Весь день они двигались в глубь гор, проводники выбирали дорогу по каким-то только им известным приметам. На ночь остановились на привал, гнилозубый с Мирзой развьючивали лошадей, каждой из кляч на морду нацепили торбу с овсом. Другие, сноровисто орудуя, установили большую палатку. Оставив одного из «индейцев» караулить, остальные забрались в палатку.
«Пленнику» Мирзо бросил овечий тулуп, до этого притороченный к одной из лошадей. Длинноносый с разукрашенным автоматом, который, видимо, был главным — вождем этого племени, в центре палатки установил спиртовку. Каждый из абреков потянулся к своим мешкам. Мирзо, прежде чем самому есть, отломил Тимуру половину лепешки и отрезал кусок вареной говядины. Холодное жилистое мясо на этот раз показалось вкуснее самых нежных деликатесов в лучших ресторанах Москвы.
— Эй, Мирзо, — обгрызая баранье ребро, обратился к гиганту гнилозубый, — мы уже давно без женщин, может, уступишь нам русского на ночь? А?
Он говорил на вайнахском языке, чтобы заранее не пугать жертву, не догадываясь, что это родной язык Тимура. Глаза «пленника» сузились, до гнилозубого было несколько метров, достаточно одного прыжка, чтобы оказаться рядом с болтуном и проломить череп «тигровой лапой». Этот удар он отрабатывал в учебном лагере в Пакистане. Там же его и опробовал на двух смертниках. Смерть была мгновенной.
— Я же сказал, это очень важный русский, — перестал жевать Мирзо. И, ткнув пальцем в потолок, добавил: — Большие люди с ним хотят поговорить.
— Пусть говорят, — хихикнул толстяк. — Мы ведь не убивать его собираемся, так, немного побалуемся...
С этими словами он повернулся к «пленнику», подмигнул ему, вытянув руки, в следующее мгновение взмахнул ими, как делают лыжники, и громко заржал:
— Русский, хочешь?
Тимур отвел глаза и незаметно попробовал веревку, опутывавшую руки. Мирзо, по окончании скудной трапезы, повязал ее формально — путы держались лишь на честном слове.
На уроках актерского мастерства, которые посещал Тимур, маститый актер, снявшийся не в одном десятке фильмов, учил студентов: «Роль, которую вам надо играть, нужно не играть, а жить». Беспроигрышная формула, но и она не всегда срабатывала. Если пойдет так дальше, то через минуту здесь будет пять трупов, которые им с Мирзой придется прятать.
— Вы его не тронете, — угрюмо произнес гигант.
— Ты же не будешь с нами драться из-за какого-то шакала, — в разговор вступил длинноволосый вождь, насмешливо глядя на Мирзу.
— Не буду, — согласился тот. И в следующую секунду из-под полы куртки в лицо вождю уже смотрел черный зрачок пистолета. Автоматический «стечкин» в лапе Мирзы смотрелся как портативная зажигалка. — Его никто не тронет, слышали, вы, козлопасы, или хотите, чтобы я из вас навоз козий сделал?
«Индейцы» ошарашенно пялились в отверстие черного смертоносного зрачка, их оружие лежало в стороне. Но даже если бы они справились с Мирзой, то долго им кочевать не пришлось бы. Слишком серьезные люди стояли за этой гориллой, тут уж никакие тейповые отношения не помогут. За его смерть с них шкуру живьем спустят.
— Да ты что, Мирзо, мы же пошутили, — пробормотал длинноносый, несмотря на холод в палатке, его лоб покрылся обильной испариной. Остальные «индейцы» в знак согласия закивали на манер китайских болванчиков.
— Ну, раз пошутили, хорошо. Теперь спать, — пряча пистолет, произнес Мирзо. Все стали укладываться.
Утро началось задолго до рассвета. Перекусив лепешками и холодным мясом, группа быстро избавилась от следов своего пребывания и двинулась дальше.
Во второй половине дня они достигли пологой горы, поросшей густым ельником. Среди разлапистых зеленых красавиц зияли черными оспинами воронки авиабомб. Фронтовая авиация здесь поработала на славу.
— Мы на месте, — не глядя в глаза Мирзы, произнес вождь. После вчерашнего конфликта он и его люди чувствовали неприязнь к этому гориллоподобному человеку, который помешал им развлечься, да еще заставил извиняться. Каждый из абреков в душе лелеял мысль, что когда-нибудь представится возможность и они своего шанса не упустят.
Стащив с лошади «пленника», Мирзо закинул на спину вещевой мешок, и они молча пошли в сторону вершины. Абреки, как настоящие индейцы, с гиканьем и воплями понеслись прочь.
Как только наездники скрылись из виду, Мирзо снял с рук Тимура путы и тихо произнес:
— Мы не пойдем на базу через «парадные ворота», там минные поля и секреты. Да и чтобы тебя видело меньше народа, пойдем через «черный ход», так будет даже быстрее.
— Как скажешь, — без возражений согласился Тимур. Его не интересовало, как они попадут в главный штаб повстанцев, главное было — попасть.
Они перемахнули через гору, иногда проваливаясь по пояс в снег, иногда съезжая по гололеду. Оказавшись внизу, Мирзо пошел по горному ручью, который струился между скал.
Стоптанные сапоги Тимура мгновенно наполнились водой. Ледяная влага обожгла ступни, сводя пальцы судорогой. Идти пришлось долго, Тамерлан понимал, что это единственная возможность не оставлять следов на снегу, да еще и сбить собак со следа. Но осознание необходимости этих действий никак не согревало ноги. Через сотню шагов он их уже не чувствовал.
«Черт, не хватало, чтоб еще отрезали ноги, как Маресьеву», — совсем некстати промелькнула мысль.
Неожиданно Мирзо остановился перед серо-зеленым валуном, торчащим из воды. Опустив руку в ледяную воду, он произвел какие-то манипуляции, и валун раскололся,
вернее, открылся. Это была металлическая дверь, выкрашенная под цвет местного ландшафта.
— Заходи, — пригласил гигант, пропуская вперед Тимура. Когда они вошли, он снова закрыл дверь. Внутри было темно и сыро. Мокрые ноги в заледенелых сапогах скручивало от холода, необходимо было переобуться или хотя бы насухо вытереть их, но сейчас было не до этого.
Мирзо вытащил из своего вещмешка длинный американский фонарь. Мощный луч света разорвал темноту туннеля. Тимур, шагая след в след за своим проводником, обратил внимание на то, что туннель выложен гигантскими бетонными трубами, которыми в больших городах выкладывают канализационные коллекторы. Интересно, когда и кто его строил?..
Неожиданно подземный ход преградила толстая бронированная дверь с электронным замком. Мирзо склонился к замку, его толстый указательный палец забегал по кнопкам. Когда код был набран, внутри двери приглушенно щелкнул замок, и она бесшумно отворилась.
Проход дальше был похож на шурф шахты — тесный, узкий, с торчащими на пути сваями подпор. По этому проходу пришлось идти долго, Тимур успел даже немного отойти от холодной купели, к мокрым ногам вернулась чувствительность.
— Пришли, — наконец произнес Мирзо, указывая на скобяную лестницу, ведущую наверх. Он стал подниматься первым. Узкий, длинный колодец тянулся вверх на десять метров, выход из него прикрывала еще одна стальная дверь с хитроумным замком.
