В комнату заглянула Людмила.
— Что у вас тут за крики? Посетителей распугаете, хозяева.
— Все уже уладили.
— Ты почему так испуганно трубку бросила?
Мы с Анжелой переглянулись, я только сейчас сообразила, что оборвала разговор с Антоном, не выслушав до конца то, что он хотел мне сказать.
— Ой, девочки, вы можете с Леночкой поиграть? Я быстро.
Я кинулась назад в зал и замерла за барной стойкой. Делала кофе, рассчитывала посетителей, а сама нервно поглядывала на телефон. Меня съедала тревога: что хотел сказать Антон? Услышал ли он крик Леночки? А если услышал, понял ли он, к кому она обращалась?
Вопросы всплывали в голове один за другим. С каждой минутой я волновалась все больше. И все равно телефон зазвенел неожиданно.
— Заканчивай звонить! Не до твоих капризов сейчас, — выпалила я, и хлопнула себя по лбу: что идиотка делаю?
Но Антон не обратил внимания на мои слова. Он больше не извинялся. Его голос не дрожал, а звучал уверенно и сильно. Но то, что он сказал, явилось для меня полным шоком.
«Авария? Какая авария? Когда он попал в аварию?» — метались в голове вопросы. Антон что-то говорил, даже кричал в трубку, но я не могла прийти в себя и только стонала: «Как ты мог!»
— Рита! Очнись! Рита! — наконец донеслись слова Антона. — Выслушай меня!
— С-слушаю, — заикаясь, выдавила я и стала опускаться на стул, но промахнулась и едва удержала равновесие.
— Девушка, вы нам счет дадите или нет?
Я подняла глаза: напротив стоял разъяренный посетитель. Он был словно окутан туманом, какая-то бесформенная тень.
— Что? Какой счёт?
Степан, пробегавший мимо, мгновенно оценил ситуацию. Он бросил поднос на барную стойку, отодвинул меня от кассы и занялся гостем. Я все это воспринимала отрешенно, будто со стороны наблюдала, но никак не участвовала в процессе, поэтому взяла трубку и пошла к выходу из зала.
Степан посмотрел на меня подозрительно и глазами спросил: «Кто это?» Я только кивнула и закрыла за собой дверь. Кроме кухни, мне больше негде было спрятаться, а шокирующая новость, которую сообщил Антон, занимала все мысли и требовала уединения.
— Ты где сейчас? Я приеду, — выпала я, не думая о последствиях.
— Рита…
— Немедленно, говори, где встретимся? — уже кричала я, едва сдерживаясь. Казалось, будто яма разверзлась под ногами, и я лечу туда, все ускоряясь.
— Рита, слушай меня! Я за границей, в Израиле. Встретиться мы не сможем. Пока во всяком случае.
— А как?
— Рита, Блонди возле тебя не крутился?
— Какой Блонди? А-а-а, этот, — я наконец начала понимать, о чем меня спрашивает Антон. — Да, вчера появился. Антон, как ты себя чувствуешь?
Проблема с Блонди казалась теперь такой маленькой и второстепенной!
— Вот свинство! Он к тебе приставал? — мой мажор по-прежнему не отвечал на вопросы.
— Меня он не видел, — наконец включилась в разговор я.
— Рита, ты можешь временно куда-то скрыться? Потом снова вернешься на работу. Возьми отпуск.
Первый шок прошел, и мозги стали работать. Если Антон не хочет говорить об аварии, значит, все хорошо. И чего я всполошилась?
— Уехать? Зачем? Я только-только обосновалась на новом месте. Нет, ни за что! Никакие Анны Анатольевны не лишат меня любимого дела.
— Рита! Ты меня не слушаешь!
— Антон, я все понимаю, но наши с тобой пути разошлись пять лет назад. Если бы ты сообщил мне об аварии сразу, возможно, мы были бы до сих пор вместе. Но, увы, нельзя пойти против судьбы.
— Но мы женаты! — воскликнул Антон. — И я матери об этом не говорил.
— И что? А ты знаешь, что книга записей регистрации брака пропала?
— Не может быть! — голос Антона опять звучал встревоженно.
— И из электронных документов наша строчка тоже исчезла.
— Как?
— Очень просто. Нет ее, и все. Я хотела восстановить свидетельство о браке, иначе живу в непонятном статусе, как соломенная вдова, а оказалось, я давно свободная женщина. Как видишь, то, что ты не сказал матери о женитьбе, ничего не значит.
— Ничего не понимаю, — голос в трубке отдалился и стал звучать странно: будто человек на другом конце задыхается.
— Антон, ты как? Что с тобой? — но в ответ только тяжелое дыхание.
В душе все всколыхнулось и сжалось в тугую пружину: я перепугалась не на шутку.
— Я на месте. Последствия аварии.
— Черт возьми! Ты можешь членораздельно рассказать, что случилось?
— Ничего особенного. Вышел рано утром из отеля, взял с собой свидетельство, хотел поговорить с родителями о нашем браке. Замечтался, а тут гололед, машина, вот и попал под колеса.
Я слушала его, а перед глазами проявлялась картинка: я стою в холле большого стационара, а навстречу мне идет злая Анна Анатольевна. Вот она толкает меня плечом и шипит сквозь зубы:
— Убирайся.
Вместе с картинкой материализовалась какая-то мысль, но я никак не могла ухватить ее за хвост.
— Погоди, а в какой больнице ты лежал?
— Меня сначала привезли в тринадцатую городскую клиническую больницу, а потом родители отправили в Германию.
— Но… ничего не понимаю, — я действительно растерялась, потому что вспомнила, что именно там побывала со Степаном. — Я видела твою маму, и она мне ничего не сказала.
— Когда это было?
— Примерно через две недели после того, как ты пропал.
— Мама была еще в шоке.
— Антон, почему? Что тогда случилось?
Вдруг страшный грохот раздался у меня в ухе. Я испуганно подпрыгнула. Мне показалось, что сейчас сердце остановится от страха, и я закричала:
— Антон! Что случилось? — тишина напугала меня больше, чем его слова о Блонди. — Не молчи!
— Все нормально, — будто из подвала, донесся далекий голос. — Телефон упал и откатился в угол. Я завтра позвон…
Связь оборвалась. Я растеряно сжимала в ладони нагревшуюся от разговора трубку. Будто и не было пяти лет страданий. Этот человек, как метеорит, снова ворвался в мою жизнь и готов был ее разрушить.
— Ты чего кричала? — в дверь кухни просунулись три головы: черная — Людмилы, русая — Анжелы и светленькая — Леночки.
— Мамочка, тебя Снежная королева напугала? — дочка настороженно посмотрела на прозрачные двери холодильника.
— Нет. Снежная королева живет на севере. В Москве она быть не может.
— Растает, как мороженое? — Леночка округлила глаза.
