Гордо вышагиваем, будто на параде Содружеста, сходимся и расходимся, образуя узоры из множества человеческих тел.
И в этот момент площадку резко встряхивает, она вдруг превращается в воронку, в сердцевину которой падают те, кто не успел сориентироваться и, приняв немыслимые позы, закрепиться на неустойчивой поверхности…
А упавшие исчезают в огненном вихре.
И снова пронзительный аккорд.
Судьба чудовищна
и пуста,
уже с рождения запущено колесо
невзгод и болезней,
благосостояние тщетно
и не приводит ни к чему,
судьба следует по пятам
тайно и неусыпно
за каждым, как чума;
но не задумываясь
я поворачиваюсь незащищённой спиной
к твоему злу.
Вот он, тест на доверие.
К тому, кто позади тебя… и я падаю свободно, раскинув руки, точно уверенная, что даже если здесь все сейчас взорвется к бездне, Гард меня поймает… Он ловит, подбрасывает и закидывает на плечо, кружа и прыгая, пока я болтаюсь сломанной куклой, и едва удерживается на ногах, когда под нами разверзается провал…
Но перешагивает на безопасное место, и мы едва успеваем встать в нужные позы.
Он — будто согнутый под всеми тяжестями Вселенной.
Я — будто готовая взлететь.
Ряды танцующих изрядно поредели, но это никак не влияет на общий рисунок, который зрители видят целиком.
Мы падаем и встаем, падаем и встаем, вышагиваем, меняясь местами друг с другом, а то и целыми группами во все ускоряющемся темпе, а потом образуем огромную огненную спираль, расширяющуюся и сужающуюся в своем сумасшедшем течении…
И распадаемся на множество гаснущих искр.
И в здоровье,
и в делах
судьба всегда против меня,
потрясая
и разрушая,
всегда ожидая своего часа…
14
Аррина Лан
До отлета Гарда на околопланетную станцию оставалось всего две декады… Впрочем, как и до последнего, третьего круга танцевального конкурса.
Четверокурсники почти все время проводили в рейдах, на занятиях и экзаменах — без увольнительных и выходных, — и мы встречались всё реже.
Я с удивлением осознала, что скучаю. Ищу его взглядом в столовой. Мечтаю разделить редкие свободные дни… и ночи в городе. Сквозь сон чувствую руки, которые оберегают меня… и которых так не хватает в обезличенных капсулах.
Я злилась на себя за эти желания, за потребность быть рядом с другим человеком, за страсть, переросшую во что-то большее… Бездна, ну как так могло случиться, что я стала зависима от собственных чувств?
Случилось.
И это пугало. Потому что у нас не могло быть будущего. Потому что слишком хорошо я знала, насколько больно бывает тому, кто безоглядно и доверчиво раскрывается перед другим существом. Насколько он становится слаб…
Но не могла стереть уже совершенное. Лишь надеялась, что мне… удастся выжить, после того как разобьюсь. А еще надеялась — глупо, как же глупо! — что в этой Вселенной есть крохотный шанс для тех… Кто так отчаянно и безнадежно ищет чего-то большего, нежели полное одиночество.
Гард улетел в очередной учебный рейд, а мне после прошлых выходных, которые я просидела в библиотеке, сделалось так тоскливо в Академии, что я решила провести увольнительную в Аджерскире. Побродить по улицам и заглянуть в музыкальный бар, в котором уже давно не бывала. Несмотря на подначки и даже злость истукана, я периодически навещала Мирра и пробовала новые танцы… Да что там, сам факт, что после посещения бара на меня накидывались, не успев поздороваться, заводил. Потому я осторожно и с любопытством дразнила в Гарде зверя… И наслаждалась результатами.
Но сегодня хотелось… и правда погрузиться в мир новых, незнакомых движений. С тех пор как танцы стали моим хобби, а не средством заработать, я влюбилась в них с новой силой. И снова потянулась к чуждым на первый взгляд обычаям. Чтобы удивиться, расслабиться и отвлечься.
В том числе от мыслей, которые я гоняла по кругу уже который день. Что мы не просто случайно сложившаяся пара танцоров или сексуальных партнеров, а настоящая, слаженная команда, в которой каждый доверяет другому.
— Аррина! Тебя давно не было! — широко улыбнулся Мирр и выскочил навстречу. Кроме него в баре больше никого не было, да что там, иногда и самого хозяина в столь раннее время не наблюдалось. Но по вечерам я сюда не ходила: во-первых, совершенно не хотела делить с кем-то удовольствие. Во-вторых… предпочитала редкие свободные ночи проводить с Гардом.
Мы поболтали о разных ничего не значащих новостях. Мне показалось, что Мирр чем-то серьезно озадачен, но, естественно, я не стала выспрашивать подробности — не мое дело.
— Есть что-нибудь интересное?
— О да, — он улыбнулся. — Как всегда, ты первая. Мне недавно прислали и с какими-то странными комментариями, я сам не успел еще попробовать и понять…
— Какая планета? — меня наполнило предвкушение.
— Ша-а-а-на-хр-р-р, — странно прорычал приятель.
— Хм, не слышала о такой… Гуманоидная хотя бы раса?
— Да вроде, — прозвучало с каким-то сомнением.
— Ладно, пробуем, — я подмигнула и наклонила голову, чтобы он закрепил ободок на моей голове и вставил туда нужные кристаллы.
А потом закрыла глаза, моментально растворяясь в возникших вибрациях…
Зелень. Зелень. Зелень.
Прыжок…
Что-то хищное, жуткое догоняет… но я не боюсь.
Вдох-выдох. Вдох-выдох… Прыжки с ветки на ветку, почти без срывов, почти не сбиваясь с ритма…
Бам-бам-бам…
Барабан? Или это стучит мое сердце? Какой странный пульс…
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам…
Спрыгиваю на землю, на влажную траву, покрытую бисеринками прошедшего недавно дождя, и выгибаюсь как кошка…
Стоп, я и есть кошка… Моя шерсть лоснится, туловище выгибается… Я призывно оттопыриваю зад и, подстегнув себя хвостом, вдруг отпрыгиваю в сторону и резко разворачиваюсь…
Он на другой стороне поляны. Мой преследователь. Клыки оскалены, холка топорщиться, а в глазах… жажда подмять.
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам… Мышцы упруго подрагивают в такт ритму. Прыжок… и скольжение в сторону. Прогиб… и встаю на задние лапы.
Я доверчиво, беззащитно раскрываю живот, но стоит огромному кошаку сделать шаг в мою сторону, как снова скручиваюсь в защитном жесте и бью лапой с выросшими когтями… Замах, еще один, и вот мы уже кружимся друг вокруг друга, сходя с ума от животного запаха вожделения…
