– С Новым годом, дорогая подруга! – сказала Женя, когда в трубке раздался голос Таи.
– Ура! С Новым годом! Счастья нам всем! А тебе и карапуза самого большого и горластого! – заорала Коробицина.
– Счастья, счастья… И карапуза! – торопливо проговорила Женя. – Ты не знаешь главного.
– Это ты о чем?
– Мне Бояров предложение сделал!
Коробицина присвистнула. Пчелинцева ухмыльнулась: в поведении подруги явно наблюдались перемены – появилось легкомыслие.
– Я правильно поняла – друг профессора Суржикова сделал тебе предложение?
– Правильно. Ты все правильно поняла. – Пчелинцева хихикнула.
– Я бы на твоем месте сразу же согласилась бы, – серьезно сказала Тая, – судя по тому, что ты рассказываешь о нем, он человек достойный.
Пчелинцева расхохоталась:
– Тая, понимаешь, мы с ним даже не целовались! Как можно выйти замуж за мужчину, с которым не ходила на свидание? Не целовалась? О котором мало знаешь?
– Ты же с ним работаешь. И не первый день. И даже не месяц. Ты его могла видеть в ситуациях, когда он не старался понравиться и пустить пыль в глаза! Когда мужчина влюблен и добивается женщины, он готов на многое. В том числе и на притворство. А ты с Бояровым имела дело, когда ему не было резона стараться понравиться. Он был таков, каков есть.
– В твоих словах есть смысл, – задумчиво произнесла Женя.
Она вспоминала все ситуации, когда Бояров вынужден был проявить себя и показывал себя с самой хорошей стороны. «Дурацкое выражение – с хорошей стороны, – подумала Женя, – во всех ситуациях, которые были, он проявил себя нормально, по-человечески. Впрочем, Суржиков тоже ни в чем плохом не был замечен, пока не случился этот наш роман».
– …Пчелинцева, ты где?! Ты слышишь меня? – раздавалось в телефоне.
– Слышу, слышу… Я просто подумала, что я Боярова не видела в экстремальной ситуации…
– Это на пожаре, что ли? – поинтересовалась Коробицина.
Пчелинцева рассмеялась:
– Издеваешься?!
– Нет, я просто говорю о том, что категоричной быть нельзя. Присмотрись, поговори, пообщайся. Если он сделал предложение, значит, он наблюдал за тобой. Старался понять. Сочувствовать. Он понимает, что Суржиков поступил с тобой непорядочно.
– Как-то все сложно… – протянула Женя.
– Скорее всего, ты ему нравилась. Но он не выдавал себя – понимал, что ты встречаешься с Суржиковым.
– А знаешь, он очень удивился, когда понял, что у нас отношения. Удивился и расстроился. Даже разозлился.
– Женя, не обижайся, но с Суржиковым у вас был просто роман. Он вырос из старых, студенческих времен. Мы уже говорили об этом.
– Если бы я не забеременела, что было бы дальше, как ты думаешь?
– Ничего бы не было. Вообще. Повстречались бы да и расстались. Но ты забеременела, и все прекратилось раньше времени. Делай выводы сама.
Пчелинцева задумалась.
– Знаешь, а я ведь знала, что все так… Игры, что ли… Понимаешь, красивый, умный, известный… Во всяком случае, в нашем кругу его знают… Профессор. Я когда-то его студенткой была. Знаешь, история такая литературно-кинематографическая… Ну, и самолюбию льстит. А еще Корольков совсем мальчишкой казался. А тут так все солидно…
– Ну, я дурой тебя назвать не могу. Но тут ты ситуацию не «просканировала».
– Или повела себя по-бабски. Купилась на антураж.
– Так или иначе, но ты в выигрыше.
– В смысле?
– Ребенок. Знаешь, ты сейчас не все понимаешь. Тебе поесть да поспать. Но потом ты все поймешь и будешь благодарить провидение, что так все случилось.
– Ага, – молвила Пчелинцева, – а замуж-то за Боярова выходить?
– А почему бы и нет? – легкомысленно ответила Коробицина.
Пчелинцева положила трубку и с блаженством потянулась: пожалуй, впервые в жизни канун Нового года был таким безмятежным. Несмотря на беременность, предательство Суржикова и перспективы, полные забот и хлопот. Но впервые в жизни она не стояла у плиты, не тащила сумки, не искала нужную упаковочную бумагу и обязательно салфетки с елочкой. В этом году ее канун Нового года был полон лени, неги и солнца, которое освещало всю спальню. А еще у нее было целых две елки! «Жизнь хороша! И еще Коробицина со своим «жизнеутверждающим» советом! Она прошла через сложные времена. Ей можно верить, – думала Женя. – Во всяком случае, она права – удивляться Суржикову не стоит».
Женя раздумала идти за яблоком, она поплотнее укрылась, примяла под щеку подушку и закрыла глаза. Самое время было поспать. «А я и не очень удивилась поведению Вадима. Расстроилась, но не удивилась», – сказала она себе и уснула.
Про новогодние чудеса рассказано и написано предостаточно. Самые невероятные случаи, приводящие обязательно к счастью, случаются в последние сутки года. И сколько бы ни было лет человеку, где-то в душе его живет вера в Деда Мороза, обеспечивающего эти метаморфозы. Женя Пчелинцева спала крепким сном. В ее душе не было сомнений, метаний, страха. Ее характер – порывистый, но стойкий, трудолюбивый – позволил ей верить в себя, в свои силы. Она знала, что справится со всем, что предстоит – с родами, воспитанием, обустройством жизни малыша. Она рассчитывала на себя, на свои силы. Она еще не раз вспомнит свои отношения с Вадимом. Не раз пожалеет о них, но не о ребенке. В этом смысле она приняла все решения. Пчелинцева была сильным человеком и умела видеть реальные трудности, но не пугаться их. И все же ей сейчас хотелось чудес. Каких? Спроси ее, она бы толком не ответила, но наступал Новый год, и душа замирала от ожиданий…
Впрочем, пока Женя Пчелинцева спала крепким сном.
В салоне самолета пахло запеченной рулькой. А еще чесноком и ванилином. Кулинарные ароматы были такими сильными, что пассажиры стали это обсуждать.
– Господи, уже такие суровые правила установили по провозу багажа, а все равно гадость всякую везут в салоне! – громко возмутился один из пассажиров. Другие его поддержали. Если бы время полета было не таким маленьким, неизвестно, чем бы это всеобщее возмущение закончилось. Когда самолет приземлился в аэропорту, все пассажиры поспешили к выходу. Все, кроме двоих. Эти двое – мужчина и женщина – встали со своих мест уже в почти пустом салоне.
– Интересно, холодец растаял или нет, – озабоченно произнесла женщина, доставая сумку с полки над креслом.
– Господи, давай уже быстрей, – поторопил ее мужчина.
Потом этих двоих можно было видеть на стоянке такси – они что-то объясняли водителю. Наконец, погрузив все котомки в машину, они уехали.
В машине ехали молча. Мужчина сидел рядом с водителем. Когда они въехали в город, он спросил:
– В городе же пробки могут быть. Объехать никак?
