– В каком смысле – бей? – испуганно переспросила Настя. – Чем – бей? Скалкой по голове, что ли? Или сковородкой?
– Ну, это хорошо, что ты в этой ситуации еще и шутить можешь… Молодец, отлично держишься! Нет, скалкой и сковородкой не надо, конечно… Это ж я так, в фигуральном смысле сказала. По психике бей, понимаешь? Сломай его сразу, чтобы сам во всем сознался и в ужас пришел от содеянного! И в ноги упал… Но сразу не прощай, постращай маленько. Мол, никогда и ни за что не прощу. Мол, душа моя женская нежная оскорблена навеки. Уж я-то знаю, что говорю… Была в твоей ситуации, и не раз! Мой Ванечка тот еще кобелина… Знаешь, сколько раз я его на вранье ловила и практически на месте преступления заставала? Да не сосчитать, что ты… И потому прими мой совет – бей сразу и резко, иначе вывернется! Вот я тебе расскажу, как в последний раз было…
Лена распалялась все больше и больше, щедро делясь собственным опытом. Настя слушала вполуха, думая только о том, как быстрее выйти из этого диалога: слишком уж явно слышались радостные нотки в голосе Лены. Злорадство бабское. Мол, не одна я такая, у всех бывает. И ты, мол, Настенька, тоже хлебни…
– А раньше ты что, ничего такого за ним не замечала, да, Насть?
– Нет, не замечала… Да я и не старалась как-то…
– Ну и зря! Надо все время руку на пульсе держать, ты что! Карманы проверять, в телефоне контакты просматривать, переписку опять же… Хотя кому я это говорю, господи? Ты ведь у нас не такая, Настенька… Это мы из простых, а ты…
Лена вдруг замолчала на полуслове, будто спохватилась, что скажет что-то неправильное. И тут же голос ее зазвучал в другой тональности, в ласково-просительной:
– Ой, Насть… Я ведь совсем забыла… Я ж тебя попросить хотела! Ты мою двоюродную сестру не посмотришь? Ну, ей бы анализы по-быстрому организовать, УЗИ пройти, кардиограмму… Ей карту санаторную срочно оформить надо, а сама ведь знаешь, как нынче по врачам ходить, как у каждой двери по два часа сидеть надо… Можно она подойдет, когда тебе будет удобно, Насть?
– Хорошо, пусть приходит… Завтра, во второй половине дня. Третий этаж, кабинет триста одиннадцатый.
– Ой, спасибо, Насть… Я в долгу не останусь, обещаю. И вообще… Нам надо почаще созваниваться, мы ж с тобой не чужие, правда?
– Да, Лен… Обязательно… Извини, я больше не могу говорить. Пока, Лен…
Новая информация так оглушила ее, что сидела еще долго в кресле, поджав ноги и глядя в одну точку. И почему-то сильно сжимала телефон в ладони, будто хотела выдавить из него послевкусие плохого разговора. Даже мыслей никаких в голове не было: ни возмущенных, ни отчаянных, ни испуганных. Никаких. А потом накатило вдруг изумление – да как же так-то, как же так получилось, ведь все у них было хорошо с Валей… Прекрасные отношения, налаженный быт, хлопоты с детьми – все, как бывает в счастливых семьях! Да он даже ни одной претензии за все время ни разу ей не высказал, недовольства не проявил! Как же так-то?! Как?
Или было недовольство? И претензии были – не высказанные? Просто она так растворилась в своем бытовом счастье, что не замечала ничего? Неужели она была так слепа, господи? Так любила безоглядно – до слепоты? Слишком старалась быть ему хорошей женой, а детям – хорошей мачехой?
Но ведь нет ничего ужасного в том, что она старалась… Разве можно за это наказывать? Разве можно вот так… Подло обманывать? За что? За что! За что-о-о-о…
Странно, но слез почему-то не было. А было одно желание – получить ответ на свой вопрос: за что? Немедленный причем ответ…
Подняла руку с телефоном, разжала ладонь, дрожащими пальцами кликнула номер Валентина. Долго слушала длинные гудки, пока не ткнулся в ухо металлический голос оператора – мол, абонент не отвечает, перезвоните позже.
Значит, трубку не берет. Не слышит. Занят. Так занят, что любые звонки – лишние. И лучше даже не представлять, чем он сейчас занят…
Но как, как не представлять-то? Разве внутренним приказом заставишь себя не представлять?
Надо на что-то отвлечься, вот что. Иначе можно с ума сойти. Да хотя бы с места сдвинуться, на ноги встать… Чего сидит в кресле, как изваяние?
И тут же вздрогнула от звонка в дверь – длинного, требовательного. Так только девчонки звонят – сколько раз им выговаривала, что нельзя так ее пугать! Ведь ключи есть, можно самим дверь открыть… Или это Валя пришел?
Бросилась в прихожую, кое-как справилась с замком – слишком руки дрожали. Распахнула дверь…
За дверью стояли девчонки, как-то странно обнявшись. У Оли лицо испуганное, у Поли – почти страдальческое. Оля проговорила быстро:
– Мам… Поля ногу потянула, я ее кое-как довела до дому… Как раз в том месте и потянула, в щиколотке, где болело после тренировки! Я тебе звонила, звонила, и все время было занято!
– Да, занято… Я с тетей Леной долго разговаривала… Поля, давай, я тебе помогу…
– Ой, больно, мам! – вскрикнула Поля, когда она подхватила ее с другого боку.
– Потерпи… Сейчас до кресла доковыляем, ты сядешь, и я тебя посмотрю…
Оказалось, ничего страшного. Вывиха нет, просто сильный ушиб. Огладила Полю по плечам, проговорила ласково:
– Ничего, до свадьбы заживет… Сейчас компресс сделаем, потом я тебе тугую повязку наложу… Но дня два полежать придется, поболит еще. И как тебя угораздило – два раза, и все в одно и то же место? Боюсь, что двумя днями тут и не обойтись…
– Да как два дня, мам? У нас же завра тренировка! А послезавтра городские соревнования!
– Ну ничего страшного, пропустишь соревнования. У тебя же уважительная причина, правда?
– Да как?! Как это я пропущу, ты что? У нас же с Олькой сольный выход, мы «семь сорок» танцуем! Сделай что-нибудь, мам! Укол какой-нибудь поставь, чтобы я боль не чувствовала!
– Ладно, ладно… Не волнуйся так. Давай хотя бы до завтра доживем, а там посмотрим… Давай я тебе до кровати помогу дойти. Ужинать тоже будешь в постели, ничего не поделаешь…
– Тогда и я буду в постели ужинать! – предложила Оля, преданно взглянув на сестру. – Как Полька, так и я!
– Ладно, как хочешь… – Настя махнула рукой, и девчонки взглянули на нее удивленно, не ожидая такой покладистости. – Сейчас я котлеты подогрею и салат нарежу… И все принесу…
Пока резала овощи для салата, еще три раза пыталась набрать Валин номер. И снова слушала гудки, и снова они обрывались голосом оператора…
– Мам… Давай, я тебе помогу! – услышала за спиной Олин голос.
– Да у меня уже все готово, Оленька… Сейчас принесу…
– А чего ты такая, мам?
– Какая – такая?
– Ну… Будто пришибленная. И глаза такие… Как у соседского спаниеля Тишки. Впервые тебя такой вижу… Что-то случилось, а мы с Полькой не знаем, да? Что-то с папой, мам?
– Нет, нет… Все в порядке с вашим папой. Не волнуйся.
