В ее речи перемежались упреки, угрозы поколотить бездушную меня в следующий раз, когда я решу не приходить ночевать и не брать трубку, радость, что я все еще живая… В этом была вся Женька. Но за то она и была мне дорога: за ее искренность.
– Слушай, я же не кидаюсь на тебя с порога, когда ты к своему Маску ходишь на ночёвки? – я отчаянно терла глаза.
– Так то к парню, – как само собой разумеющееся, будто с малым дитем разговаривает, ответила Женька. – А я в курсе, что у тебя его нет. После второго курса тебя же, Кать, как отрезало от этого дела. А с таким наплевательским к себе отношением… Парни не тараканы, просто так не заводятся. Они на ярких и красивых клюют, как как рыба на блесну.
Я слушала сбивчивую речь вполуха, понимая, что если Женька начала учить меня как жить, значит, уже отошла, и гроза миновала. Украдкой глянула на телефон. Оказывается, вчера я поставила его на беззвучный режим и забыла. От подруги было аж двадцать три пропущенных.
Стало совестно. Но, тем не менее, спасть хотелось сильнее, чем заниматься самобичеванием, потому я упала на свою постель с фразой:
– Через час потыкай в меня палочкой. Если не очнусь, значит я труп.
– Тогда, чтобы ты воскресла, для тыканья лучше взять палочку сырокопченой, – пробурчала себе под нос Женька и больше приставать с расспросами не стала. Пока не стала.
Зная ее настырный характер, я могла поспорить на свою стипендию, что подруга еще вынет из меня всю душу, не хуже сыщика выспрашивая, где, с кем и как я провела эту ночь. И ведь не успокоится, пока не выведает все, вплоть до рисунка протектора шин того джипа, который я залила пеной. Но это будет потом, а сейчас Женька дала мне возможность поспать, за что я ей была безумно благодарна.
Пробуждение вышло столь тяжелым, что, казалось, проще сдохнуть и не мучаться, чем попытаться встать.
– Держи, – Женька тут же сунула мне под нос чашку с крепким кофе. – У тебя через полчаса первая пара начинается.
Я постаралась собрать мозги в кучу. Так, сегодня предпоследний день занятий. А это значит, что на горизонте намечается Вадик. Вернее, Вадим Аркадиевич, как гордо значилось имя аспиранта в списке преподавательского состава. Этот младший научный сотрудник, красавец, умница, к тому же небедный (родители могли позволить своему отпрыску и восьмой айфон, и тойоту ленд крузер) был мечтой едва ли не половины студенток ФИВТа, а то и всего универа. Вот только знала я этого говнюка еще и с подветренной стороны.
На втором курсе меня не миновала судьба большинства влюбленных дурочек нашего факультета: я запала на Вадима. Даже не так. Я втрескалась по уши, с полной самоотдачей. Нет, преследовать не преследовала, томно тоже не вздыхала, но, видимо, столь пристально провожала взглядом этого блондина, что он обратил на меня свое царственное внимание.
А я… Я не поверила собственному счастью и спустя неделю ухаживаний вывесила белый флаг. Как оказалось, то, что для меня было переломным моментом в жизни, для красавца аспиранта стало пакетиком семечек.
Просто он поспорил с друзьями, что раскрутит серую мышь второкурсницу на горизонтальные отношения так же легко, как словит лайк за новую аву.
Почти так оно и вышло, только с поправкой, что спор Вадик все же проиграл: я сдалась чуть позже заявленного срока. Но этот чемпион сексуальных стометровок хоть и профукал крайний срок пари, из спортивного интереса решил уложить меня на две лопатки и сделал это. После чего гордо прицепил очередную бусину на свой браслет.
Правда, об особенности Вадика вести таким образом учет постельных побед я узнала гораздо позже. А поначалу лишь удивлялась: зачем парню носить на запястье тонкий ремешок с тремя десятками разноцветных бусин?
В итоге после того, как этот трахоголик уложил Катю Скрипку на кровать, ей тактично указали на дверь. Правда, перед этим подарили дорогие серьги. Отступные, мать их.
Сначала я просто хотела затолкать украшение в глотку белобрысой сволочи, но потом остыла. Ппрокляла Вадика, чтобы ему всю жизнь только на Бейсике и Паскале кодилось, и ни одна прога без багов ни разу не работала и… заложила серьги в ломбарде. Увы, проза жизни способна гнуть в бараний рог даже великие чувства, такие как ненависть или любовь. Я же, жившая в перманентном безденежье, поняла: даже если брошу коробочку с серьгами в лицо этому паразиту… Ну что изменится с того? Он извинится и раскается? Да скорее Стив Джобс воскреснет, чем Вадик усовестится.
Да даже если бы я обложила Вадика по всем терминам анатомического атласа и вернула подарок. Мне бы стало легче? На короткое время – да. Ну, может, и не на совсем короткое. А что дальше?
В результате получилось то, что получилось: серьги с бриллиантами сейчас наверняка оттягивают какие-нибудь богатые ушки, ребята из детского дома радуются новым игрушкам и одежде, а я… Я бы, наверное, отдала все, что выручила с заложенных украшений, но, сцепив зубы, разделила сумму ровно пополам. Потому что мне позарез нужен был для учёбы ноутбук.
Моя родительница мне ни за что бы не помогла. Заработать такую приличную сумму сама я была не в состоянии, а программы, да и чертежи электронные, творимые в скутчапе, тоже на телефоне не сделаешь.
К тому же мой китайский смартфон был простеньким. Его мне в свое время на день рождения подарила закадычная подруга Ленка. Нашла на авито объявление, в котором парень продавал старый андроид за символическую сумму. Она еще извинялась за то, что презент «не новый» и «совсем скромный», но смартфон казался мне офигенно крутым после кнопочного кирпичика.
В школе одноклассники щеголяли вполне современными мобильными. И пусть те были не с изображением погрызенного яблока на корпусе, а надписями мейузи и хаоми, но зато сенсорные. А я тыкала в монохромник сименса, и мне было стыдно: это если как все ходят в столовую на завтрак, а я достаю принесенную из дома баночку с пельменями. Моя мать считала, что телефон должен выполнять лишь одну функцию – разговорную, а все остальное – роскошь и излишества. Ее дочери не следует привыкать к глупому транжирству.
В общем, я была до визга рада подарку лучшей школьной подруги, но, увы, простенький андроид учебную нагрузку вытянуть не мог. Зато смог ноутбук, стоимость которого равнялась ровно одной сережке с бриллиантом. Не сказать, что он был какой-то сверхнавороченный, скорее трудолюбивая рабочая лошадка. Но такой комп меня вполне устраивал. Правда, его, в отличие от подаренного Ленкой смартфона, я полюбить так и не сумела.
Да, была у меня одна особенность, а точнее – шиза, как емко выражалась Женька. Я к технике относилась словно к чему-то живому. Могла злиться на застрявший лифт, или обратиться к электрическому чайнику, который все никак не закипал, в духе «совесть поимей, так время тянуть». Холодильник (который, к слову, привезли еще год назад родители Женьки) я нежно любила, а вот ноутбук… Для меня эта вещь навсегда осталась без души.
Впрочем, как и тот, кто стал причиной появления в моей жизни компа. Вадика я тоже про себя величала бездушным. А когда полгода назад оказалось, что Вадим Аркадьевич будет вести у нас практикумы, то чуть не взвыла. Серьезно подумывала перевестись на другую специальность, но не было никакой гарантии, что и там нос к носу не столкнусь с бывшим.
