— Вас верно небеса послали! — воскликнул каган.
— Так и есть, — кивнул раввин. — На все воля Божья. Не пожелай Он – мы бы не прибыли к тебе. Но мы не ожидали такой радости от воссоединения.
— О! — вознес руки к небесам Захария. — Вы бы знали, что верным иудеям пришлось испытать за последние годы. Непрерывная череда войн. И как итог – вассальная зависимость от язычника.
— От язычника? От кого это?
— От Ярослава! Хотя ромейцы его зовут Василием. Но как по мне, так языческое имя ему ближе и лучше отражает его поганую суть, одержимую войной и смертоубийством. Но да вы и сами это хорошо увидели во время Иерусалимской резни. Сколько наших в тот день пало?
— Ты верно не в курсе, что Василий был вынужден пойти на змеиную сделку с халифом, чтобы эту бойню прекратить.
— Ой… — отмахнулся Захария. — Это все болтовня. Он умеет себя подать и ввести в заблуждения всех вокруг.
— Слова о подвигах Василия донесли нам верные люди. Как и о том, что его легион остановил взбесившихся от крови северных варваров. С трудом, но остановил. Из-за чего в Иерусалиме вообще хоть кто-то выжил.
— И вы этому верите? — устало вздохнул каган.
— У меня нет оснований сомневаться в этих словах.
— Вы слишком доверчивы. Он на моих глазах сжег несколько десятков тысяч людей. Ни в чем неповинных людей.
— Насколько я знаю, он был вынужден пойти на этот шаг.
— Сначала он меня пытался заставить перейти Дон и вырезать их, чтобы навести ужас на Великую степь. Однако я отказался. В этом поступке нет чести. Я хотел отправить к ним послов и подчинить своей власти.
— После того, как Василий разбил их воинов?
— Да. Но война – это то, чем он живет. Одержимый безумец. Он дня не может прожить без крови. Поговаривают, что жрецы Перуна ему подыскивают рабов, которых он ради увлечения убивает. Ищут специально воинов. Но кто выстоит против такого любимца демонов, как он?
— Разве не он спас тебя?
— Но как это сделал! Теперь я его должник и обязан ему службой.
— Ты стоял на пороге смерти. В твой дом пришли враги, которые бы не пожалели ни взрослых, ни детей. Они бы вырубили всех, кто выше тележного колеса. Ибо им нужны пастбища для своих детей и пропитание для своих жен. Он пришел к тебе. Разбил этих захватчиков, спасая тебя и твоих людей от верной смерти. А потом вернул твоим стадам пастбища между Доном и Волгой. За что ты поклялся ему в вассальной верности. И ты считаешь это не справедливым? Я правильно тебя понял?
— Нет, конечно нет.
— В чем же я ошибся?
— Никто не собирался нас убивать. С нами вели переговоры и хотели договориться.
— Как же? Предлагая сменить веру?
— Хм. Нет. Принять вассальную клятву от Хорезма.
— И чем же она бы отличалась от той, что ты дал Василию?
— Тем, что Хорезм не устраивал бойню мирных людей, которые могли бы пойти мне под руку.
Так они и беседовали. Руководство делегации Иудеи пытались указать Захарии на ошибки в его рассуждениях. А тот упорно считал Ярослава злом и просил помощи в избавлении от него. Дескать, они должны его понять и выделить по-свойски денег для того, чтобы Захарий укрепил войско и сбросил иго ненавистного язычника.
Но разговор закончился ничем. Делегация сообщила, что ей нужно отдохнуть и они обговорят детали утром. Окрыленный Захарий охотно им поверил, ибо явного нежелания оказывать ему помощь они не выказывали. А утром его нашли мертвым. Как и от чего – не ясно. Просто не проснулся и все. На престол же был возведен его младший сын, пятилетний Иосиф, ибо старшие его два брата также умерли. По Саркелу было пошли шепотки. Странные смерти. Но местные раввины быстро их пресекли. Тем же, кто имел власть было сказано, что к чему в самой доходчивой форме. После чего перешли к самому вкусному и сочному – утверждению регентского совета при малолетнем кагане.
Глава 5
867 год, 29 июня, Новый Рим
Ярослав медленно ехал на своем коне в сопровождении небольшого эскорта. Десяток кирасиров и десяток драгун. Кирасиры были переформированные катафракты, а драгуны – бывшие телохранители халифа, которые сохранили верность клятве и последовали за Ярославом в его родные пенаты.
Переформирование катафрактов шло долго и тяжело. Сказывалось даже не проблемы с доспехами, которые более-менее наловчились делать, а лошади.
Да, Буцефал Ярослава старался и улучшал породу местных «копытных». Но действительно хороших коней, пригодных для тяжелой кавалерии было категорически недостаточно. Потомки Буцефала просто еще недостаточно укрупнились. А что-то подходящее не удалось свести в Новый Рим. Хотя наш герой старался скупать подходящих копытных. В степи тяжелых боевых лошадей не было. Что-то более-менее подходящее можно было купить только в Западной Европе через союзников во Фризии, и в Византии. Но их было мало. И особой популярностью они не пользовались в силу военной моды тех лет.
А вот с уланами, в отличие от тяжелой кавалерии, дело ладилось намного лучше. Потому что годных боевых лошадей линейных пород можно было достать всюду. И через степь, и через Византию, и через Фризию. Но мы отвлеклись…
Кирасиры поверх длинного стеганого халата носили длинную кольчугу. Еще сверху на нее надевалась кираса, склепанная из горизонтальных полос. Снизу к ней подвешивалась юбка из ламеллярной чешуи
[23]. Плечи прикрывались простыми наплечниками из стальных полос, собранных на кожаных ремешках. Руки – шинными наручами, прикрывающими своим внешним выступом локти, а ноги – аналогичными поножами, прикрывающими колени. Шлемы они несли нового образца, то есть, грандбацинеты с откидным забралом, причем не оригинальные образы из позднего Средневековья, а что-то вроде типа «Грифон»
[24] – компилятивной поделки из будущего. Не исторично, но и черт с ним.
В качестве вооружения – большой каплевидный щит с ременным подвесом и тяжелое длинное копье-ланс, с упором в крюк приделанный к кирасе. Как следствие – седло у них было ясельного типа с очень глубокой посадкой и сильно задранными луками. Из-за чего выбить их из седла было крайне сложно. Вторым оружием кирасир выступал длинный хазарский палаш в ножнах, притороченных к седлу справа. Причем этот палаш был оснащен развитой гардой корзинчатого типа. Слева к седлу был приторочен колчан на пять легких дротиков-джидов. А на поясе имелся меч-каролинг, которому, как и палашу, поставили рукоятку с развитой гардой.
