Зоя Львовна качает головой.
- Все надоедают… Дети, родители, мужья, жены. Коты и собаки! Но это моментами… А потом раз, смотришь и понимаешь, насколько сильна твоя любовь. Я думаю, ваша справится со всеми жизненными кочками.
Женщина потягивает чай. Я снова ничего не ем.
- Да мы и не вместе совсем…
Вкратце рассказываю Зое про наш случай. Та округляет глаза. Потом усмехается.
- Да, наворотила жизнь! Но как не вместе? Не живете сейчас только что… По вам же видно, что не чужие друг другу люди. Видно.
Старушка не умеет говорить по-современному красиво. Но от ее слов в душе разливается какой-то покой. И я вдруг съедаю целых три куска шарлотки.
Засыпаю как убитая. Времени на сон осталось мало, а утром будильник радостно напоминает - сегодня нужно в офис. Ой-й-й…
Если в универе я раздирала глаза и, глотнув кофе, заставляла себя выйти из дома, то сейчас все по-другому. Кроме меня есть маленький человечек, которого нужно обиходить. Пока я дома, занимаюсь сыном сама. Он и так после останется на Зою.
Не помешал бы мне еще один партнер по родительству. Ох, не помешал бы!
Ну да ладно, мне не привыкать. Умывашки, кормежка, мой завтрак и сборы на работу. Даже бодрость приходит. А окончательно просыпаюсь я, выйдя во двор. Прямо у подъезда стоит красивая черная машина. А возле нее не менее шикарный…
- Антон!
- Доброе утро! - мужчина поднимает ладонь в приветственном жесте.
- Как ты здесь?! - удивляюсь.
Троицкий широко улыбается.
- Приехал. Давай, я подвезу тебя до Абакумовой. Заодно поговорим.
Явно разговор тут имеет ключевое значение. Мне становится не до смеха.
- Мм… Давай.
Он уже открывает для меня дверь. Прохожу, сажусь. Чувствую прикосновение к локтю в это время. Сердце еще сильнее ускоряет ритм.
Я надела сегодня шелковую тунику бледно-розового цвета и узкие белые брюки. Волосы убрала наверх в шишку. На улице жара, мне не нужно в суд. Позволила себе немного свободы в дресс-коде.
- Хорошо выглядишь, - дает оценку моим стараниям Антон.
- Ты тоже.
Смотрю на него искоса. На мужчине серые брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Мне никогда не нравились такие фасоны. Но на нем вещь сидит классно, обтягивает не огромные, но вполне себе рельефные бицепсы. А он продолжает держать себя в форме…
- Спасибо, - благодарит мужчина и трогается.
Включает негромкую классическую музыку. В воздухе запах свежести и его туалетной воды. Просто рай. Если бы я не дергалась.
- Так о чем ты хотел поговорить? - сглатываю тревожный ком.
Он тормозит на выезде из двора, впереди пара иномарок. Смотрит на меня. Подозрительно хмурится.
- О Тимошке, о его дальнейшей жизни… Все в порядке?
Он замечает мое состояние.
- Да, конечно. Говори.
Самое последнее для меня сейчас - демонстрировать истеричность. Я должна быть спокойной. Уверенной в себе. Чтобы Троицкий не решил, что я не справляюсь с материнскими обязанностями. Что мне мешает нестабильная психика и все такое.
Мужчина прокашливается. Кажется, он тоже не очень-то комфортно себя ощущает.
- Я хочу больше участвовать в жизни своего сына. Просто ходить и смотреть на него как в музее - не вариант.
Ну, понеслось!
- Для начала вы должны привыкнуть друг к другу, - говорю осторожно.
Антон размашисто кивает. Успевает при этом ловко рулить.
- Возможно, - говорит он, - но я думаю, это произойдет быстро. Зов крови никто не отменял.
Я стараюсь не засмеяться. Все же и нам с этим мужчиной нужно налаживать контакт. Хотя бы как родителям… Так что лучше воспринимать его серьезно.
- Надеюсь, он вам поможет, - имею в виду зов.
Троицкий снова прочищает горло. Он не простудился?
- Так вот, я хочу принимать в жизни сына самое непосредственное участие. В идеале нам, конечно, было бы жить вместе. Также я полностью беру на себя его содержание. Если хочешь, оформим это через суд.
Он предлагает юридически назначить алименты или проживание Тимошки с ним?!
Я дышу как паровоз. Романтические мысли от аромата парфюма в салоне растворились без следа. Сейчас я ощущаю только запах повисшей в воздухе опасности.
- У меня нет причин сомневаться, что ты не сдержишь слово, - говорю, с трудом выдохнув, - это я о деньгах для сына. Но, Антон! Ребенок должен быть со мной! Он же совсем маленький! Да он от груди не так давно отлучен!
Впиваюсь взглядом в лицо Троицкого. Хочу прочесть там его реакцию. Но пока вижу только взлетевшие вверх брови. А еще ошалелые глаза мужчины, которые опускаются как раз на ту самую зону, от которой несколько недель назад отказался малыш.
Антон шумно сглатывает. Из машины сбоку, которую он только что чуть не задел, несутся ругательства. Да, не лучшая идея была говорить по дороге.
- Хм, я совсем не имел в виду твои… - он снова смотрит ниже моих ключиц. - Твои права матери! Я не собираюсь лишать тебя их.
И на том спасибо! Грызу губу.
- Здесь должно последовать какое-то «но»? - морщусь.
- Но я бы хотел жить со своим сыном. К чему скрывать?..
Антон всегда отличался некой прямотой. Да, он удерживал в тайне свои данные. Из-за опасности. Но о чувствах, желаниях и перспективах всегда говорил прямо. И о том, что будущее у нас вряд ли есть. К чему я вообще это вспомнила?
- Спасибо, что не отказываешься от обязанностей отца, - говорю миролюбиво.
В конце концов, я решила придерживаться роли адекватной матери. Вернее, я такая и есть! Просто внутри сейчас мечутся самые разные эмоции. От страха, что Антон все же станет добиваться жизни Тимки с ним, до грусти - что все втроем мы жить вместе не можем.
- Я не сделаю тебе плохо, Карина.
- Хорошо.
Мне тоже хочется прямо узнать, нет ли в его планах забрать Тимку? В то же время страшновато подкинуть идею. Решаю пока затаиться.
Тем более, Троицкий сам меняет тему.
- Я думаю, ты позаботилась о том, чтобы у малыша было все необходимое, - начинает он, явно подбирая слова, - но может быть, что-то купить не получилось? Какие-то коляски, люльки, бутылочки и прочее. Я приобрету все, чего недостает. И еще мне нужна сумма ежемесячных расходов на Тимошу. Чтобы я не дал меньше.
Не мужчина, а мечта! Вот только такие парни кроме полного обеспечения хотят еще и все контролировать. Насмотрелась я на них за время работы. И у нас в городке и здесь в столице жены этих мужчин часто обращаются за защитой.
