– О, – вспомнил я, – и еще хочу напомнить: я совершенно забыл, что у тебя на следующей неделе день рождения, – я ж мужик, мне плевать на твои чувства.
– О, ну ладно, спасибо, что предупредил заранее.
Я подъехал к книжному – свет внутри не горел. Только тогда я понял, что магазин откроется только через двадцать минут. Я редко вставал так рано. Взяв в руки заляпанный телефон, добытый на фабрике льда, я включил его: экран блокировки предлагал ввести четырехзначный пароль.
– Слушай, ты не в курсе, как взломать телефон? Надо как-то обойти блокировку. Вас такому не учили?
– А чей это телефон? Знаешь номер страховки владельца? Много кто использует последние четыре цифры.
– Мы нашли его, когда искали пропавшую малышку. Будет, э-э, необычно, если у похитителя окажется при себе карточка социального страхования.
– Подожди, так хозяин телефона человек, или у вас какие-то непонятные разборки с чудовищами?
– Не уверен. Но это айфон, если эта информация чем-то поможет. Какой пароль могло поставить себе на телефон кровожадное исчадие ночи?
– Я болела, когда это проходили.
Я машинально ввел пароль от своего телефона – 6669.
Он подошел.
Почему я был уверен, что сработает?
– Эй, кажется, я его взломал, – сказал я в трубку.
Домашний экран подозрений не внушал. Не знаю даже, чего я ожидал. Я нажал на «Медиафайлы» и приготовился к худшему.
На первой фотографии была тарелка с завтраком. Похоже на яйца «Бенедикт».
Я перелистнул.
Я шумно вдохнул – Эми услышала.
– Что там? Что ты видишь?
На второй фотографии была маленькая белокурая девочка: связанная, истекающая кровью и с замотанным клейкой лентой ртом. Я сделал безрассудное предположение, что это может быть Маргарет Мэгги Нолл.
– Пока не уверен, – ответил я.
Я открыл следующую фотографию. Оранжевый полосатый кот, который облизывал объектив. Я снова перелистнул.
Опять та же малышка.
Вместо конечностей было непонятное красное месиво.
Ее связали, заткнули ей рот, а потом… будто раздавили. Словно великан сунул ее в задний карман штанов и, забыв об этом, сел.
Я закрыл глаза.
Интересно… знала ли она все это в свои восемь? Понимала ли, в каком мире родилась? Мелькала ли у нее в голове хоть раз догадка, что ее жизнь может закончиться и так – что она никогда не станет диснеевской принцессой, не сыграет шикарную свадьбу с каким-нибудь красавчиком, не заведет собственных детей? Что погибнет в темноте, напуганная и одинокая, став игрушкой какого-то монстра? Надеялась ли до самого конца, что папочка ее спасет? Или что ее крики разжалобят этого психа?
А может, в последние минуты жизни она осознала, насколько Вселенной насрать на ее судьбу? Поняла ли, что ее жизнь, такая привычная, такая нормальная, – лишь хождение по канату над океаном непостижимых страданий?
Я надеялся, что нет.
– Ну пиздец, Эми, – сказал я.
– Что? – спросила она.
– Думаю, у нас есть фотографии жертвы. Все плохо.
– Насколько?
– Очень. Тебе лучше не знать. Скажем так, мы опоздали.
– Ох. Боже мой.
Я пролистнул фотографию. На следующей был Джон: он заходил в похожее на церковь здание с пушкой для стрельбы футболками в руках. Я нахмурился. Он ведь все еще в суде, так?
Не забывай, Нимф хотел, чтобы ты это увидел. Это все часть его игры.
Я перелистнул.
Снова Джон.
Мертвый.
Глаза открыты. С обитого искусственной черной кожей дивана стекает поток засохшей рвоты. На стеклянном кофейном столике перед ним – наркотики и сопутствующие принадлежности.
– Дэвид?
«Нет», – сказал я про себя.
Я не отрицал, я подсчитывал. Даже если бы Джон пропустил заседание суда, у него не было времени добраться до дома, переодеться (на фото он не в костюме), достать заначку и помереть от передозировки. Чушь собачья. От начала до конца. Снова эти игры.
– Да, я… это подделка. Здесь есть и наши фотографии, но они не настоящие.
– О, жуть какая.
– Да, но это и хорошо. Значит, девочка все еще может быть цела. Он нас дразнит.
Я перелистнул.
На следующей фотографии были Джон и Эми. Она плакала, а Джон ее утешал. Снимали в моей квартире.
Не обращай внимания. Это бред.
Я перелистнул еще раз.
Эми с криком ползет по полу, позади наступает на нее бледная размытая фигура.
Ну правда, зачем вообще на это смотреть?
– А я там есть? – спросила Эми.
– Нет. Мне пора. Скоро увидимся.
– Потом сразу возвращайся домой! Я тоже хочу участвовать!
– Тебе нужно поспать, ты всю ночь работала.
– Девочка ведь пропала! Дэвид!
– Люблю тебя.
Я сбросил и перешел к следующему фото. А, нет, к видео.
Я собрался с духом и нажал кнопку воспроизведения.
Снимали с пассажирского сиденья моего авто – прямо сейчас снимали. Оператор смотрел на меня и на телефон в режиме реального времени.
Я обернулся, посмотрел и…
Тут кто-то есть.
Тут никого.
Я снова взглянул на айфон и увидел, что держу в руках грязную розовую пластиковую игрушку, похожую на телефон только формой, с выцветшей и облупившейся наклейкой на передней панели с изображением принцессы Диснея. Внизу была единственная пластиковая кнопка – когда я ее нажал, заиграла тема из мультфильма. И больше ничего.
Я закрыл глаза и застонал. День предстоял чертовски долгий.
ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ: рассказы о событиях, при которых я не присутствовал – особенно то, что поведал Джон, – не следует считать полностью или даже частично правдивыми. Они включены сюда только для того, чтобы восполнить некоторые пробелы в хронологии событий, однако, оглядываясь назад, я думаю, что от них только больше путаницы. За это я приношу свои извинения.
Джон
Они вернулись с ледяного завода. Джон стоял на подъездной дорожке дома Ноллов, лицом к лицу с Дэйвом и Тедом. Рубашка Джона промокла насквозь. Он снял ее и потянулся – струи дождя потекли по мускулистой груди.
– Ладно, – проворчал Дэйв, потирая шершавой рукой заросшую щетиной челюсть. – У нас меньше сорока часов, за это время проблему нужно решить. Я поищу, что есть в архивах о Забава-Парке, а ты попробуй выследить этого ублюдка Нимфа. Но Джон – когда найдешь его, помни, он нужен нам живым.
