«Не будете вы над ними издеваться», — подумал Виктор, вытаскивая из подсумка наступательную гранату «РГ». Круглый гладкий корпус удобно лежал в руке. Выдернув чеку, он швырнул гранату между убитыми разведчиками. Взрыв подбросил тела, обезображивая их лица, взрывная волна отшвырнула пулемет в сторону, приводя оружие в негодность. Теперь можно было отходить. Дав пару очередей, Виктор бросился в соседнюю комнату, одним прыжком перемахнул через подоконник и на полусогнутые ноги приземлился на площадь. Там его ждал Валиулин, поставив на каменную ограду импровизированного палисадника оба автомата.
— Давай, Стрелок, отходи, теперь я прикрываю.
Виктор бросился через площадь, за его спиной густо звучали автоматные очереди, затем ухнул подствольник и снова раздался треск автоматов.
Савченко пересек площадь и укрылся за углом ближайшего дома, с оружием на изготовку, приготовившись прикрывать Валиулина. Младший сержант бежал через площадь, петляя, как заяц, то и дело оборачиваясь и стреляя. Очереди веером расходились от него в разные стороны. Равиль не давал боевикам прицелиться, это сейчас было важнее, чем кого-то убить.
В отличие от Валиулина, Виктору следовало целиться, в этот момент главная его задача — убивать. Отсутствие оптического прицела на таком расстоянии не слишком усложняло эту задачу. И, пока Рав вытанцовывал пируэты, Савченко совместил прицельную планку с мушкой на бородатой физиономии, которая прилаживала у себя на плече «шайтан-трубу». Автомат дернулся, выплевывая пригоршню свинцового гороха. Бородатая физиономия взорвалась, как перезрелый арбуз. Падая, душман рухнул на спину, успев нажать спуск. Реактивная граната, подобно американскому «Челленджеру», светясь, взвилась в небо и, когда сработал самоликвидатор, взорвалась огненно-рыжим пятном.
— Ай... ё...ё, — пуля таки достала Валиулина, когда он достиг спасительных стен. Удар пришелся в центр груди, сбив с ног, он швырнул его в глубь узкой улочки.
— С-суки, — почти не разжимая зубов, процедил Виктор, снова дав несколько очередей, затем, размахнувшись, швырнул «лимонку». Взрыв должен был немного придержать уже совсем обнаглевших боевиков. Последнюю «РГ» Савченко прицепил предохранительным рычагом за пояс, снова отстегнул пустой магазин и тут же вставил новый, тоже последний. У него в запасе было еще несколько секунд. Перемахнув через бетонное крыльцо, он оказался возле лежащего Равиля. Нижняя часть лица младшего сержанта была искажена болью. Он тяжело дышал, держась за разгрузочный жилет в районе груди.
— Рав, тебя сильно зацепило?
— Прогулка по парку, мать вашу, — стонал Валиулин. — Как чувствовал, сунул в броник дополнительную пластину, — дрожащей от напряжения рукой младший сержант извлек из камуфлированного чехла бронежилета слегка выгнутую титановую пластину. Немного ниже центра в ней отпечаталась глубокая вмятина с тонким рваным отверстием с противоположной стороны. Дополнительная пластина выполнила свою функцию, она приняла на себя смертоносную энергию бронебойной пули. Валиулин был скорее жив, чем мертв, но все же попадание его прилично оглушило.
— Рав, ты как, сам идти сможешь? — Виктор рванул младшего сержанта за разгрузники.
— Могу, — простонал Валиулин, с трудом приподнимаясь с мокрой земли. Несмотря на трагичность момента, Виктор подумал, что товарищ похож на сказочного дровосека из Изумрудного города или страны Оз. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — боец из Равиля никакой. Теперь оставалось два варианта — либо тащить раненого на себе и рисковать быть взятым в плен или просто застреленным в спину в лучшем случае. Второй вариант — Валиулин уходит сам, но его отход кто-то должен прикрывать...
