостиницу и снимаю номер. Для меня сейчас единственный выход – это напиться и забыть все то, что произошло сегодня.
Но забыть не получается. Во-первых, я никогда не пила виски, и сделав большой глоток прямо из горла, я просто захлебываюсь в кашле. А когда приступ проходит, и я решаюсь еще на несколько глотков, после которых я просто съезжаю с кровати на пол, и меня накрывает волна истерики. Я плачу горько, захлебываясь и кусая кулаки.
В этом момент я ненавижу себя, свою жизнь, и Игнатова с Головиным, которые сделали мою жизнь ничтожной. Я запуталась в себе, в своих чувствах, в своих желаниях.
А еще меня разъедает изнутри совесть. После того, что произошло у Максима, я чувствую себя грязной и использованной. Почему жизнь так жестока и несправедлива? Почему я открылась перед Максимом за считанные мгновения, зная, что не нужна ему. Почему так и не пустила Игнатова в свое сердце, хотя он готов был подарить мне весь мир? Мне больно осознавать, что Максим просто попользовался мной. Мне больно, потому что я понимаю, что никогда мне не переубедить его в суждениях в отношении меня, особенно после сегодняшнего секса. Крышесносного секса. Который я запомню навсегда. Господи, ну почему все так? Или я просто дура невезучая?
Слишком много вопросов, слишком много ошибок. И у меня один выход – продать договор и сбежать отсюда. Только так я смогу забыть обо всем и начать все сначала.
Я выпиваю еще какую-то часть алкоголя и засыпаю прямо на полу. Не от опьянения. Скорее от стресса. А когда просыпаюсь, на часах уже почти полночь. Я принимаю душ, привожу себя в более-менее божеский вид и еду домой.
Слава Богу, что алкоголя я выпила немного и сейчас не страдала головной болью, хотя лучше бы страдала, потому что, даже поплакав и немного поспав, я по-прежнему чувствовала себя довольно гадко.
