Через эту толчею шли довольно долго, пока не остановились перед большим крытым павильоном, сооруженным из разномастных листов пластика. На входе здесь располагалось нечто вроде киоска, продающего напитки и еду, рядом стояли пластиковые столики и стулья. Внутри же оказалось куда свободнее, чем снаружи, не так шумно, и торговые прилавки располагались относительно упорядоченно — в несколько рядов, а не абы как.
— Ну вот и пришли, — Лина несмотря на внушительный живот, похоже, совсем не устала. — Мне это место Конни подсказала, она из местных. Здесь и вещи получше, и народу поменьше. Я тут уже бывала. Идемте!
Она решительно повела спутниц по торговым рядам. Чип с женщинами не пошел, распрощался и двинул в другую сторону, а Бенедикт, дождавшись поцелуя Лины, ушел к киоску и устроился за одним из столиков.
Памела и Джеллика следовали за Линой и только диву давались, как у нее получалось так хорошо разбираться в ассортименте при диком размерном ряде. Вещи здесь действительно были приличные. Впрочем, попадался и явный брак: у платья мог провисать подол, у блузки — один рукав быть короче другого, но среди этого удавалось отыскать по-настоящему хорошие экземпляры. Лина подводила Пэм к прилавку и спрашивала, нравится ли ей там что-то, а слыша утвердительный ответ, отправляла спутницу в примерочную — отгороженный занавеской уголок за прилавком, куда вскоре нырял продавец.
Сперва это смущало Памелу, но потом она поняла, что продавец выполняет одновременно три роли: роль вешалки, роль помощницы и роль подставки под зеркало. Если Пэм была довольна своим внешним видом, она отдергивала занавеску, чтобы показаться спутницам. Джеллика сразу расцветала и показывала большой палец, а вот Лина… Лина начинала переговоры с продавцом. Причем тот обязательно нахваливал и качество, и красоту вещи, и как она Памеле идёт, тогда как покупательница начинала азартно выискивать у товара недостатки, сварливо указывать на недочеты и ожесточённо торговаться.
Пэм с Джелликой были в шоке от такого подхода к покупкам, но следовало признать: частенько их сопровождающая умудрялась сбить цену в два, а то и в три раза, при этом успевая одним глазом уследить за парнем-носильщиком, который переминался поблизости.
Они ходили по рынку несколько часов.
Сперва одели Памелу — накупили ей ворох потрясающе красивых вещей. Конечно, приобретали самое необходимое, но даже это необходимое не шло ни в какое сравнение с тем, в чем Пэм ходила всю свою жизнь.
Джеллика, к слову говоря, на рынке растерялась меньше своей старшей подруги. Памела заметила, что местная суета пугает девочку не так сильно, как можно было опасаться. А когда пришел черед выбирать наряды, Джелли буквально расцвела.
— Мы тебе что-нибудь классное подберем сначала, — радостно сказала Лина. — Чтобы ты прям конфеточка была! Шоколадная. Чтоб все на тебя облизывались! Вот, смотри!
Она показала Джеллике красивое нежно-голубое облегающее платье без рукавов: лиф и юбка у него были сшиты из легкой дышащей ткани, а под грудью и до бедер шла вставка из прозрачного материала.
— Посмотри, прелесть, да? Ой, а мне вон то платье дайте померить. Хорошо тянется? Отлично! Идем!
И Лина запихнула оробевшую Джеллику за занавеску в «примерочную». Подопечная даже возразить ничего не успела. Сама же Лина юркнула в соседний закуток.
Пэм осталась с носильщиком ждать, когда девушки покажутся в обновках, чтобы их оценить.
Беременная управилась быстрее: впрыгнула в платье и отдернула занавеску, показываясь Пэм:
— Ну как? Не сильно задницу обтянуло, не?
Она покрутилась.
— Уф, хоть дышать можно. Ну что, брать?
Пэм кивнула, платье и правда сидело хорошо — не балахон, но и на животе не натягивалось.
— Джеллика, ты что там копаешься, а? Ну-ка, покажись.
Лина бесцеремонно отдернула занавеску и замерла.
Ее растерянная протеже не успела прикрыться. Платье сидело на ней изумительно, и свежий голубой цвет очень шел к красивой бронзовой коже, а потом Пэм разглядела то, что прежде было скрыто под одеждой: безобразные белые рубцы. От мелких, размером с ноготь, до нескольких крупных, а самый большой — на животе: отпечаток утюга. Памела и Лина на секунду застыли, парень-носильщик тоже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Первой в себя пришла Лина, она резко задернула занавеску и как ни в чем не бывало сказала:
— Не, не твой фасон, снимай, найдем что-нибудь получше, — а сама сверкнула глазами на носильщика, отчего тот сразу принял отсутствующий вид.
Пэм с ужасом пыталась осмыслить увиденное и не выдать своего потрясения. Лина вела себя невозмутимо, Памела даже усомнилась — уж не показалось ли им всем? И только вид вышедшей из-за занавески притихшей Джеллики говорил о том, что не примерещилось, нет.
После этого Лина уже не вторгалась в примерочную девушки и прежде, чем предложить ей какую-либо вещь, спрашивала: подойдет или нет? И, конечно, даже летние легкие вещи были куплены с длинными рукавами и закрытым животом.
Очень скоро пакетов у носильщика прибавилось, а Пэм с Джелликой совсем умотались.
— Так, — Лина, разгоряченная и довольная, огляделась по сторонам, отыскала взглядом пространство между рядами, где стояло несколько раскладных стульев. — Падайте, — кивнула она Пэм и Джеллике, а сама повернулась к пареньку. — Вещи оставь и сбегай, принеси нам попить и перекусить чего-нибудь. Только нормального и шустро.
Она сунула ему купюру, и парень, понятливо кивнув, исчез. Еще одна купюра была отдана стоящей возле стульев девчонке:
— За полчаса.
И Лина сама с удовольствием уселась на третий свободный стул.
— Уф. Хорошо пошопились, — она полюбовалась на свою обновку, в которую переоделась при покупке. — Бенедикт не узнает. А то он до сих пор на меня злится. Если бы не пузо, прибил бы, наверно. А в платьишке новом увидит — оттает.
Ее спутницы молчали: говорить не было сил, да и не понимали они, о чем говорит Лина и за что Бенедикт мог ее прибить.
Через пару минут вернулся гонец с перекусом. Лина внимательно осмотрела крышки трех бутылок, затем упаковку шоколадных батончиков. Удовлетворившись, разорвала на одном обертку, придирчиво понюхала и надкусила.
— Сдачу оставь себе, — сказал она пареньку а сама, наконец, отдала батончики и воду подопечным.
Пэм попробовала с некоторым подозрением. Напрасно. Оказалось очень вкусно. И содовая была замечательной. Еда и питье взбодрили. Джеллика вообще угощалась с неописуемым блаженством на лице, настроение у нее после перекуса заметно улучшилось.
После короткого перерыва двинулись дальше. Теперь, пообвыкшаяся, отдохнувшая, Пэм замечала куда больше. И то, что Лина ни на секунду не выпускала из рук кошелек, и то, что на некоторых перекрестках торговых рядов стоял человек в синей футболке, и то, как стремительно оценивали платежеспособность клиентов продавцы, и то, как вели себя покупатели. Памела поняла: здесь не привыкли стесняться. Одна из женщин, например, будучи одетой только в юбку, совершенно буднично приоткрыла занавеску, отдала продавцу бюстгальтер, не подошедший по размеру, и потребовала другой. И никто даже не глянул в ее сторону.
