— Ты не видела мою маму до того, как она сменила прическу и сделала пластику. Она напоминала Сальму Хайек. И была очень хорошенькой, но для тех людей это не имело значения. В тот день моя мать поклялась, что войдет в число самых хорошо одетых женщин в мире, и, клянусь Богом, ни разу не нарушила слова.
Люси кивнула:
— Твоя мама — самая шикарная женщина из всех, кого я знаю.
— Должно быть, это звучит глупо, но сегодняшнее утро в «Дорсете» спровоцировало меня, и я снова вернулся в тот день. Семилетний мальчик, я чувствовал себя полным аутсайдером, и сегодня это ощущение повторилось. Я понял одну вещь: сколько бы у тебя ни было денег, чего бы ты ни добился, эти люди найдут новые способы сделать из тебя отщепенца.
— Сесил, я понимаю тебя, правда. Ты же своими глазами видел, что в семье отца я чужая. Его родные никогда по-настоящему не считали меня одной из них.
— Да, Люси. Вот почему мы созданы друг для друга. Ты в тысячу раз красивее всех в своей семье. И знаешь что? Они просто завидуют. Я читал это во всех взглядах на нашей помолвке. Мы с тобой — угроза для них. Я благодарю Бога каждый день за мою капельку латиноамериканской и королевской каджунской крови. Мы удивительно фотогеничны, у нас изысканный стиль и вкус, только нужные знакомства и сказочная жизнь, которую другие никогда не поймут. Тем не менее это не извиняет моего поведения сегодня утром. Я был полным козлом. Ты простишь меня?
— Разумеется, Сесил. — Люси обняла его. — Прости, что заставила тебя пройти через это. Надо было сразу уехать.
Сесил порылся в кармане и вытащил бархатную коробочку. О, только не еще одно кольцо, подумала Люси.
— Маленький подарочек для тебя. Увидел на Ньютон-лейн и не смог удержаться.
Люси открыла коробочку, внутри лежал странный брелок для ключей.
— Что это?
— Пойдем со мной на улицу, — сказал Сесил.
Они подошли к парадной двери. На подъездной дорожке стоял новенький платиново-белый кабриолет «Астон-Мартин DB11 Воланте» с большим розово-серебряным бантом на капоте.
— Твоему «мини» почти десять лет. Пришло время водить что-то более новое, безопасное и подходящее по статусу, — прокомментировал Сесил.
— О Сесил, ну зачем? — выдохнула Люси, гадая, справится ли она со смущением за рулем такой роскошной машины.
В этот момент все высыпали из дома, чтобы посмотреть, что происходит, и Сесил с гордостью продемонстрировал свой подарок Люси.
— Хорошая тачка! — присвистнул Фредди. — Надо вам почаще ругаться!
— Боже мой, — только и смогла вымолвить Мэриан.
— Тебе очень повезло, Люси, — заметил Оден, глядя на приборную панель машины.
— Я знаю, — ответила Люси, пытаясь изобразить благодарность.
Джордж молчал, а Розмари пылко обняла Люси:
— Вот ты счастливица, девочка! Сесил, сколько ты за нее заплатил?
— Э-э-э… чуть больше двухсот двадцати пяти тысяч.
— Ух, как дешево! В Гонконге такая машина стоит минимум пол-лимона!
— А что же вы себе не купите такую? — поинтересовался Сесил.
— Да можно бы купить, но как я буду на такой машине ездить на гаражные распродажи? Мне никто скидку не сделает, если увидят, что я прикатила на таком авто!
— Нам нужно вернуться, пока утка по-пекински не остыла, — предупредила Мэриан.
— Только не это! — воскликнул Фредди, бросаясь в столовую впереди остальных.
— Погодите! Нам с Люси нужно сфотографироваться у ее новой машины. Джордж, поможешь? — попросил Сесил.
— Конечно.
Джордж взял у него телефон, а Сесил оперся на капот машины. Он закинул руки за голову, подражая Феррису Бьюлеру
[120], и не переставал руководить Люси:
— Люси, подвинься чуть вправо. Откинься в мою сторону. Раздвинь ноги, как девушка Бонда. А теперь изящно изогнись. Изящно изогнись, говорю, а не вытянись в струнку.
Люси прижалась к холодному металлическому капоту, смущенная нелепостью этой позы. Интересно, модели, которые снимаются в рекламе купальников для «Спортс иллюстрейтед», так же чувствуют себя, когда пытаются выглядеть сексуально, балансируя на песчаных дюнах? Вив, наверное, с легкостью приняла бы нужную позу.
— А где твоя подружка по серфингу сегодня? — подмигнув, спросила Люси Джорджа.
— Вив в Майами.
— Очередная съемка в бикини?
— Возможно, — ответил Джордж.
— Джордж, не мог бы ты включить режим улучшения и поднять телефон повыше? Это лучший ракурс, — крикнул Сесил.
— Конечно.
— Улыбнись, Люси! — громко сказал Джордж.
— Не улыбайся слишком широко, детка, это не сексуально, — предупредил Сесил, слегка наклонив голову.
Улыбка Люси моментально исчезла. Ее лицо пылало. Она пыталась не смотреть на Джорджа, ей было неловко скорее за Сесила, чем за себя.
После импровизированной фотосессии они втроем вернулись в дом, и когда все принялись уминать ароматную хрустящую утку, сбрызнутую сладким соусом и завернутую в нежные блинчики из рисовой муки, Сесил с тревогой посмотрел на свою тарелку.
— В моей тортилье только утиная шкурка.
— Это не тортилья, а китайский блинчик, — засмеялся Фредди.
— Кожа — деликатес в утке по-пекински, — объяснила Мэриан. — Ее сушат в течение семидесяти двух часов и покрывают глазурью со специями, а затем специально обжаривают для получения идеальной золотистой хрустящей корочки.
— Извините, я не могу есть кожу животного или птицы, даже если это деликатес, — поморщился Сесил.
— Тогда съешь чуток лапши с утиным мясом, — предложила Розмари, накладывая на тарелку порцию лапши с уткой. — Только не говори мне, что ты такой же, как эта лесби-модель, подруга Джорджа! Она не ест кожу животных, потому что считает, что от нее толстеют.
Ее слова разожгли интерес Фредди.
— Так она лесбийская модель или модель-лесбиянка?
— Э-э-э… не знаю. Мне кажется, то и другое. Ты с ней не знаком? С Вив, — спросила Розмари.
— Не имел такого удовольствия, — сказал Фредди, глядя через стол на Джорджа и заметив, что сестра тоже как-то странно смотрит на него.
Сесил проверил свой смартфон и ахнул:
— Больше шестнадцати тысяч лайков под фотками с «астоном»! Взгляни, там, где ты со мной на снимке, количество лайков просто зашкаливает.
— Я рада, что ты так доволен, — сказала Люси.
Сесил откашлялся, чтобы сделать очередное объявление.
