Разумеется, кое-что она все же могла: например, нанять детективов, сделать массу телефонных звонков, поднять данные на учеников младших классов местной школы. Но за пределами двора Джейсона Грея все казалось таким нереальным, особенно Калифорния… А Ричард все звонил. Лайла уже дважды слышала, как Джейсон Грей говорил с ним по телефону, и каждый раз приходила в ужас оттого, что можно говорить с человеком, находившимся за три тысячи миль от тебя.
«Говорю тебе, с ней все в порядке», — услышала Лайла голос Джейсона в ту субботу, когда вернулась от Дженет Росс.
Но Ричард не верил отцу. Он звонил снова и снова, и, когда однажды он позвонил поздно ночью, Лайла поняла, что муж собрался ехать за ней. Она слушала разговор мужчин, стоя в дверном проеме на кухне, рядом со шкафчиком, где хранились метлы. Лайла представила себе, что сюда приедет Ричард, и пришла в ужас. Почувствовав ее присутствие, Джейсон обернулся. Лайла, не мигая, смотрела на него. Он напоминал ей одного из оленей, которые тем ближе подходили к дому, чем больше на него наступал лес.
«И не спорь со мной, — говорил Джейсон сыну. — Человеку иногда хочется побыть одному, а ты не принимай это на свой счет».
После этого Ричард звонить перестал. Лайла в благодарность хотела испечь свекру торт, но в доме кончилась мука, а ехать в город да еще в магазин на Мейн-стрит женщина была не в силах. С каждым днем она все реже выходила из дома, но в день рождения дочери стояла такая чудесная погода, что Лайла не выдержала. Натянув старые сапоги Джейсона Грея, она принялась разравнивать граблями земляную площадку перед домом. Она работала уже целый час и даже успела сломать два ногтя, когда вдруг услышала, как к их дому свернула машина. Под колесами захлюпала грязь. От внезапно наступившего тепла птицы словно ошалели. В поисках червяков они садились на землю огромными стаями, и черная земля казалась голубой. В дальнем углу двора ждали весны кузова двух «крайслеров», которые Джейсон собирался восстанавливать. Он как-то сказал Лайле, что если не торопиться, то этой работы ему хватит до конца жизни.
Машина въехала во двор. Лайла, оцепенев, смотрела на нее. Облизнув губы, она почувствовала привкус соли. За последнее время она так похудела, что обручальное кольцо болталось у нее на пальце, грозя вот-вот соскочить. Лайла стояла, крепко вцепившись в грабли. Едва увидев машину, она сразу поняла, что скоро встретится со своей дочерью. Лайла лихорадочно прикидывала в уме, что нужно сделать в первую очередь: вымыть голову, подпилить сломанные ногти, поискать в шкафу свекрови кожаный пояс, почистить свои лучшие туфли.
Дженет Росс не заметила Лайлы и направилась прямо к дому. Лайла молча провожала ее глазами. Она, не веря своему счастью, смотрела, как Дженет пытается обойти грязь, затем поднимается на крыльцо, стучит в дверь и Джейсон Грей приглашает ее войти. Лайле ужасно хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно. Пусть как можно дольше не умолкают птицы и хлопает входная дверь, а воздух пусть будет таким теплым и душистым, что хочется плакать. И когда Лайла наконец направилась к дому, она была на седьмом небе от счастья. А почему бы и нет? Ведь этого момента она ждала уже много лет.
В холле Лайла сняла сапога и повесила на крючок свитер. В доме было еще довольно холодно. В гостиной слышались голоса, и Лайла вспомнила, как Ричард впервые привез ее в этот дом. Тогда до нее донесся голос Хелен, и Лайла страшно испугалась, почувствовав, что вторглась в чужие владения и чужую жизнь, в которой и сама была чужой.
— Не бойся, — шепнул ей тогда Ричард и, чтобы подбодрить, взял за руку. — Ты им понравишься. Вот увидишь.