— Идти сам сможешь? — повторил вопрос Савченко, когда Равиль встал на ноги.
— Могу...
— Ну иди, — Савченко подхватил автомат Дяди Федора, собираясь вернуться к своей огневой позиции, но младший сержант задержал его и быстро проговорил:
— В подствольнике последняя граната, патронов с полмагазина. Это все, что есть. Да, вот еще, — Равиль откуда-то извлек наступательную гранату «РГ-5».
— Спасибо, Рав, а теперь уходи, — Виктор сунул гранату в карман камуфлированных штанов и бросился вверх по улице, не обернувшись на товарища. Долгие проводы — лишние слезы, в данном случае слезы были бы родителей, получивших похоронку.
Вернуться Савченко на свою огневую позицию не успел, сделав пару шагов, он едва не наскочил на моджахеда, который, подобно волку, учуявшему свежую кровь добычи, бежал рысью. Боевик был слишком увлечен погоней, поэтому не был готов к такой встрече. Шквальная очередь почти в упор сбила душмана с ног.
Перепрыгнув через убитого, Виктор оказался на площади, по которой двигалось около десятка моджахедов. Виктор вскинул автомат и, дав несколько очередей, рассеял противника, затем пальнул из подствольника для большей верности. Где разорвалась ракета, он не стал смотреть, не до жиру, быть бы живу.
Бежать вниз было легче, чем подниматься в гору. Виктор почти аллюром проскочил несколько дворов, возможно, он бы бежал и дальше, но впереди замаячила фигура Валиулина. Младший сержант шел вниз по улице, как пьяный, качаясь из стороны в сторону, и правой рукой, на которой болтался автомат, опирался о кирпичные стены домов. Савченко притормозил, еще пару прыжков, и он догнал бы Равиля, но это не входило в его план.
Виктор остановился на секунду, огляделся. Как говорил майор Егоров из «Альфы»: бой в горах примитивно-сложная наука. Все просто и сложно — тот, кто наверху, тот и в выигрыше. Но в данной ситуации выбирать не приходилось. Савченко залег за давно заброшенной клумбой, прошлогодняя трава лежала бледно-желтой прядью, свисая с краев.
Обернувшись, Виктор увидел, как ковыляющий Валиулин скрылся за поворотом. До перехода у оползня нормальным ходом было минуты две, но это нормальным ходом, а контуженому Равилю потребуется, пожалуй, все десять-пятнадцать. Значит, держись, Пистон!
Как Савченко ни прикидывал, позиция была дрянь. Сектор огня не больше тридцати градусов и свобода обхода с любой из сторон. Нет, позиция дерьмо, но другой все равно нет. И здесь ему, разведчику морской пехоты Северного флота, нужно держать свою оборону, он здесь в ответе за всех тех, кто пал, и тех, кто жив.
— Тьфу ты, черт, на высокие ноты потянуло! — выругался Виктор. Не привычен он был к высоким словам, но самопожертвование требовало самооправдания. Привычным движением глаз совместил мушку с прицельной планкой, взгляд сместился с прицела на цель. Неясное темно-коричневое пятно у основания полуразвалившегося дома наконец сфокусировалось на ржавом оперении минометного снаряда. Растопыренный стабилизатор мины буквально манил, призывно звал.
— Эх, блин, — злобно выдохнул разведчик. Месяц назад они совместно с новосибирским ОМОНом проводили операцию «Этил». Мотаясь по равнине, они уничтожали самодельные нефтеперегонные аппараты. Огромные емкости по перегону нефти в самогонный бензин выглядели ржаво-законченными монстрами. Менты, неделю назад приехавшие на войну, резвились, как дети, паля по емкостям с нефтью из всего штатного оружия и громко визжа от восторга, когда из пробоин сочилась густая, как кровь, нефть. Потом все это безобразие поджигали трассерами или реактивными гранатами.
