— Ну, а какие еще варианты?
— Забудь меня! Забудь все, что сейчас было, — черт! И почему голос предательски дрожит от сдерживаемых слез! — Хотел? Получил и успокойся. Мало ли в твоей жизни было случайного секса? Раз уж теперь остаешься здесь, заново присмотрись к Елене. Она до сих пор течет, едва тебя увидев. Прямо укажи ей на ее прежние ошибки. Баба умная, поймет.
— А ты думаешь, не говорил? Да и поздняк метаться. Хоть ковром она теперь стелись — разбитого не склеишь. Да она мне и нужна то была, только чтобы о тебе постараться забыть. Не вышло. Ты хроническая, вросшая в моем сердце, заноза.
— Занозы вытаскивать, иногда безумно больно. Я знаю. Но нужно. Без них и дышится и живется легче и забываются они, когда вытащены, довольно скоро.
Кирилл подошел и обнял меня за плечи:
— Марин, мы найдем выход! Мы все сможем. Все преодолеем! Только не гони! Признайся, что я тебе тоже нужен, и мы все сможем.
Предательские слезы душили, но сглотнув тяжелый ком, я продолжила:
— Кирилл, ты замечательный! Я безумно тебе благодарна за поддержку и заботу, за то, что примчался сегодня спасать, и эта близость, она тоже лучшая в моей жизни, но мои дочери мне дороже. Пойми. А Миша, если его от сей новости сразу инфаркт не хватит, но захлестнет ярость. И никогда он нас не благословит. Никогда. Ты бы тоже не благословил на его месте. Разве нет?
Кирилл промолчал, кусая губы, мне показалось даже, что в его глазах блестят слезы.
Я пошла на берег и, давясь, неизвестно с чего нахлынувшими слезами, принялась отряхивать от песка джинсовый комбинезон. Белье, просто не стала надевать. Томление в теле сменилось отчаяньем в сердце и головной болью от раздражения на всю эту ситуацию.
Домой ехали молча. Я видела, что Кирилл раздражен, а скорее всего в ярости, но на что он надеялся? Что спокойно откажусь от детей, отдам их отцу и буду с ним наслаждаться жизнью?
Это невозможно. Никого дороже дочерей у меня нет. И на хуй, чьим бы он не был, я их не променяю никогда. А идея с благословением от Михаила, просто бред бредовый. Да любой отец на его месте, сына просто проклянет. Отношения у них и так весьма прохладные и я совсем не хотела становиться причиной капитального раздора в семье. За связь со мной, его еще и мать проклянет стопроцентно.
Кирилл мне очень дорог! Я это поняла сегодня очень ясно, чуть не умерев от страха, когда стреляли и он был там и мог погибнуть, но, я не могла сейчас ответить, хочу ли я отношений с сыном мужа. Даже если допустить, что он меня действительно любит, то в моем то сердце, все еще не угасли чувства к Мише. Для меня всегда, во всем мире существовал только он. Единственный мужчина. На других и не смотрела никогда. На все время бесящего Кирилла, в первую очередь.
Вообще ничему сейчас не готова. Переболеть бы, отдышаться годик.
Хотя, эту близость я не забуду еще долго, а возможно, что и никогда. Так хорошо, мне не было даже в наши с Мишей первые месяцы.
И если уж совсем честно, то я бы хотела повторить такое еще и еще, но только при условии, что будет только секс. Без каких-либо претензий, на что-то большее.
Может, стоит сказать ему об этом?
Взглянув на суровое лицо Кирилла, не решилась. А подумав еще, решила, что и не надо. Если он действительно меня любит, я только подам ему лишнюю ложную надежду.
Так будет не честно по отношению к нему, чем скорее он вырвет меня из своего сердца, словно занозу, тем лучше.
Глава 18
Кирилл вошел в мою квартиру следом за мной.
— Я побуду с тобой, чтобы тебе спалось спокойнее.
Я хотела возразить, но вовремя передумала, после пережитого, спать одной, в чужой квартире, было бы просто жутко. И я была даже благодарна хмурому Кириллу, что он сам додумался не оставлять меня одну после такого жуткого дня. Даже не смотря на наш неприятный разговор, он проявляет обо мне заботу.
Приятно.
— Спасибо. Проходи.
Кирилл выглядел таким хмурым, что я не выдержала: подошла, положила руку на плечо, а он посмотрел на меня с такой надеждой, что у меня сердце от боли сжалось, и из горла невольно вырвался тяжелый, прерывистый вздох.
— Не сердись, прости меня, но подумав немного, ты поймешь, что я права.
Сказала как можно ласковее и быстро прошмыгнула в ванную, не дав Кириллу ответить. Приняла душ, тщательно промыв волосы от песка, завернулась в огромное, желтое полотенце и вышла к Кириллу.
— С легким паром. Можно я тоже помоюсь?
— Конечно.
На мужчину было жалко смотреть. Он выглядел так подавленно, как выглядят люди, первый день переживающие смерть близкого друга. Видимо он, сам понял, что я права и это осознание убило в нем весь восторг, и всю окрылившуюся было надежду, быть со мной. Неужели, он действительно серьезно надеялся, что я вот так вот легко и беспрепятственно просто перепорхну из отцовской постели в его?
Просто удивительно! Вроде взрослый мужчина и должен понимать, что не так все просто в этой жизни.
В памяти всплыли недавние события и его слова:
— Я не люблю тебя!
— Полюбишь! Его же полюбила!
Ответил он, совершенно уверенный в своих словах. Было бы это еще так просто.
С тяжелым вздохом, я намазала пострадавшую часть лица заживляющими мазями и прямо в халате юркнула под одеяло. И хоть и думала, что на новом месте, да еще после пережитого, долго не смогу уснуть, отрубилась почти мгновенно. Горячий душ, а до того, бурный секс, сделали свое благое дело. Максимально расслабив мое тело и нервную систему.
За ночь я ни разу не проснулась, а проснувшись утром, поняла, что что-то с этим миром стало не так. Вернее, все также как и прежде, но что-то мешает мне его нормально воспринимать. Все как-то размыто, расплывчато, как бывает в глазах при очень низком давлении.
Подумав, что просто еще не выспалась, перевернулась на другой бок и поспала еще немного. Проснулась только от голоса Кирилла:
— Марина! Марин, проснись!
Открываю глаза и не вижу его. Переворачиваюсь на другой бок, и все равно не вижу. Все расплывчато, размыто. Тру глаза, потягиваюсь, открываю снова. Да что за….
— Что у тебя с левым глазом? — спрашивает Кирилл тревожно и душа моя замирает от ужаса.
Отчаянно моргаю и тру глаза. Зрение на правом восстановилось, а вот на левом, молочно белая пелена. Хоть три его, хоть не три.
В ужасе вскакиваю с кровати, подбегаю к зеркалу и вижу эту страшную пелену, из-за которой практически и зрачка не видно уже.
— Что это? Что это такое? — кричу в диком ужасе.
— Одевайся! Мы немедленно едем в больницу! — командует Кирилл.