Дженет Росс, не сняв пальто, сидела на диванчике. Джейсон только что выкурил сигарету и кашлял. Последнее время кашлять он стал гораздо больше.
— Думаю, вы мне солгали, — без обиняков заявила Лайла, едва войдя в комнату.
— Дамы наверняка умирают от жажды, — произнес Джейсон Грей, поднимаясь со старого стула. — Как насчет бурбона с водой?
Лайла и Дженет Росс молча смотрели друг на друга.
— Я ничего не хочу, — ответила свекру Лайла.
— Я тоже, — отозвалась Дженет.
— В таком случае простите, дамы, но лично я выпью, — сказал Джейсон Грей и вышел из комнаты.
В кухне послышалась возня, затем хлопнула дверь. Джейсон Грей вовсе не хотел выпить. Он просто решил дать им поговорить.
— Ваш свекор, видимо, живет здесь один, — начала разговор Дженет Росс. — По комнате сразу видно.
Лайла уселась в кресло. Пение птиц доносилось сюда даже через закрытые окна.
— Когда в доме что-то неладно, это сразу видно по комнате, — сказала Дженет, впервые взглянув на Лайлу. — Я как только вас увидела, тут же поняла, что вы биологическая мать Сьюзен.
Это имя как ножом резануло Лайлу. Не может быть, ее дочь не могут звать Сьюзен. Странно, но за время беременности и потом, когда дочь родилась, Лайла ни разу не подумала о том, как ее назовет. И лишь совсем недавно сообразила, что так и не успела дать дочери имя, хотя называть девочку должна была, конечно, она, а не какая-то там Дженет Росс.
— Я не биологическая, — возразила Лайла, — я ее настоящая мать.
Дженет Росс бросила взгляд в сторону кухни, где скрылся Джейсон Грей.
— Я, пожалуй, выпью немного бурбона, — сказала она.
— Не думаю, что у него есть бурбон, — ответила Лайла. — Он просто решил уйти.
— Что ж, его можно понять. — Дженет дрожащими пальцами пыталась расстегнуть пальто. — Тогда январь и в самом деле был какой-то необычный, — продолжила она. — Было так холодно, что выскочишь на минуту к почтовому ящику, а на ресницах уже иней.
— Я помню, — отозвалась Лайла.
— Когда нам позвонил врач, я думала, это сон, — сказала Дженет. — Я уже почти уснула, а муж пришел с работы поздно, очень усталый, и мы не сразу услышали, что телефон звонит.
— Послушайте, — оборвала ее Лайла, — мне нет дела до вас и вашего мужа. Мне нет дела до всего, что вы говорите. Я хочу знать только одно: где она.
— Понимаю, — ответила Дженет. — Потому-то вам все это и рассказываю. Я помню все, до последней мелочи. Помню, что думала тогда: «Это самый счастливый день в моей жизни. Что бы со мной потом ни случилось, ничего лучшего у меня уже не будет».
Они сидели в кабинете доктора Маршалла, когда он принес девочку. Сначала Дженет боялась взять ее на руки. Она так долго мечтала о ребенке, что теперь ей казалось: стоит взять малышку на руки, и она растает как дым. Но, прижав ее к себе, Дженет уже не могла с ней расстаться. Она крепко прижимала к себе ребенка и молчала всю дорогу до Восточного Китая. Не отвечала даже на вопросы мужа. Как можно говорить, если тебя переполняет счастье?! Из окна поезда было видно, что пролив замерз, а его волны превратились в зеленый лед.
Ночь Дженет провела в детской. Сидя в кресле-качалке, она поила ребенка молоком из бутылочки и пела ему колыбельную. Лыоис хотел назвать девочку Деборой, в честь своей бабушки, однако, как только доктор Маршалл протянул ей ребенка, Дженет решила, что назовет девочку Сьюзен, и настояла на своем.
