– В прихожей есть чуланчик, там веник, швабра, думаю, и лопата найдется. Пойдем, я тебе покажу.
– А кто же тебе дорожку эту протоптал? – спросил вдруг отец. И вопрос прозвучал двусмысленно.
Женя замешкалась с ответом, но на выручку пришла мать:
– Женя же писала, соседи ей помогают! Ты уже иди за лопатой, потому что скоро за стол! Между прочим, посмотрите на часы! Половина десятого!
– Да, пойду. – Илья Петрович вышел за дверь. Оттуда послышался скрежет лопаты.
Татьяна Владимировна проводила мужа взглядом и вздохнула:
– Знаешь, отцы очень ревнивы. И иногда кажется, что они живут в позапрошлом веке – когда жениха знали с грудного возраста. А тут ты со своими новостями!
– Ничего себе новости! Пять месяцев новостям.
– Что же ты так поздно сказала?
– Не хотела говорить. Для самой была неожиданность. Понимала, что вы будете волноваться. А еще тут осложнения с отцом ребенка.
– Поссорились?
– Да нет, – пожала плечами Женя, – просто не сумели договориться.
– Кто он?
– Ма-мам, – протянула Пчелинцева, – ну, не сейчас же его обсуждать! Новый год, вы приехали, снег за окном, мы в уютном домике… Это же счастье просто!
– А что врачи говорят? – озабоченно спросила мать.
– Говорят, что все прекрасно. То есть по плану.
– Мальчик или девочка? Ты же УЗИ делала?
– Представь себе, нет! Не делала. И не буду. Пусть будет интрига.
– Ну, как знаешь… Интересно, кто у нас будет – внучка или внук.
– Мам, узнаем, придет пора. Папа что-то заработался, – Женя выглянула в окно, – ой, как здорово во дворе стало! Уютно!
– Ну и хорошо! И тебе легче. Так, а где мы сядем? За какой стол? На кухне?
– Зачем? Мы сядем вот за тот стол. – Пчелинцева указала на небольшой овальный стол, который она, как только заехала в дом, сдвинула в угол. На этом столе она хранила документы, сценарии и всякие материалы, нужные для работы. Туда же она складывала всю свою корреспонденцию. Теперь стол был не виден под грудой всего этого.
– А, так это стол? – удивилась Татьяна Владимировна. – Сейчас я его освобожу.
– Нет, ты давай салатами занимайся. А то я от запахов как-то дурею.
– Понятно, это нормально. Тогда ты убери все эти бумаги, а придет папа, стол надо на середину комнаты поставить.
Илья Петрович появился минут через десять. Он раскраснелся, был даже без перчаток.
– Здорово! Приятное занятие. А что, Женя, это у вас там море так шумит?!
– Да, пап, из окна второго этажа видно его. Но только когда светло.
– Завтра сходим, – сказал отец, снимая куртку, – а, кстати, зачем тебе две елки?
– Так получилось, – сказала Женя и покраснела. Она вспомнила про Боярова. «Интересно, а где он Новый год встречает?! Вроде бы в Москву не собирался…» У Жени вдруг испортилось настроение. Она почувствовала беспокойство – вроде сделал ей предложение, а в такой день, в новогоднюю ночь, если бы не родители, осталась бы она одна. «Господи, что я серьезно думаю о нем! Тоже, может, позер, типа Суржикова! Друзья же!» – подумала Женя. Ей вдруг захотелось подняться наверх и поплакать. Но здесь были родители, и Пчелинцева не могла себе позволить расслабиться. Слезы они бы истолковали по-своему и пожалели ее. А жалеть себя Женя не собиралась и другим, хоть и близким людям, не позволила бы.
– Папа, пожалуйста, выдвинь стол на середину и помоги мне постелить скатерть, – попросила она.
– Давай. – Отец стянул с большого блюда кусок ветчины и взялся за дело.
Вскоре гостиная походила на иллюстрацию журнальной статьи о праздничных интерьерах. Горели огоньки на елке, белела скатерть, блестели тарелки и столовые приборы, затейливо разложенные овощи и фрукты манили своей аппетитностью.
– Мама, как же хорошо, что вы собрались ко мне!
– Конечно же! После таких известий-то… – пробурчал Илья Петрович. – Ладно, Женя. Хорошо, что внук будет. Или внучка. Но как быть с отцом?
– Папа, никак. Плюнь!
– Нет, так в жизни не делается. Ты с ним можешь ругаться, ссориться, но ребенок… Он тебе задаст вопросы, и ты не сможешь ответить! Или будешь говорить, что отец – подлец?
– Пап, – Женя покраснела, – он совсем не подлец. Он нормальный. Только… только…
– Знаешь, ты себе правду должна говорить. Как бы то ни было, отец должен был быть здесь сегодня.
– Вовсе необязательно, – спокойно возразила Женя. Но на душе было муторно. Она и сама так думала – Суржиков должен был как-то проявиться. Хотя бы позвонить. Но телефон молчал. Сегодня ей успели позвонить коллеги, обе подруги – Тая и Лена. Корольков звонил и долго рассказывал о своих планах на ближайшие месяцы. Женя слушала его и чувствовала, что он ждет от нее каких-то слов.
– Андрюша, – сказала она наконец, – я тебя тоже поздравляю. Ты самый прекрасный друг. Я всегда так думала. Только не говорила. Но у меня характер…
– А то я не знаю… – вздохнул Корольков.
– Я обещаю, мы обязательно увидимся. Ты приедешь ко мне в гости.
– Да? – не поверил своим ушам Корольков.
– Да, на крестины моего ребенка. Я тебе сообщу когда…
– Пчелинцева! – только и смог вымолвить Корольков.
– Нет, я замуж не вышла и не собираюсь. Я только рожать собираюсь. И помощь мне никакая не нужна, – на всякий случай сказала Женя и повесила трубку. Больше ей никто не звонил.
– Так, ну, пора провожать старый год! – скомандовала Татьяна Владимировна.
– Да, давайте за стол! – обрадовалась Женя. Любое движение помогло бы ей отвлечься от грустных мыслей. «В конце концов, Новый год. И я счастлива. Со мной – моя семья!» – сказала она себе и положила на тарелку огромную порцию «селедки под шубой».
– Правильно, там все полезное, – одобрила Татьяна Владимировна.
– Да, давайте проводим год. – Илья Петрович наполнил все бокалы.
– Ты Жене сока или минеральной воды… – побеспокоилась на всякий случай Татьяна Владимировна. Но это было просто для отвода глаз. Закончив возиться и сев за стол, она наконец пришла в себя, посмотрела внимательно на дочь и расчувствовалась. Вот, сидят они все за новогодним столом. Дочь такая взрослая, умная, самостоятельная. И скоро, очень скоро у нее родится ребенок, который станет счастьем всей их семьи. «Так какого лешего надо сокрушаться об отце, если он сам не понимает этого счастья?!» – спросила сама себя Татьяна Владимировна.
– Дочка, ты – молодец! Люблю тебя и уважаю! И с большим удовольствием выпью за тебя, за твой такой хороший год! – сказала решительно Татьяна Владимировна.
Илья Петрович что-то буркнул, но присоединился к тосту жены:
