- Красиво как… - выдохнула Лика и оглянулась.
И…
Славка осторожно прикрыл дверь, которая взяла-то да и сгинула, словно не было её, оставив пустую каменную стену, а после шагнул к Лике и, заглянув в глаза, спросил:
- Кто ты такая? И что тебе от меня надо?
Глава 49 О старых знакомых и новых жизненных перспективах сомнительного свойства
Перед тем, как поймать ртом снежинку, убедись, что все птицы улетели.
Совет, данный печальным отцом юному сыну.
Старого… нет, не приятеля и уж тем паче не друга Дурбин встретил там же, где и прежде, у лавки травника, куда сам-то направился… за советом.
Пожалуй, в совете он ныне нуждался сильнее, чем в любой иной помощи. А ведь прежде полагал себя самым умным. Опытным. Везучим. Теперь вот…
…и спросить не у кого.
И поговорить-то не с кем. Барон, конечно, выслушает, но что толку? Да и лезть к человеку постороннему, у которого и без того немало своего беспокойства, как-то… не слишком правильно, что ли. А вот Борислав Бориславович подсказать сумеет.
Никита надеялся.
И шел.
И почти дошел, когда его окликнули.
- Дурбин! – этот голос прозвучало едва ли не радостно. – И снова ты! Какая встреча!
- Доброго дня, - вежливо поприветствовал Аверсина Никита.
- Доброго, доброго… теперь уж точно.
Старый знакомый смерил Никиту взглядом и скривился.
- Погляжу, жизнь тебя не балует, - произнес он этак, с намешечкой.
- Случается… всякое.
Следовало признать, что сам-то Богомил Аверсин выглядел тем, кем и являлся: преуспевающим молодым магом. И кафтан его короткий, шитый по особому фасону, подчеркивал степенность.
Солидность.
Красоту.
Даже зеленый берет с пером смотрелся вполне уместно. Береты, кажется, ныне в моде.
- Идем, - Аверсин взял Никиту под руку. – Поговорим. Или дуешься? Я понимаю… такое… мы прежде не особо ладили, но… времена далекие. Кто вспомнит, тому глаз вон.
Аверсин засмеялся.
- Чего тебе надо? – в радость встречи Никита не поверил.
Да и…
- Поговорить… перемолвиться словечком-другим, а оно лучше не тут… ярмарка, людно станет. Да и жара ныне. Вона, на небе ни облачка, дышать приличным людям нечем. Слушай… а хочешь поглядеть, как я устроился? Да не хмурься… у меня к тебе дело имеется. Ты ведь, как я слышал, ныне без силы? Без силы тяжко, да…
Карета, запряженная четвериком, нашлась на соседней улочке.
- Садись. По службе дали, а то ведь дворец огромный, люду много, наставник мой не справляется… хотя чего уж тут. Он только родовитых пользует, а мне прочие остаются… умаялся я, Никитка.
Ему отворили дверь.
И настойчиво в спину подпихнули. И… стоило отказаться, сослаться на важное дело, но правда была в том, что все важные дела остались в прошлом, теперь же у Никитки появилась бездна времени.
- …иной день встаю и думаю, не отказаться ли. Честно! А потом понимаю, что батюшка живьем шкуру спустит. Сколько ему пришлось постараться, чтоб меня да в придворные целители… и теперь… а мне маятно. Вот не мое это! Особенно ковыряние всякое. Травки там раскладывать, растирать… прежде троих держали для этих вот целей… трогай, Митько!
Свистнул хлыст.
Заржали лошади. И появилось нехорошее такое предчувствие, что Никитка ввязался в дело, от которого следовало бы держаться подальше. Но старый знакомец не замолкал.
- …куда подевались, не знаю, но я тебя увидел и понял! Тебе все одно службы нет пока, так? Сила не вернулась? – и в полутьме экипажа нехорошо блеснули глаза.
- Пока нет, - осторожно ответил Дурбин.
- И ладно… может, еще вернется, - правда прозвучало так, что Дурбин явственно осознал: в этакое чудо Аверсин не верит. – Ты сейчас при Козелковском, так? У него дочка… ха, смех… больная и в невесты.
- Дитя выздоровело.
- Но болело же ж! Ладно, я не о том… сколько он тебя еще держать станет, особенно тут, когда нормальных целителей хватает? И я подумал, что вот оно! Ты мне поможешь!
- В чем?
- Во всем! – решительно заявил Аверсин. – Травы разбирать. Составлять заказы. Варить зелья.0 Обыкновенные которые. От соплей. От колик кишечных и прочей ерунды.
- Кишечные колики – это не ерунда.
Аверсин только отмахнулся:
- Ты меня понял… платят не скажу, чтоб отменно, но сотню золотых в месяц положу… опять же, одежу выправят за счет казны, но тоже особо не рассчитывай. Эконом у нас прижимистый. Будешь приходить в лабораторию. Убираться. Заказы делать. Зелья готовить. Следить, чтоб травы все были, по уложению… ну и так, по мелочи.
Сердце екнуло.
И оборвалось.
Предложение хорошее. Отличное даже. Сотня в месяц… ни в какой провинции Никита не заработает столько. Сотня… и на полном содержании казны. Он об том слышал. Пусть бы даже кафтан не бархатный поставят, помощнику целителя такой не положен, но Никита нынче не гордый, от суконного не откажется.
- А там, глядишь, если сила вернется, то и повыше можно… наставник один и вправду урабатывается. Из меня же целитель… сам знаешь, - Аверсин поморщился. – Ну как? Согласный?
- Я… посмотреть хочу.
Что-то мешало вцепиться в это вот предложение, которое тот, прошлый Дурбин, не упустил бы. Тот, прошлый, и мечтать не смел о звании царского целителя, о…
А нынешний вот что-то хмурится.
Чему-то не верит.
- И верно! – старый знакомец вовсе даже не обиделся. – Оно и правильно! Мой отец говорит, что только дурак соглашается, не глядя. А ты-то дураком никогда не был… слушай, а с Гурцеевой у тебя что?
- Ничего.
- Слышал, им развод дали… по стечению обстоятельств. Она и вправду Мишку в… бабу?
- Да.
- Вот ведь! Ведьма! Наши давно уже поговаривают, что нужно с этим что-то делать… Скоружского помнишь?
- Смутно, - вообще-то Дурбин вовсе не помнил, но не признаваться же в этаком своем незнании.
- Жена прокляла… загулял малость… с кем не бывает? Обычная баба бы что? Взяла бы и простила. А эта прокляла… и теперь он вовсе не может. Ведьма…
Никита покачал головой, сочувствуя, правда, почему-то больше получалось сочувствовать неведомой ведьме, чем Скоружскому. Но ведь можно не озвучивать, верно?
- И не он один. За последний год семь случаев! И хорошо, что некоторые проклятья отменить вышло. Наши петицию составляют, чтоб, стало быть, ограничивать силу ведьм. Особенно перед вступлением в брак.
