Все это я говорил, бегая по холлу от возбуждения и размахивая руками. На секунду остановился и тут только поймал любопытный взгляд отца. Он смотрел на меня, наклонив голову, пристально и с усмешкой.
— Антоха, признайся честно, — наконец тихо сказал он, — влюбился?
— Я? Да ты что! В кого? В Маргариту? Я ее только десять дней знаю.
Я оправдывался, что-то лепетал, но истина вдруг открылась во всей красе: влюбился, совсем голову потерял. Забыл об опасности, о том, что мать никогда не позволит нам даже встречаться. В машине наверняка выстраивала пошаговый план, как избавиться от Риты.
— Ладно, иди спать! — отец потрепал меня по затылку. — Надеюсь, познакомишь меня с девушкой?
— Обязательно. Хочешь, завтра на ужин приведу?
Отец огляделся и понизил голос:
— А маму не боишься обидеть?
— Чем? Красотой?
— Нет. Она же дружит с Машиной мамой. Они давно уже ваше будущее распланировали, а ты им хочешь все замыслы разрушить?
— Пап, — я тоже заговорил тихо. — Я не обещал Машке, что женюсь на ней. Мы этот вопрос даже не обсуждали. Если маме она так нравится, пусть ее удочерит.
Я махнул рукой и побежал к себе. Принял душ, абсолютно счастливый прыгнул в постель, перекинулся с Ритой смсками, договорился о завтрашней встрече и заснул.
Удивительное дело, утром и карты, и телефон, и даже ключи от машины были в полной сохранности. Это радовало, но в то же время пугало. Мать никогда не спускала на тормозах ситуации, которые ей не нравились, значит, что-то задумала.
Я созвонился с Максом и Пашкой и договорился с ними о встрече в университете. Вечером они много раз звонили, но мне было не до них. Не успел я припарковаться, как заметил лиловый Пежо Машки.
Черт! Вот невезение!
Всю неделю мы не виделись. Она была на съемках где-то в Сочи, поэтому мы общались только по скайпу или по вейберу. Мне удавалось быть милым, но вывести ее на прямой разговор о нашем расставании не получалось. Как только я заводил эту тему, Маша превращалась в глухонемую и сразу начинала болтать о другом.
Ладно! Держись, Антоха!
Маша походкой модели направилась ко мне. Она не улыбалась, и я немного сдрейфил: неизвестно, какую пакость надо ждать от неё.
— Машуля, привет. С прибытием, — дурашливо поклонился я.
— Стрельников, хватит шута изображать! С днём рождения, дорогой! Это мой подарок.
Маша подошла вплотную и протянула мне маленький пакет и губы для поцелуя. Я взял сверток и сделал вид, что не понял ее движение. Звонко чмокнул в щеку, как добрую знакомую, подхватил под руку и потащил к вузовскому кафе.
— Пойдём, поговорить надо.
— Стрела, Машка, привет!
Мы оглянулись: от стоянки к нам шли Макс и Блонди.
— Ну, Антоха! — Пашка хлопнул меня по плечу. — Признавайся, тебе понравился наш сюрприз?
— Какой? — заинтересовалась Маша.
Я незаметно ткнул Пашку в бок. Он посмотрел на меня — я сделал зверское лицо: молчи, идиот, сейчас скандал будет?
Но Блонди только тащится, создавая такие ситуации, из которых выкручиваешься с трудом. Он их называет «адреналиновыми атаками» и с удовольствием провоцирует всех окружающих.
— О, жаль тебя не было! Мы сделали для Антохи знатную днюху. Даже официанток нарядили в костюмы горничных. Знаешь, такие милые наряды, которые в секс-шопах продаются.
Я наступил Пашке на ногу и надавил.
— Заткнись! — прошипел ему на ухо.
— А что? Прикольно же! Только одна оказалась несговорчивой и нам в закуски перец чили сунула.
— Как? И вы это проглотили? — возмутилась Маша. — Я бы эту стерву в полицию сдала!
— Пашка, лучше заткнись! — я уже едва сдерживался, чтобы не двинуть этому гаду по ухмыляющейся морде.
— Да, ладно тебе, бро! Мы же шутим. Что ты дергаешься? Кстати, а ты после того, как выбежал и кафешки за Ритулей, куда пропал?
— За какой Ритулей? — Маша уже не смеялась.
Она сжала губы, ее глаза метали молнии, но направлены все они были только в мою сторону. Так, спокойного расставания не получится. Черт бы его побрал, этого Блонди! И чего неймется?
Пашка, кажется, тоже говорил серьезно. Его лицо вытянулось, в глазах зажегся злой огонь. Его пальцы, сжимающие кольцо, заработали с удвоенной силой.
— Маша, мы потом поговорим, — я взял подругу за руку и повёл ее к лифту. Нажал кнопку, завёл в кабину и отправил на этаж ее факультета. — Я тебе позвоню после занятий.
— Антон, я ничего не понимаю…, — начала говорить она, но двери лифта закрылись.
Я повернулся к Блонди и пошёл на него, сжимая кулаки.
— Э, пацаны! — кинулся между нами Макс. — Хотите, чтобы в деканат вызвали?
— Бро, бро, не ершись! — захохотал Пашка и небрежно отодвинул тощего и длинного, как надувной рекламный человечек, Макса. — Уже и пошутить нельзя.
— Ты это называешь шуткой? Что сейчас Машка подумает?
— Так, давай расскажем ей все о пари. В чем дело? С нами посмеётся. Или тебе Ритуля понравилась?
— Я сам разберусь! — рявкнул я и резко толкнул Пашку.
— Молодые люди, вы что делаете? — к нам бросился охранник.
— Я же говорил! — закричал Макс и потащил нас к лифту. — Ничего, все нормально. Мы шутим.
— Ну, смотрите мне!
Охранник вернулся на пост, а мы поехали на свой этаж.
— Паш, что ты ко мне пристал? — я не мог успокоиться. — Какое твое дело, каким путем я буду соблазнять девчонку?
— Ну, да. Только этот процесс затянулся.
— Не говори ерунды. Как затянулся? Или ты думал, она согласится выйти замуж на следующий день, после того, как мы ее унизили? Я работаю над этим. И при Машке больше не смей поднимать эту тему, иначе…
— Что иначе?
Двери кабины распахнулись, и мы вышли. Макс, как самый осторожный из нас, потащил нас в туалет.
— Иначе она вмешается, и ничего не получится.
— Тогда просто завали девку в кровать, и будем считать, что спор закончился.
— Ты предлагаешь мне ее изнасиловать?
— А что? Она та еще давалка! Не ты первый, не ты последний. Под-у-у-у-маешь!
Я кинулся на него.
Просто наклонил голову и пошел на таран. Пашка не ожидал атаки. Он врезался спиной в сушилку, выматерился и изо всей сил толкнул меня. Я влетел в распахнутую дверь туалета, споткнулся, больно упал задом на унитаз и провалился.
— Остынь здесь! — Блонди со всей силы качнул дверь на меня.
Я не успел увернуться и вскочить, в результате получил по лбу. Ситуация идиотская. Я чувствовал, как вода просачивается сквозь джинсы, глупо барахтался, но не мог выбраться.
