— Тогда стреляй. — Он усмехнулся, а потом продемонстрировал
все свои зубы в шикарной улыбке. — Стреляй, детка, тебе повезло.
Мне очень хотелось выстрелить и превратить эту его улыбочку
в кровавую кашу, но проблема была вот в чем: у этого сукина сына было лицо
моего мужа, и хотя я прекрасно сознавала, все, что связывало нас, было
притворством, то есть ничего нас не связывало и даже наоборот: он был, есть и
будет моим врагом, если, конечно, я сейчас его не пристрелю. Нажать на курок —
самое разумное решение, но, несмотря на все эти соображения, я не могла
стрелять в Андрея, хотя никаким Андреем он не был. Все это вихрем промелькнуло
в голове, и я с тоской поняла: я проиграю. Он уже успел сообразить, что к чему,
а значит…
— Ну, что же ты? — хмыкнул он, и мне вдруг
показалось, что он хочет, чтобы я в него выстрелила. Мысль нелепая, но я могла
поклясться, что на долю секунды в его глазах мелькнуло сожаление. — Ты
дура, — сказал он не то с насмешкой, не то с сочувствием. А я ударила его
пистолетом в лицо, это было действительно неожиданно и для него и для меня,
Стас не успел уйти от удара, его отбросило к стене, он раскинул руки, и что-то
похожее на стон вырвалось из его груди, но мне уже было не до его самочувствия,
в холле появился Эдик, повернул голову в нашу сторону и заорал:
— Сюда! — А я выстрелила, не задумываясь и даже
особо не целясь, Эдик точно обо что-то споткнулся и очень медленно осел на пол,
как будто сложился в несколько раз.
В холле появился ещё человек, третий охранник, он был
вооружен, но Стас, придя в себя, крикнул:
— Не стрелять!
Парень хотел броситься мне под ноги, но я успела выстрелить.
Пролетев по инерции ещё несколько шагов, он упал, забрызгав стену, пол и даже
потолок своей кровью, а Стас пробормотал:
— Ну, дерьмо. — И бросился ко мне, очень глупо,
если учесть, что оружия у него по-прежнему не было, но в себя он уже пришел, и
стало ясно: в рукопашную с ним идти дело совершенно глупое и для меня
бесперспективное. Мне надо либо стрелять, либо уносить ноги, что я и решила
сделать, бросилась в сторону входной двери, но тут где-то на полу запищал
котенок, а я поняла, что он вывалился из кармана пиджака, повернулась и увидела
его. Маленький жалкий комочек, он прижался к стене и тоненько пищал. Я
вернулась, видя, как Стас рванул мне навстречу, и прекрасно сознавая, что
теперь у меня точно нет шансов, и выстрелила, целясь выше головы, но уже
поняла: это его не остановит, чтобы остановить, его придется убить. Я в
отчаянии сцепила зубы, подхватила левой рукой котенка, целясь в лицо своему
врагу, Стасу оставалась пара метров, не больше, а мне хотелось зажмуриться, но
тут он поскользнулся на залитом кровью полу, и упал, не удержавшись на ногах, а
я бросилась к двери, испуганно бормоча:
— Господи, господи…
Грохот был чудовищный, я ещё не успела понять, что
произошло, а массивную дверь разнесло в щепки, со звоном посыпались осколки
стекол, а Стас заорал:
— Назад! Уходим через подвал!
Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя от неожиданности,
Стас дернул меня за руку, я оказалась на полу, и очень вовремя: стену в том
месте, где я секунду назад стояла, прошила автоматная очередь.
— Кто это? — пробормотала я, сообразив, что мы
лежим, обнявшись, в луже чужой крови, а вокруг нас сущий ад.
— Твои друзья, — хмыкнул Стас, — только
встречаться с ними не советую. У них к тебе большие претензии.
Надо отдать ему должное, соображал он быстро. Перекатился по
полу к стене напротив, перебежками достиг двери, из-за которой появился в
момент нашей встречи, и рявкнул:
— Ты что, присохла к полу?
Я в точности повторила его маневр, и через секунду мы
оказались в просторной комнате, Стас запер дверь, подтащил к ней тумбочку, а я
подкатила стол, прекрасно понимая, что все это задержит нападавших не более чем
на несколько секунд.
— В подвале, как спустишься налево — сауна, там,
дальше, есть дверь в коридор, он выходит на улицу, дверь заперта на задвижку,
рядом гараж, можно уйти. — Говорил он торопливо, кивнул в сторону лестницы
с резными перилами, а сам извлек из шкафа автомат, проверил его и сказал с
усмешкой:
— Топай…
Я скатилась по лестнице, не чувствуя ног, налево сауна…
Где-то над моей головой ударил автомат. Придерживая кота в кармане пиджака, я
заметалась по огромному подвалу. Черт, где эта дверь?
Дверь наконец нашлась, я распахнула её и оказалась на улице.
На мгновение зажмурившись от яркой вспышки и даже не сразу поняла, что это фары
проезжающей машины. Слева был гараж, на четвереньках я достигла его стены и
попробовала осмотреться. Ночь, дом в зареве разгорающегося пожара,
металлическая ограда, которую надо как-то преодолеть. Возле стены гаража
контейнер для мусора, о воротах можно забыть, они наверняка заперты. Только я
об этом подумала, как где-то рядом взревел мотор машины, я успела заползти за
контейнер, в то же мгновение ворота распахнулись и во двор влетел огромный
джип, а я на четвереньках бросилась на улицу, потом покатилась по асфальту и в
конце концов уперлась спиной в ствол дерева. Впрочем, уперлась, это мягко
сказано, я в него влетела и взвыла от боли, нащупала котенка в кармане, он
жалобно мяукнул в ответ. Значит, жив.
Я тряхнула головой и попробовала понять, что происходит, и
тут дом, который был у меня как на ладони, вдруг взлетел на воздух,
ослепительно вспыхнув, а я, закрыв голову руками, покатилась по траве, подальше
от разлетающихся во все стороны осколков. Я обо что-то ударилась затылком,
вскрикнула и потеряла сознание, а когда очнулась, в предрассветных сумерках
увидела где-то вверху мелькающие красно-синие огни милицейских машин. В сотне
метров от меня сновали люди, прилежно трудились пожарные, а две собаки на
поводках злобно рычали, повернувшись в мою сторону. Надо было срочно уходить.
Ноги подгибались, будто ватные, а деревья, люди и даже земля у меня под ногами
странно раскачивались, я с огромным трудом поднялась, держась за ствол дерева.
Пистолет я умудрилась потерять, когда летела на дно оврага, где стояла сейчас,
шатаясь и тряся головой. Котенка в кармане не было. Опустившись на колени, я
принялась шарить вокруг руками и звать:
— Кис-кис.
Он не отзывался, а я заплакала в отчаянии, сидела на земле,
била по ней кулаком и плакала.
