- Тебе пора, - снова шепчет Олег, нисколько не ослабив объятия.
Не знаю, сколько мы так сидим, но Игнатов отпускает меня, встает, и, засунув руки в карманы брюк, отворачивается от меня.
Я поднимаюсь с дивана. Я не знаю, что ему сказать. Понимаю, что это наша последняя встреча, и этот человек сделал для меня слишком много. Не знаю, почему в этот момент я помню только хорошее, хотя за его сделку с Головиным я должна ненавидеть его. И я буду ненавидеть, но не сейчас.
- Я, - слезы начинают душить меня и слова застревают в горле.
- Даш, уходи, - Игнатов не оборачивается, а я не могу уйти вот так, не сказав ему ни слова.
- Ты тоже прости меня. За все, - я очень надеюсь, что он поймет за что я прошу прощения, потому что озвучить у меня не хватит ни сил, ни смелости, - и не переживай за меня. Уж как-нибудь разберусь с Головиным. И я тоже, хочу, чтобы ты был жив, здоров и счастлив. Но это не говорит о том, что я забуду и прощу тебе твою сегодняшнюю сделку.
- Ненавидеть, тем самым помнить обо мне – это лучше, чем ничего. А теперь иди.
Игнатов говорит в стену. Мне хочется подойти и обнять его, потому что чувствую его боль, но заставляю себя развернуться и пойти на выход. Рыдания душат меня. Перед дверью я оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд льдистых глаз.
Несколько мгновений и я срываюсь с места. Останавливаюсь уже в подъезде, и через неплотно закрытую дверь, слышу, как Игнатов разбивает что-то стеклянное об стену. Вызываю лифт и молю Бога, чтобы он приехал быстрее. Как только оказываюсь внутри, даю волю слезам, и кричу, выпуская свою обиду и боль наружу.
Внизу прихожу в себя, но безумно боюсь идти к Максиму. Я не смогу с ним играть в послушную куклу, но у меня не остается выбора. Хотя безвыходных ситуаций не бывает. Глотая слезы, опираюсь на стену и жду, сама не знаю, чего.
И это чего не заставляется себя долго ждать. В моем воспаленном мозгу рождается идея, как избавиться от этого осточертевшего договора. Я пока не знаю, как я проверну то, что еще нечетко вырисовывается в моей голове. И сколько мне понадобится времени. Но я сделаю это. Я так же, как Игнатов, продам свои обязанности по договору.
Времени на то, чтобы обдумать детали, нет. Я и так задержалась. У меня еще будет время подумать. А сейчас мне нужно вести себя так, чтобы Максим не о чем не догадался. Если он узнает об этом, вряд ли у меня что-то получится.
Конечно, вид у меня сейчас не самый лучший, и я пытаюсь капюшоном немного скрыть следы расставания с Олегом, тем самым прячась от его взгляда. Не перенесу его неприязни и отчужденности. От пережитых за утро эмоций я дрожу как осиновый лист.
- Тебя устраивают условия договора?
Максим спрашивает так буднично, и так неожиданно, что я просто теряюсь. Я не то, что к его вопросу, я к разговору с ним не готова. И совсем не понимаю, что он хочет от меня услышать. Внести дополнения или изменения?
- Вполне.
- То есть, ты согласна спать со мной за деньги?
Его голос ровный и холодный. А я готова закричать. Неужели он прочитал мои мысли и догадывается, что я хочу избежать выполнения договора с ним? И я так хочу сказать ему, все, что я думаю о нем, о Игнатове, но напоминаю себе про план, который я во чтобы то ни стало должна осуществить.
- Да.
- Я плачу, ты спишь со мной?
Не понимаю, почему он привязался к этому пункту. Неужели ему жалко денег? Если бы он только знал, где у меня деньги этих мажоров. На мгновение мелькает мысль, что может быть, Максим не поверил Игнатову, и что все еще можно изменить. Я даже задаю ему встречный вопрос в надежде услышать от него хоть какой-то намек на то, что он не подонок и нам просто нужно поговорить. Что он поверит мне.
- Тебя что-то не устраивает?
- Все устраивает, - столько металла в голосе, что я даже позволяю себе усмехнуться.
Глупая, глупая Даша. Ты очередная игрушка в руках очередного мажора. И никто кроме тебя самой себе не поможет.
Я не знаю, куда меня везет Максим, но в машине тепло и у меня есть время подумать. Разговаривать с ним нет желания, и я полностью погружаюсь в свои мысли.
Для осуществления моего плана мне нужен юрист и покупатель. Ни с тем, ни с другим я думаю, проблем не возникнет. Юристов сейчас пруд пруди, а покупателя, точнее покупательницу можно найти в том же универе, потому что каждая вторая мечтает оказаться в постели Головина. Я в этом не сомневаюсь, потому что буквально несколько часов назад сама этим грезила. Ну, разве вариант где ты спишь с богатым красавчиком, и он еще тебе за это приплачивает не предел мечтаний многих представительниц женского пола? Не понимаю их. Мне хватило Игнатова по горло.
Я не стану дорого продавать свою часть договора. Продам практически за бесценок. А потом уеду отсюда. Найду работу, и смогу помогать семье, раз и навсегда, забыв про последние два года. Больше не хочу лгать ни другим, ни самой себе. И плевать на то, что подумает Максим. Он уже подумал так, как ему надо. И я не вижу смысла оправдываться перед ним.
Конечно, где-то глубоко внутри мне бы не хотелось, чтобы наша с ним история, которая в принципе даже не началась толком, закончилась на такой ноте. Меня, несмотря, на все, что сейчас происходит, тянет к нему, и если бы не этот проклятый договор, я, возможно, дала бы шанс и себе, и Максиму, но в свете последних событий у меня нет другого выхода, как справиться со своей тягой и постараться забыть его. Потому что теперь ничего хорошего между нами уже не получится. Он всегда будет помнить об Игнатове, я всегда буду помнить о деньгах, которые ему предстоит перечислять мне. Замкнутый круг. И замкнулся он до того, как мы успели что-то объяснить друг другу.
Думаю, когда Макс узнает, что я сделала, ему будет неприятно. Так неприятно, что мне придется не просто уехать, а бежать из города. Но я не боюсь его и его чувства должны сейчас волновать меня меньше всего. А судя, как безжалостно и цинично они с Игнатовым провернули сделку, то их у него просто нет. В отношении меня точно. С самого начала Макс дал понять, зачем я ему, и сейчас на его улице праздник. Надеюсь, ненадолго.
Мы приехали к Максиму. Он молча вышел, я поспешила за ним. Бежала, как собачонка. Пока ехали в лифте, я изучала свои руки, чувствуя его взгляд на себе.
Оказавшись в квартире, я даже немного успокоилась. Здесь было тихо и уютно. Сняв куртку, я сразу же прошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Подмигнув дельфинам на стене, с которыми я прощалась навсегда, я взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Красные глаза и такое же красное лицо, остатки туши, размазанные по щекам – даже грим не нужен на роль кикиморы. Умывшись холодной водой, даю себе пять минут, и всем нутром чувствую, что чтобы я сейчас не думала о Головине, я должна попытаться с ним поговорить. Я должна попытаться все ему объяснить.
Набрав побольше воздуха в грудь, я робко вышла в гостиную. Макс стоял около окна и смотрел на город с высоты птичьего полета. Его руки были сложены на груди, и он даже не обернулся, хотя я знала, что он слышал, что я уже вернулась. Я выдохнула и открыла рот, но вместо своего голоса услышала его холодный и равнодушный:
