— Черт побери… Я буду чай «Дарджилинг». И пудинг стики-тоффи.
После того как официантка ушла, Люси заметила:
— Тебе не нужно было грубить ей, Сесил. Она просто делает свою работу.
— Я был груб? Лично мне она показалась заносчивой. Над чем ты смеешься?
— Не важно, Сесил.
— Посмотри на ту женщину снаружи. Как думаешь, она нарочно отрастила такие корни или просто толком не следит за собой и не красит волосы нормально?
— Наверное, ей так нравится, Сесил.
— Как может нравиться такая прическа? Мне было бы стыдно выйти в таком виде из дому. Почему ты протягиваешь мне кольцо?
— Я возвращаю его тебе, Сесил.
— А-а-а! Тебе не нравится, да? Мама была права. У нее было предчувствие, что кольцо может показаться тебе слишком авангардным.
— Я считаю дизайн очень оригинальным, Сесил, просто не могу носить его.
— У тебя такие тонкие нежные пальцы. Вынужден признать, изумруд-кабошон, возможно, не очень-то смотрится на твоей руке. Но камень особенный. Почему бы нам не превратить этот изумруд в колье, а в качестве обручального кольца я преподнесу что-то более классическое. Признайся, ты всегда хотела бриллиант от «Тиффани», правда? Тебе промыли мозги десятилетиями пропаганды Одри Хепбёрн.
— Сесил, я возвращаю тебе кольцо… потому что я… не могу выйти за тебя.
— О, пожалуйста, мы можем пойти в «Тиффани», если тебе так хочется. Хотя, может быть, стоит поехать в Париж, и я смогу уговорить Джоэла придумать для тебя что-нибудь более классическое.
— Сесил, послушай меня. Я не могу стать твоей женой.
— Так ты не шутишь?
— Нет, Сесил.
Официантка вернулась с вазочкой пудинга с сочным теплым заварным кремом, тарелкой свежеиспеченных булочек, двумя блюдцами со взбитыми сливками и маленьким блюдечком с домашним вареньем. Еще она поставила две разномастные чашки, чайник в форме двухэтажного автобуса и еще один чайник с фотографией принца Уильяма и Кейт Миддлтон.
— Простите, а у вас нет, случайно, чашки с кромкой чуть потоньше. Может, вон та, с цветочками, на дальнем краю полки? — спросила Люси.
— Мм… конечно.
Официантка сняла другую чашку с полки и поставила ее перед Сесилом.
— Спасибо, что попросила поменять чашку, Люси. Ты такая заботливая, и потому я совсем ничего не понимаю. Ты разрываешь помолвку?
— Прости, Сесил… Я недавно поняла, что мы совершенно друг другу не подходим и в долгосрочной перспективе не сможем сделать друг друга счастливыми.
— Не подходим? Ты с ума сошла! Да мы идеальная пара! Все так говорят. Даже журнал «Таун энд кантри»! Там хотят сделать нашу свадьбу главной темой номера.
— Если бы ты действительно знал меня, то был бы в курсе, что этого я хочу меньше всего на свете.
— Ну ладно, не будем ничего там публиковать, но, по крайней мере, надо засветиться в колонке «Брачные обеты» в «Таймс».
— Видишь? Ты меня даже не слушаешь…
— Но я тебя обожаю! Ты самое ценное мое приобретение.
— Я именно об этом и говорю. Ты относишься ко мне, как к вещи, которой обладаешь. Типа яхты или картин Ротко.
— Это неправда. Ты больше, чем просто какая-то вещь. Куда больше. Ты свет моей жизни. Ты единственный человек, который меня по-настоящему понимает, Люси.
— Но при этом ты меня не понимаешь.
— Как ты можешь так говорить? После всего, что между нами было за эти пять лет. Я понимаю и ценю тебя, как никто другой.
— Если бы это было так, Сесил, ты бы не пытался постоянно изменить меня: мой образ жизни, прическу, наряды.
— Мне казалось, тебе нравится мода.
— Нравится. Но мой стиль кардинально отличается от стиля твоей мамы. Меня не интересуют вещи от-кутюр, и мне не по душе оригинальные украшения, которые обожает твоя мама.
— Слушай, не нужно носить то, что ты не хочешь. Я подарю тебе самый маленький бриллиант в мире, если это сделает тебя счастливой. Достаточно трех каратов? И меня не волнует, если ты не попадешь в Международный список самых элегантных людей. Я просто не хотел, чтобы ты чувствовала себя обделенной, поскольку мы с мамой попали в Зал славы самых шикарных нарядов.
— Вот еще кое-что, Сесил. Ты очень близок с матерью, и меня это не беспокоит. На самом деле, я думаю, что это одно из самых приятных качеств в тебе. Но задумывался ли ты когда-нибудь о том, насколько я близка со своими родными? И когда ты обижаешь их, ты заодно обижаешь и меня?
— Разве я обижал твоих родных? Это они обижали тебя, мерзкие снобы.
— Я не о Черчиллях и Барклаях. Я говорю о моих ближайших родственниках. О маме и Фредди.
— Чем я их обидел?
— Сесил, ты даже не позвонил своей подруге сегодня, когда моя мать готова была на коленях умолять тебя. Это действительно расстроило ее.
— Люси, я не хотел, чтобы твоя мать разочаровалась. Я знал, что Корнелия никогда не скажет «да». Я избавлял Мэриан от унижения.
— Но она это сделала, Сесил. Она согласилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Фредди связался с ней. Фредди заставил ее сказать «да».
— Я не верю! Как, черт возьми, ему это удалось?
— Он просто вежливо попросил. Можешь мне не верить, но она придет на гала-концерт.
— Уж этот твой брат! Интересно, что он ей наплел?
— Ничего не наплел. Фредди никогда не врет. Я свидетель. Он просто отправил эсэмэску, и она ответила согласием. А вот еще кое-что, Сесил: тебе никогда не нравился Фредди и ты никогда особо не любил мою маму. Не спорь, я знаю, что ты чувствуешь. Понимаю, что ты изо всех сил старался все эти годы ладить с ними, но вижу, что это не делает тебя счастливым. А я действительно хочу, чтобы ты был счастлив, Сесил. Моя семья навсегда останется важной частью моей жизни. Мы близки, и это не изменится. Я не хочу праздновать Новый год на Сен-Барте или проводить лето на твоей яхте в Сен-Тропе. Я хочу быть со своей семьей в Ист-Хэмптоне летом и в городе во время каникул. Я хочу пойти в церковь Всех Душ в канун Рождества и отпраздновать китайский Новый год в «Конджи-Виллидж», как мы всегда это делаем. Ты терпеть не можешь китайскую кухню, Сесил. Не делай вид, что это не так.
— Мне нравится эта закуска… краб рангун.
— Это не настоящая китайская еда, Сесил. Я хочу сказать, что у нас на самом деле так мало общего, если проанализировать все досконально. И я знаю, ты думаешь, что я сейчас говорю какую-то ерунду, но, уверена, тебе будет плохо, если мы поженимся. Ты заслуживаешь того, чтобы рядом была девушка, у которой есть аккаунт в «Инстаграме» с более чем восемью постами. Девушка, которой понравится сидеть в первом ряду на показах высокой моды в Париже, которая с радостью станет носить огромные изумруды и загорать на твоей суперъяхте. Она будет с энтузиазмом связывать тебя в гондоле в твоем городском доме и воспроизводить сцену из «Смерти в Венеции». Я знаю, в мире есть та, что идеально подходит для тебя, — девушка, которая будет любить тебя именно таким, какой ты есть, Сесил.
