Я спрыгнул на пол, быстро подошел к ней и обнял сзади. Кожа девушки была прохладной, будто она замерзла в теплой комнате… И тогда я прижал ее к себе, надеясь передать собственный жар и важное послание: что не оставлю её наедине с рассказом…
— Что же ты пережила, девочка… — пробормотал, наклоняясь и целуя в макушку.
Аррина вздохнула и обмякла в моих руках. А потом сказала более уверенным голосом:
— Глава Академии случайно стал участником заварушки в Нижнем Городе, а я ему помогла… И в ответ он решил помочь мне. И привел… к твоему отцу.
— Ничего не понимаю, — пробормотал я. — При чем тут мой отец?
— При том что он председатель Стражей и обычно решает такие вопросы… Не знаю, на что рассчитывал Харр Шар-Террон, возможно, на то, что мне радостно откроют объятия. От меня же… просто откупились. Впрочем, меня это устроило.
— Поступление в Академию? Почему… почему отец поступил таким образом?
— Потому что я дочь хамелеона с планеты Юрак и стража… который изнасиловал мою мать и бросил её подыхать в карьере. А вы, стражи, весьма дорожите своей репутацией…
12
Примерно за два космических года до описываемых событий.
Нижний Ярус главного космопорта Дилипа.
Аррина
— Давай, шлюшка, подойди ко мне, дай пощупать твою красоту — я тебя не обижу… — голос пьяного от пси-веществ посетителя прорвался сквозь громкую музыку, а я едва подавила тошноту. Не от его слов — мне и не такое здесь говорили, — больше от того, что я не ела с утра… а еще от вспышки ненависти к происходящему.
Мне ведь снова пришлось вернуться в это место… Единственное, где удавалось хоть что-то заработать. И с каждым возвращением я понимала — меня засасывает. Засасывает это вязкое, жуткое ощущение апатии и безнадежности. Осознания, что ничего в моей жизни больше не будет, кроме пьяных посетителей и танцев. Настолько пошлых, что даже мне, той, кому каждый танец казался священным, иногда было противно…
Хотя, скорее, я получу альтернативный билет на будущее. Стану подстилкой и телохранителем для одного из теневых в Нижнем Ярусе. Ненадолго.
И это было гораздо хуже…
Нора меня дернула как-то раз проявить свои способности к бою. И звезды расположились в тот день так, что Грумер это заметил. Заметил и выступил с «предложением, от которого не следует отказываться».
Конечно, я отказалась. А он пришел снова… и снова. И придет еще.
Ломал психологически. И не только… Раз за разом.
В клубе меня спустили уже на нижние этажи. К самым паршивым и дешевым клиентам. Другую работу — из тех, что считались приличными, — я если и находила, то всего на несколько дней. Потом следовал какой-нибудь инцидент: попытка моего изнасилования, кража, еще что-нибудь, — и меня вышвыривали прочь, порой, удержав с жетона столь нужные мне кредиты.
И тогда я ползла в свою кладовку, которую делила с Бини, мелкой и вертлявой девчонкой с хвостом и широким ртом, полным острых зубов, а потом снова выходила на работу в танцевальный клуб.
Чтобы опять встретить Грумера и услышать его звездное «предложение, от которого не следует отказываться».
Если бы он просто хотел меня трахнуть, то сделал бы это давно. И как ни ужасно звучит, я бы позволила — только бы жить спокойно. Но ему нужно было моё тело во всех смыслах. И потому он должен был получить полное согласие… И клятву.
Ублюдок. Увидел потенциал… и пожелал меня так, как другие хотят еще одно коллекционное оружие. А недавно объявил, что из Нижнего я не выйду… И его терпение иссякло — он уже не будет ждать, пока я приму верное решение.
Я же… устала.
Я прилетела на Дилип два космических года назад, по поддельным документам и самому дешевому билету, который купила на гонорары от танцев на предыдущей планете. Такой же убогой, как и та, где я родилась. Прилетела с надеждой, что уж на зажиточном и политически стабильном Дилипе никто… не обидит. Что тут есть закон. Порядок…
Ага. Он и был. Для законопослушных и порядочных богатеев. А для молоденьких девчонок, не имевших ни одного образовательного и статусного сертификата и не знающих семьи, путь был такой же, как и везде.
В услужение. В чью-то постель. На Нижний Ярус главного космопорта планеты.
Это только называлось так… Ярус. А по факту огромный город, настолько огромный, что я и представить раньше не могла такой величины. И с неподъемными ценами на жилье.
Впрочем, я думала так, пока не узнала, сколько стоит койка наверху…
Первое время я часто голодала. Спала где придется. Отбивалась от всяких придурков и искала, искала работу… Но даже на Нижнем в официантки или уборщицы не брали без настоящих рекомендаций. А купленные были уничтожены первым же потенциальным работодателем как поддельные.
В общем, к тому моменту, как я нашла этот танцевальный клуб, была почти в отчаянии. И даже с радостью согласилась на предложение заработать не сексом, а танцами, пусть и довольно грязными.
Мне, можно сказать, повезло, что гуманоиды привлекали больше посетителей… и что нас как раз меньше хотели видеть в постели. Мы возбуждали, а удовлетворялись клиенты… с более экзотичными особями. Насиловать танцовщиц было запрещено.
Так что я почти привыкла… К ежедневной работе на платформах вертушки — клиент выбирал из каталога понравившуюся фигуру, платил, и моя платформа уезжала к его уединенному креслу.
Привыкла к тому, что быть почти голой — моя обязанность. Крохотные трусики и накладки на соски не в счет.
Привыкла к девчонке, с которой мы делили крохотную квартирку, куда помещался лишь душ самой дешевой модификации и две койки. Зато дверь была надежная.
К рваному сну привыкла, еде через раз, щипкам и оскорблениям.
И… почти примирилась. Даже стала реже искать что-то другое и проверять объявления…
А потом один придурок попытался-таки меня поиметь, да еще и на улице, недалеко от входа в клуб: запомнил, выследил и набросился. Я «ответила» ему как смогла, со всей накопившейся жестокостью, хотя обычно предпочитала не высовываться. И Грумер меня заметил во всех смыслах.
Я тогда еще не знала, что его так зовут. А когда узнала — возненавидела это имя. Эту расу грумов. Серо-голубых, вертлявых, склизких в прямом и переносном смысле слова.
У него были крохотные глазки, липкий взгляд и потребность убивать. Постоянно. Может, у них так было принято — а может, у него сломались мозги. Его боялись и ненавидели. А телохранители постоянно дохли… И не удивлюсь, если некоторые — по его воле.
От его предложений не отказывались… Я еще долго продержалась.
И готова была сделать последнюю попытку. Сбежать… куда угодно. И пусть сдохнуть потом от голода, но хотя бы не прикрывая тело Грумера от чьего-нибудь заряда.
