Лариса, заглотив мужской член как можно глубже, интенсивно задвигала головой, то и дело облизывая его своим похотливым язычком. Оральные ласки длились недолго. Не прошло и минуты, как Тимур зарычал, ухватив женщину за копну густых, черных волос, рванул на себя, буквально насаживая на свой орган. Его подруга нисколько не сопротивлялась этому грубому движению, когда в ее гортань ударила тугая струя горячей жидкости, она стала глотать, усиленно работая горлом. Поток иссяк так же быстро, как и появился. Лариса, закончив глотать, выпустила изо рта вялый член и, прежде чем подняться с колен, нежно вернула его обратно в брюки.
Встав перед Тимуром, она посмотрела в его восторженные глаза и весело произнесла:
— С приездом, дорогой!
Тамерлан снова привлек к себе женщину, их губы с неистощимой жадностью слились, как будто они пытались поглотить друг друга, растворить в себе. Новая волна возбуждения накатила на Тимура, он легко подхватил на руки податливое тело своей подруги и понес в спальню.
Просторная комната представляла собой некое подобие будуара французской куртизанки прошлого века. Единственное окно было затянуто тяжелыми, плотными шторами, пол застелен не как обычно ковровым покрытием, а настоящим, ворсистым, ярких расцветок, ковром ручной работы. В центре стояла большая двуспальная кровать с высоким, таким же ярким, как ковер, изголовьем, по краям кровати стояли две тумбочки с оригинальными светильниками. Над кроватью висела большая картина под стеком. На зеленом фоне сплетенные в клубок обнаженные женские тела, эту картину Лариса купила у бородатого художника на старом Арбате. Уж больно аппетитно выглядели эти самые тела.
Над кроватью в потолке было вмонтировано большое зеркало, еще несколько зеркал поменьше были установлены в стенах. Так что, занимаясь любовью, партнеры могли наблюдать за процессом из любой точки этой комнаты.
Войдя в комнату, Тимур швырнул Ларису на постель. Шелковый халат распахнулся, обнажив полные белые груди с возбужденно торчащими вверх сосками. Бесстыже раскинутые ноги демонстрировали ажурные трусики ярко-красного цвета в тон халату. Сквозь полупрозрачную ткань просматривался темный волосяной покров лона. Тимуру не нравились бритые женские лобки, безобразные кущи кучерявых волос его сильно возбуждали.
Навалившись на Ларису, Тимур погрузил лицо в мякоть расплывшихся по телу грудей, его губы, язык ласкали, пили эту теплую женскую плоть. Его правая рука, сорвав с шеи галстук, пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке. Левая, скользнув по животу, пролезла под резинкой трусиков в тропики волосяных джунглей. Еще немного, и указательный палец, скользнув между пухлых холмиков больших губ, погрузился в липкую влагу...
Лариса, ласково поглаживая волосы на голове Тимура, нежно целуя его тело, сладостно застонала, когда к указательному пальцу добавились трое его собратьев, она по-звериному завыла, двигая тазом в такт движениям пальцев. Не выдержав напряжения, ткань трусиков разорвалась, треск лопнувших кружев для Тамерлана прозвучал как сигнал к атаке. Не раздевшись полностью, он резко вошел в свою подругу, правой ладонью пытаясь схватить обе груди, а левую, пальцы которой были в остро пахнущей слизи, поднес ко рту женщины. Лариса, двумя руками поддерживая и лаская свои арбузные груди, поймала жадным ртом пальцы и стала их лизать. Движения таза стали такими мощными, что Тимур едва ли не падал с нее. Вой женщины сменился отрывистыми криками. Светильники, зажигающиеся от легкого толчка, сейчас мигали, как лампы радиостанции во время интенсивной передачи.
Тимур, не отрывающий все это время взгляд от белоснежного тела подруги, неожиданно покинул ее лоно, одним прыжком он оказался над животом женщины. Вонзив член между полушариями грудей, он начал интенсивно двигать взад-вперед. Лариса, продолжая взмахивать тазом, еще теснее сжала груди и, приподняв голову, пыталась поймать ртом то и дело появляющийся, похожий на круглую одноглазую рыбу, мужской член.
Движения Тимура все убыстрялись, он уже, прикрыв глаза, застонал. Неожиданно в мозгу вспыхнула картина ночевки в палатке с «индейцами» по дороге к президентскому бункеру. Он слез с разложенной поперек кровати подруги и, тяжело дыша, прошептал:
— Повернись.
Лариса сразу поняла желание любовника и, развернувшись, приняла ту самую позу, в которой совсем недавно лишала девственности Джамилю. Но вместо новой порции удовольствия ее тело пронзила острая боль, как будто кто-то вогнал внутрь раскаленный стержень. Она пронзительно закричала, попыталась вырваться, но тяжелая рука, опустившись ей на позвоночник между лопаток, придавила к постели.
Конечно, такой вид секса для нее не был в новинку, и они нередко его практиковали, только это заранее оговаривалось, потом была стадия подготовки с использованием смягчающих кремов и увлажняющих гелей. Тогда Тимур был с ней особенно нежен, а сейчас? Сейчас это больше напоминало насилие. Чтобы не кричать, Лариса закусила постельное покрывало, по ее лицу текли горькие слезы.
Постепенно боль с каждым толчком слабела, и ее заменяло нарастающее удовольствие. Нахлынувшая горячая волна снова заставила ее застонать. Не в силах противиться похоти, Лариса запустила руку между ног, одновременно двигая и покачивая тазом. Тимур повалился на спину, а Лариса, вытянув ноги, продолжала лежать на животе, ее тело нервно подрагивало, как будто через него пропускали слабый разряд электрического тока.
Когда же Лара смогла наконец оторвать лицо от покрывала, Тимур, выплеснув в нее всю свою энергию, свои эмоции и переживания, безмятежно спал. Его левая нога была в синем носке, а на правой висели спущенные брюки.
Выйдя из вагона электрички, Тамара Борисова нерешительно переступала с ноги на ногу. Она стояла на бетонной платформе, и перед ней возвышался бело-синий щит с надписью «Дроздово». Именно про эту станцию ей говорил Виктор...
Она снова вспомнила рассказ бывшего морпеха: война в Чечне, боевики, плен, подземный бункер, террористы, бред какой-то. Ей бы следовало обо всем этом сообщить в милицию или куда там положено. На худой конец просто забыть парня (возможно, шизофреника с манией преследования) и больше ни ногой в «Славянскую вольницу». Но ничего этого она не сделала. Влекомая какой-то непонятной силой, утром следующего дня, не заходя в номер, снятый накануне, она отправилась на вокзал. Сев на ближайшую электричку, выехала в Дроздово, чтобы помочь почти незнакомому парню.
«Нет, все-таки я ненормальная, — размышляла про себя Тамара, проходя через лесополосу, отделяющую дачный поселок от железнодорожной станции. — Может, в детстве не доиграла в казаки-разбойники, отсюда и тяга к авантюрам. Ну хорошо, раньше помогала любовникам — кому получить престижную работу, кому заграничную командировку или финансовую поддержку для развития искусства. Одним словом, «султанша» или «спонсорша», как говорят подруги. Но сейчас...»
При всей внешней безоблачности, ее жизнь не была наполнена радостью и уютом. Пожалуй, отсутствовал главный элемент полноты жизни, не было в душе теплого комочка, которого знающие люди называют «женским счастьем».
