– А это, простите, надолго? – поинтересовался я, не обращая внимания на активную работу мимических мышц нашей старшей сестры. – А то у меня операции на сегодня.
– Хм, странно, – скривила пухлые, явно знакомые с руками умелого косметолога губы заместитель председателя комиссии, – у него проверка в отделении, а он в кусты вздумал свинтить.
– Я собрался не в кусты, как вы здесь выразились, а на операцию. И не свинтить, а оперировать. У нас, прошу заметить, все же хирургическое отделение. У нас, знаете ли, больные.
– Хм, вы за неделю были извещены о нашем визите. Можно было как-то получше подготовиться, перенести свои операции.
– За мое, не очень долгое, заведование хирургией это уже 23-я проверка! Если я каждый раз буду переносить операции, то проще закрыть отделение. Потому как больные останутся совершенно неохваченными ни вниманием, ни оперативным лечением.
– А это недурственная мысль – закрыть ваше отделение, – широко улыбнулась Ирина Демьяновна, доказав нам, что у нее не только хороший косметолог, но и стоматолог тоже держит марку.
– Дмитрий Андреевич, вы с ума сошли, – зашипела сзади меня старшая медсестра, и я почувствовал, как она с силой дергает меня за хлястик халата, – не нарывайтесь.
– А впрочем, – тут Ирина Демьяновна, тряхнув пружинистой шевелюрой и первый раз за все наше общение повернулась ко мне лицом, тут я обратил внимание, какой у нее властный и неприступный взгляд, – раз вам нужно срочно в операционную, то не смею задерживать. Мы пока удовлетворимся присутствием старшей сестры. У вас сколько сегодня операций?
– Три.
– Хорошо, идите, оперируйте. А после присоединяйтесь. Ну что, приступим, – она тут же потеряла ко мне всякий интерес, и иссиня-фиолетовая копна повернулась в сторону Елены Андреевны.
После окончания операций я, расслабившись, сидел у себя в кабинете и неторопливо печатал на компьютере протоколы операций, взвешивая каждое слово. Я привык писать кратко, но точно. Тут в дверь громко постучали, я вздрогнул и повернул на звук голову. Не дожидаясь разрешения, в кабинет тяжелой поступью вошла старшая сестра.
– Дмитрий Андреевич, имейте совесть, я что, одна за всех должна отдуваться?
– Что-то произошло? – я вскинул брови и внимательно осмотрел собеседницу.
– Вы уже как час назад закончили все операции. Почему вы не идете к комиссии? Они как раз сейчас нашу аптеку шерстят. Все лекарства, что у меня в кабинете, пересчитывают.
– Елена Андреевна, голубушка, давайте без меня. Что, прямо каждую таблетку считают?
– Да! Представьте себе, каждую таблетку. Каждый шприц, каждую капельницу, каждую свечу, каждую пилюлю. Все, все, все!
– Да у вас там несколько большущих коробок, а в каждой… – тут я задумался, а сколько будет в каждой коробке таблеток? И тут же запутался, но несколько тысяч точно. – Вот им заняться больше нечем.
– Это еще цветочки, потом пойдут шкафы оказания экстренной помощи проверять. Мы с девчонками их всю ночь комплектовали, проверяли-перепроверяли, а все равно что-то да упустили.
– Ай, Елена Андреевна, бросьте вы так переживать! – устало махнул я рукой. – Вон на вас уже и лица нет. Из-за такой муры себе настроение портить.
– Это не мура, – вспыхнула старшая сестра, – как вы тут изволили выразиться. А проверка нашего отделения из головного госпиталя. Проверяют буквально все: лекарство, документацию, оборудование, медикаменты, белье…
– А сумки наши личные не будут проверять? – улыбнулся я, перебив Елену Андреевну, стараясь разрядить обстановку и перевести создавшееся напряжение в шутливую форму. – В карманы не полезут?
– Вот вам смешно, а они ведь все проверят. В карманы, может, и не полезут, а ваш кабинет легко могут осмотреть. Могут и в стол залезть, и в шкафы, и в ваш любимый диван заглянут.
– В стол? В диван? С какой это стати?!
– А с такой. Ваш кабинет – объект министерства обороны, а не ваша собственность. И все, что внутри него, тоже принадлежит ему, кроме личных вещей. Вот этот компьютер ваш? – она ткнула пальцем в сторону письменного стола.
– Ну как мой? Я лично его в магазине не покупал. Волобуев тоже не выдавал. Мне его местные умельцы собрали из разных запчастей.
– При желании вы же можете его домой забрать?
– Зачем мне дома такой хлам? У меня новый стоит.
– Значит, сейчас на него несмываемой краской поставят инвентарный номер, и он станет собственностью госпиталя. Все находящиеся электроприборы тоже. Электрочайник вы из дома принесли? – я согласно кивнул. – Уберите! Поставят номер, и назад вы его не получите. Не докажете, что он ваш личный. – Часы ваши? – она указала глазами на висящие на стене электронные часы, что я год назад купил в магазине.
– Да на каком основании?! – вспыхнул я. – И кто такое придумал?!
– Волобуев вчера на ППР всем говорил, всех предупреждал. Нужно ходить на совещания, а вы вчера, грубо говоря, забили болт.
– Я был занят, – красная краска чуть тронула мои щеки, – был на операции.
– Дмитрий Андреевич, что вы, право слово, как маленький, знаем мы, на каких вы вчера операциях были! Сидели в оперблоке и лясы с сестрами точили. Спрячьте чайник и часы. Или отдайте их мне. У меня в кабинете они уже все равно все прошерстили. Кстати, я там лампу ночную из дома принесла, так они ее живо заклеймили. А, не жалко, все равно старая, ей лет десять.
– Не понимаю, что здесь за порядочки такие? – почесал я затылок.
– А чего тут понимать – военные. Они пошли обедать на камбуз, обещали вернуться. Так вы уж поприсутствуйте, не накаляйте обстановку. Сейчас аптеку допроверяют и, наверное, к вам в кабинет ринутся.
– Вот тогда и поприсутствую, – недовольно обронил я и повернулся к монитору компьютера.
– Как знаете, – вздохнула старшая сестра и вышла из кабинета.
Настроение оказалось окончательно испорченным. Я уже без особой старательности допечатал протоколы операций. Распечатал их в двух экземплярах на принтере и начал вклеивать: по одному экземпляру в истории болезни, а дубликаты в журнал операций. За этим важным занятием и застала меня комиссия. По-хозяйски, без стука Ирина Демьяновна в сопровождении двух своих подручных ввалилась в мой кабинет.
– Итак, Дмитрий Андреевич, вы по-прежнему отказываетесь с нами сотрудничать? – осведомилась Ирина Демьяновна, хозяйским взглядом окинув помещение.
– Присаживайтесь, – с натянутой улыбкой предложил я.
– Так, а чего присаживаться, время идет. Скоро конец рабочего дня. Я тут с вами до полуночи сидеть не собираюсь. У меня рабочий день до четырех. Давайте осмотрим ваш кабинет, сверим какие надо номера, все, как положено.
– Пожалуйста, – очертил я вокруг себя широкую дугу выпрямленной рукой.
Быстро и умело дамочки из группы сопровождения принялись за дело. Начали со стульев. Одна, достав из сумки некий талмуд толщиной с Малую советскую энциклопедию, ловко нашла нужную страницу. Другая нагибала одной рукой стул и громко читала нанесенный на его спинку несмываемой черной краской инвентарный номер. Первая сверяла запись, ведя пальцем по строке.
