Женщина с интересом смотрела на него несколько секунд не отрываясь, как будто оценивала его или решала головоломку, потом спросила:
— Молодой человек, вы что, решили меня закадрить?
— Сначала познакомиться, — не моргнув глазом, ответил Виктор. — А если получится, то и закадрить.
— Меня зовут Тамара, — слегка улыбнувшись, ответила женщина и добавила: — Вы, юноша, никогда не узнаете, получится или нет.
— Почему? — спросил Виктор, присаживаясь на свободный стул.
— Потому что сперва женщину кадрят, а потом уже выясняют, получилось или нет.
Подошедший официант поставил на стол заказанную фарфоровую чашечку с дымящимся кофе и широкий, конусной формы бокал с мартини.
— Дружок..,. — Совсем осмелевший Савченко, залпом осушив свой бокал, обратился к официанту: — Мне тоже кофе и соточку «Баккарди», колы не надо...
Официант молча удалился, а Тамара, затушив сигарету о дно пепельницы, взяла бокал с напитком.
— Вы живете в этой гостинице?
— Думаю, лучше обращаться на «ты», меньше официоза.
— Чтобы малознакомые люди перешли на «ты», нужно хотя бы выпить на брудершафт... — Произнесла Тамара, рассматривая ладную фигуру молодого человека.
— Или переспать, — закончил мысль Виктор.
«Молодой, да ранний», — подумала женщина.
— Переспать — это еще не повод переходить на «ты», — пошутила она.
Оба рассмеялись, Виктор боковым зрением видел, как за соседним столиком чеченцы напряженно за ним следят. Снова появился официант, теперь они выпили через переплетенные руки и слегка коснулись друг друга губами.
Виктор почувствовал, как по телу разлилась горячая волна от близости женщины, к щекам прилила кровь, в висках застучало.
— Так ты живешь в гостинице? — снова задала свой вопрос женщина.
— Да, возвращаюсь из Чечни домой, вот, решил посмотреть столицу нашей Родины, — с трудом сдерживая зов своей плоти, ответил Виктор.
— А где твой дом?
— Далеко, за Уралом, — самозабвенно врал Савченко.
— А денег тебе хватит рассчитаться за эту экскурсию? — неожиданно спросила Тамара, в глубине души опасаясь, что судьба подбросила ей еще одного нуждающегося.
— Боевые заплатили, вот и гуляю, — развеял ее опасения молодой человек, продемонстрировав как бы невзначай пачку банкнот, потом, указав на пустую посуду, громко произнес: — Гарсон, повторить то же самое!
Они еще несколько раз повторяли, Виктор рассказывал анекдоты, какие-то смешные истории. Тамара опять закурила, и он, как истинный джентльмен, снова дал ей прикурить. И когда ее лицо в очередной раз окутал дым, молодой человек неожиданно серьезным тоном произнес:
— Ты мне напоминаешь блоковскую незнакомку. Помнишь, как там у него:
И, медленно пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
— Сколько тебе лет, Витя?
— Двадцать один, — признался Савченко.
— Я по возрасту тебе гожусь если не в матери, то в старшие сестры, это точно, — она специально рубила слова, чтобы оттолкнуть от себя этого приятного юношу. Но его это не испугало.
— Любви все возрасты покорны, — произнес он хрипловатым от волнения голосом, хотя на языке крутилось совсем другое выражение, сальное, казарменное. Но он не решился его произнести вслух.
— Хочешь еще выпить? — спросила неожиданно Тамара.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Виктор.
— Только сходи к бармену сам.
Виктор поднялся со своего стула и медленно, нетвердой походкой направился к барной стойке. Тамара специально его отправила, чтобы получить немного времени для раздумий, разобраться в своих мыслях. Она хотела этого юношу не из мести бросившему ее любовнику, не из-за алкогольного опьянения или из-за возбужденной похоти. Просто от Виктора исходил непонятный ей магнетизм, впрочем, даже очень понятный, в нем сочетались все те качества, которые она боготворила в мужчинах.
«Такой не сбежит, отбрехавшись по телефону, — промелькнуло в ее голове, и тут же спицей пронзила мозг другая мысль: — Господи, он же еще совсем пацан, что же я делаю? Следующим моим любовником, наверное, будет красногалстучный пионер».
Вернувшись, Виктор мгновенно понял ее состояние. Поставив на столик бокалы, он хрипло произнес:
— Пошли ко мне в номер.
— Может, лучше в мой? Там стол накрыт...
— Я не голоден, — ответил Виктор, прекрасно понимая, что в чужой номер его никто не пустит.
— Пошли, — наконец тихо произнесла Тамара. Опустив глаза, она поднялась из-за стола и, взяв свои вещи, направилась к выходу, впереди нее прошли двое чеченцев. Виктор вынул из пачки несколько банкнот, бросил их на стол возле нетронутых бокалов и тоже направился к выходу Вслед за ним поднялся и Имрам с двумя оставшимися абреками.
Так, в сопровождении невидимой охраны, они поднялись на третий этаж, где был расположен номер Виктора.
Едва щелкнул замок, отделив весь окружающий мир от маленького, замкнутого пространства гостиничного номера, как мужчина и женщина бросились в объятия друг друга, как два противника, два диких зверя, сошедшихся в яростной схватке. Но это была не ярость, это была всепоглощающая страсть. Они целовали друг друга, засасывая губы, языки партнера, слегка покусывая и снова и снова сливаясь в яростных поцелуях. Потом поцелуи сместились ниже... Вечернее платье Тамары, так же как и одежда Виктора, в беспорядке полетели на пол.
Она томно застонала, когда он сорвал с нее атласный бюстгальтер. Виктор то страстно мял ее небольшие, округлые груди, то жадно целовал их, лаская языком набухшие розовые соски. Вслед за бюстгальтером полетели чулки, кружевной пояс и узкие атласные трусики. Все то, что должно было радовать глаз другого мужчины, для которого устраивался праздник. Теперь все это вместе с ней досталось этому хищному и ненасытному варвару...
На какое-то мгновение Тамара открыла глаза и увидела Виктора, стаскивающего с себя остатки одежды. Его орган, нацелившись в горизонт, был от натуги фиолетового цвета, казалось, еще мгновение, и он лопнет, как раздутый шарик.
— Ты предохраняешься? — неожиданно спросила Тамара, не в силах оторвать взгляд от торчащей дубины, колышущейся в такт движениям мужчины.
— Нет, а зачем? — удивился Виктор.
— Мы недостаточно хорошо знаем друг друга, чтобы заниматься любовью без защиты...
— Но...
— Без резинки не буду, — отрезала Тамара.
Проклиная все на свете, Виктор снова стал одеваться.
Приведя себя в порядок, он выскочил из номера. Перед его глазами все еще стояло видение — аккуратно подстриженный чубчик пшеничных волос, плотно сжатые губы лона его подруги...
