Мне снова снилось…
Оно. Что-то страшное, черное, давящее. Накатывающее в своем ритме, проникающее через поры, залепляющее глаза и рот и растекающееся по легким…
Так, что я не могла дышать.
Я металась всю ночь, то просыпаясь, то проваливаясь в бездну, и встала на занятия совершенно разбитой. Анализатор состояния в столовой возмущенно пискнул и выдал мне целую гору витаминов и полезных желе, на которые я посмотрела с отвращением.
А когда подняла взгляд…
Лучше бы я этого не делала. Чернота наступила и здесь.
Гард Норан в окружении повизгивающих от восторга девок. И ближе всех Милина. Неприлично довольная и поглядывающая на остальных с плохо скрываемым выражением превосходства.
И так теперь было каждый день.
Каждый раз, когда я приходила в столовую… В других местах мы с Гардом не пересекались. Он не ответил на сообщения по поводу репетиций, и я перестала их присылать. И с удивлением осознала, что раньше наши встречи полностью строилось на его инициативе — а как только он перестал меня подлавливать…
Академия оказалась просто огромной.
Возможно, нам стоило обсудить всё. Возможно, мне стоило попросить о встрече и продолжить разучивать нужные па — ведь от этого зависело наше выступление. Возможно, мне следовало извиниться…
Но я не стала этого делать.
Молча глотала ночные слезы и жар неудовлетворенности между ног, горечь предательства и его игнор. Не такой, как раньше, когда я чувствовала его сонастроенность на меня, хотя для других мы были по разные стороны космоса…
А по-настоящему. Когда он забыл о том, что Аррина Лан существует.
Что ж. Значит, не зря я не пустила его дальше своей кожи… Он доказал, что такой же, как все в моей жизни… Временный.
И хотя периодически появлялось противное ощущение, что как раз пустила, и он уже давно пробрался под кожу и поселился где-то глубоко внутри, я подавляла это чувство. Если там и взошел какой-то росток… Он с легкостью зачахнет без солнца. Я об этом позабочусь.
А с репетициями… обойдемся и без них. Мы выучили достаточно движений, чтобы не провалиться.
А уж с физической стороной вопроса и вовсе проще всего. Жила же я как-то до этого… И, если станет совсем невмоготу, сумею найти варианты…
10
Наши дни
Планета Дилип.
Гард Норан
«Забирай!»
Я стиснул зубы и принялся молотить по муляжу так, что в какой — то момент тот просто лопнул, разодрав мне костяшки.
«Забирай…»
Дрянь!
Ей, как всегда, на всё и всех плевать. И на меня в том числе… Было ощущение, что между нами появилось что — то важное, что — то, чему невозможно дать названия… Но я ошибался. Да, она постаралась не показать настоящего отношения, но ведь когда мы остались одни после подслушанного разговора, тоже не попыталась разубедить меня в своих словах…
Холодная стерва, которую интересует лишь карьера и физическое удовольствие.
И раз уж у нее все так просто, зачем мне переживать? Раз ей плевать с кем каждый из нас проводит время, зачем себя ограничивать?
Я достаточно услышал, чтобы понять: я ей не нужен. И достаточно провел с ней времени, чтобы почувствовать: Аррина не собирается открываться и пускать дальше, чем я уже допущен. К тому же я в полной мере сознавал, что и сам не могу предложить ничего большего…
Так и смысла тогда нет за что-то держаться.
Но почему так больно? Будто я полным новичком пошел на высший уровень «вертушки», и меня долго мотало и кромсало там битами и ножами, а потом выкинуло прочь без права на помощь и без надежды на спасение…
Я взбесился в тот момент в коридоре, согласен. Заметил еще в столовой, что несколько девок с нашивками второкурсниц, переглянувшись, вышли будто бы за ней, и, прервав все разговоры, отправился следом, обеспокоившись, что Аррину могут обидеть…
Идиот! Эту стерву невозможно обидеть…
От того что я услышал и увидел, в голове помутилось. Холодное «и не думала влюбляться», равнодушное «отдаю», будто я ненужная тряпка… Захотелось сделать ей так же больно, как она сделала мне. И я смог…
И ни норы не гордился этим. Только стал сам себе противен.
А потом сделал вид, что пошел за капризной блондинкой, чьего имени даже не знал… Но мне не нужна была эта подстилка. Как и все остальные, кому я, возненавидев маленькую дрянь и себя заодно, дал доступ к своей реальности. Попытался забыться. Забыть. Дать, наконец, Аррине то, что она постоянно требовала, — свободу. Я мог. Усилием воли мог не видеть, не замечать её, позволял другим девкам настырно предлагать ненужные мне тела.
Днем.
А по ночам метался в своей комнате, не зная, как совладать с потребностью не просто трахать белобрысую стерву, но быть рядом, видеть, получать от нее ехидные и колкие уколы, которые она, единственная, и позволяла себе, наслаждаться нашими перепалками, танцами, взглядами…
Но разве мог я подойти первым?
Ага, и снова получить насмешливое: «Ты мне не нужен»… Ничего ведь не изменилось с момента нашей первой встречи…
Я отгородился только нам заметной стеной.
Но встретиться пришлось.
Время до отборочного тура танцевального конкурса тянулось бесконечно медленно… и пролетело моментально. На коммутаторе возникло сообщение, что кадеты Гард Норан и Аррина Лан отбывают завтра утром в столицу Дилипа, и я долго пялился на эту надпись, испытывая совершенно мазохистское удовольствие, от того что видел наши имена рядом.
И когда мы встретились в зоне посадки флиппера… Оба в форменных куртках и со спокойными лицами, вдруг испытал совершенно иррациональное чувство радости, от того что какое-то время побуду рядом…
Дважды идиот!
Всю короткую дорогу до столицы, расположенной на другой стороне Верхнего континента, мы молчали, и каждый смотрел прямо перед собой. Флиппер шел на автопилоте: я не был уверен, что приеду куда надо, если возьму управление на себя. Потому что больше всего мне хотелось свернуть куда-нибудь, где нас не найдет ни один пеленгатор и вытрахать свою боль… и её спокойствие.
Мы прибыли вовремя.
Прошли в распределитель внизу огромного здания, в котором проводились лучшие мероприятия Дилипа и ближайших систем, и взмыли на нужный уровень в аэротрубе.
И только там, на входе в арену, где проходила процедура регистрации и толпилось какое-то неимоверное количество кадетов из разных Академий (чтобы получить карты доступа, кабинки для переодевания и ушные вкладыши), я впервые за все время посмотрел ей в глаза.
Вздрогнул от их лихорадочного блеска и… промелькнувшей где-то в глубине боли.
