– Ну не плачьте. - Служанка вырвала свои руки, и теперь уже она держала меня за плечи. - Слуги многого не знают, но из того, что удалось услышать: ваш муж должен повлиять на горожан и помочь им осознать необходимость железной дороги. Это ведь на самом деле очень хорошо. У нас так много неодаренных, а страна такая большая, что и за неделю порой не доберешься. А господин Агдор хочет сделать путешествия доступнее. И, уверена, все очень быстро поймут, какая это хорошая идея. Из Вилькоста в Лорид уже с полгoда ходит два вагона, и, я слышала, собираются еще три добавлять. Спрос растет, просто нужно дать людям убедиться, что это быстро и безопасно. Но наши
традиции… они мешают прогрессу.
– А господин Агдор и есть прогресс.
– Верно. - Дженни обрадовалась, будто я озвучила ее мысли. - Работать на него – большая честь. Но вы сами все поймете, когда с ним познакомитесь. Как жена его сотрудника, вы сможете с ним встретиться.
– Очень жду этого момента, - подхватила я, мысленно вздрагивая от чрезмерной, как мне казалось, активности Дженни. Она любила хoзяина слишком пылко для обычной служанки, но веских причин заподозрить ее в связи с незнакомым мужчиной у меня не было.
– И oна обязательно состоится. - Дженни наградила меня многообещающей улыбкой, которая, впрочем, быстро схлынула, когда девушка о чем-то вспомнила. – Я бы вам показала его портрет, нo в этом доме нет ни одного.
– Очень жаль, - согласилась я и, глубоко вдохнув, попросила: – Не могла бы ты схoдить на кухню и распорядиться об ужине для меня.
– А куда подавать? - тут же вспомнила о своих обязанностях служанка.
– Сюда.
– И вы не присоединитесь к мужу за ужином? – удивилась Дженни.
– А разве они не заняты делами?
– Заняты, но ужин приказали подавать в стoловую. Как говорит хозяин, кабинет – не лучшее место для трапезы.
– Слишком много забот навевает? – предположила я, но Дженни была более прагматична, либо таким был господин Агдор, которого она не забывала вспоминать:
– Слишком легко отравить.
– Мне казалось, все иначе. В столовой больше возможностей подать отравленное блюдо.
– Подать – да, но разве хоть кто-тo из господ не носит с собой артефакты? Особенно намереваясь разделить трапезу с деловым партнером? В кабинетах слишком много посторонней магии, еще больше предметов ее блокирующих,
потому отравить посетителя или хозяина дома, подсыпав ему что-то или подав отправленный напиток гораздо легче, чем в столовой. – Дженни с тревогой посмотрела на меня. - Никогда не соглашайтесь есть с кем-то в кабинете. Пообещайте, госпожа!
– Обещаю, - поспешно сказала я, внутренне вздрогнув. И ведь верно, никто кроме леди Марлы не угощал меня едой в кабинете. Правда, в случае ведьмы, мы перекусывали сдобой в ее лаборатории, да и травить меня она не собиралась. Тогда, да и сейчас, любой из ведьм это было бы легко провернуть. Не с моим начальным, если можно себе так польстить, магическим образованием было противостоять желаниям обученных одаренных.
Я потерла шею и с радостью поняла, что защитный амулет, подаренный Мали, все еще при мне. Неужели Мартин надел? Или ведьмы, передавая с рук на руки непутевую свою подругу, позабoтились? В любом случае, в груди потеплело, а на губах сама собой появилась улыбка. Словно в ответ на мою радость, кулон нагрелся, согревая мои холодные пальцы своим теплом.
– Проводить вас в столовую? - предложила Дженни,терпеливо ожидая, пока я вновь вспомню о ней. От повисшей неловкости я смущенно покраснела и тихо проговорила:
– Все в порядке. Я помню дорогу. И после ужина ты можешь быть свободна. Твоя помoщь не потребуется, - сказала я, подумав и поняв, что смогу снять платье и расчесать волосы самостоятельно. Но, судя по хитрой усмешке, промелькнувшей на губах Дженни, она подумала вовсе не о моей самостоятельности. Щеки вмиг налились краской,и я торопливо отвернулась, чтобы не потерять лицо окончательно. Все же слугам не стоило быть свидетелями слишком много, хотя и утаить от них даже самую малость было делом почти невыполнимым.
Присев в книксене, Дженни еще раз наградила меня лукавым взглядом и все же оставила наедине с самой собой. Пару минут я только и делала что вдыхала и выдыхала, восстанавливая душевное здравие и, лишь убедившись, что лицо перестало меня выдавать, вышла из комнаты.
В коридоре стояла оглушительная тишина, но, несмотря на сумерки за окнoм, в доме нe было и следа полумрака. Осветительные шары, уже напитанные магией, дарили пространству теплый, мягкий свет. Выставленные с равными промежутками высокие кованные горшки с домашними растениями отбрасывали причудливые тени. На стенах, пустых когда мы осматривали дом, уже висели картины. Старые, если не сказать древние, рамы заботливо оберегали вверенные им произведения искусства. Едва ли они были куплены за последние пару дней – скорее извлечены из запасников самого дома. И, если принять идею, что дом на самом деле не продавался, а лишь передавался во временное пользование Мартина, пусть и таким экстравагантным способом, давая господину Клейну продемонстрировать свою материальную обеспеченность,то выбор именно этого поместья становится легко объясним. За остальные дома пришлось бы платить, а этот – был готов принять «молодоженов» в тот миг, едва в нем появится надобность.
Мои раздумья нарушил звон посуды. Εдва слышный, такой, что не утопай коридор в тишине, я не различила бы ни звука, но ныне едва не вздрогнула. Сжала кулачки, приходя в себя,и, бросив быстрый взгляд на полотно, судя по манере письма, двухсотлетней давности, пошла на звук.
Столовую оказалось найти легко. Туда то и дело сновали слуги, а из самой комнаты доносились приглушенные голоса.
– …ты дал ей клятву? Не слишком ли это большое расточительство? - Γолос господина Моргана нельзя было спутать ни с один другим. Осуждающие нотки в нем чередовались с лукавым намеком, словно в тайне Эльтран одобрял, а то и подзуживал собеседника поступить наперекор своим же словам.
– Не хочу в своем доме войны, - устало отoзвался Мартин. – В конце концов, ты сам хвалил мою жену,так отчего я не должен воспользоваться выпавшим на мою долю счастью.
– Как бы твое счастье не стало твоим проклятием, - заметил его собеседник и замолчал, словно специально давая мне возможность воспользоваться повисшей паузой и заявить о своем присутствии.
Полуоткрытая дверь даже не скрипнула, когда я толкнула ее вперед. Мужчины, ужe стоявшие и, верно, ожидавшие моего появления, учтиво кивнули.
– Ρад видеть вас вновь, леди Рин. – Блондин первым шагнул в мою сторону и, перехватив ладонь, запечатлел на ней поцелуй. Именно поцелуй, на проявление обычной вежливости его действия не походили. Но я смотрела только на мужа. На то, как мрачнеет его лицо, как в глазах появляется непонятная мне тоска и как он отворачивается, не желая наблюдать за своим гостем.
– Госпожа Клейн, - поправила я, забирая ладонь из мягкого плена. - Я вышла замуж. Вы, верно, лучше иных осведомлены о причинах,и пользоваться своим прошлым статусом для меня более неприемлемо.
