Поезд появился ровно в назначенный срок. Сперва на солнце блеснули стекла электровоза, затем показалась угловатая голова зеленой гусеницы, и лишь потом донесся звук колес.
Проводница, дородная бабеха с ярко-красными щеками в синих прожилках, весьма гармонирующими с белой форменной рубахой с золотыми пуговицами, подозрительно взглянула на протянутый ей билет, потом на пассажира и недоуменно спросила:
— Как это вы тут оказались, гражданин?
— Да вот, опоздал, — развел руками Артур, — пришлось ехать на перехват.
— Ну, раз догнали, тогда заходите, — смилостивилась проводница.
Айзек легко взобрался по ступенькам и прошел по полупустому вагону к своему купе. Там тоже было пусто, и он, облегченно вздохнув, опустился на нижнюю полку.
За последние трое суток он сильно вымотался, преодолев на попутках почти тысячу километров. То петляя, как заяц, то, как шахматный конь, уходя в сторону. Это была не его придурь и не игра, это была необходимость. Потом, когда заварится каша, пойдет большая игра, все, что он укажет в своем рапорте, соответствующие службы будут проверять под огромным микроскопом, выискивая «белые пятна» в его «легенде», но их быть не должно.
— Выполнишь первую стадию операции, — говорил ему на прощание Профессор, — не суетись, живи спокойно. Когда все будет готово — тебе сообщат. После второй стадии (на этот раз Артуру отводилась роль наблюдателя, нажавшего кнопку дистанционного подрыва) твоей главной задачей будет вывести пилота в аэропорт. В этой ситуации полеты, наверное, отменят, но там он будет в относительной безопасности. После этого ты — добропорядочный гражданин и через полтора года возглавишь ГУБОП.
— А в госбезопасность я вернуться не могу? — поинтересовался Айзек, в нем еще теплилась надежда.
Но Профессор был неумолим.
— В госбезопасности у нас людей хватает, в ГУБОПе на таком уровне ты один, а такую силу без присмотра оставлять нельзя.
Если бы двадцать лет назад выпускнику Киевской школы КГБ Артуру Айзеку сказали, что он будет заговорщиком против существующего строя, он рассмеялся бы в лицо. А если бы добавили, что до этого он будет тайным резидентом милиции, то такому шутнику Артур набил бы морду, не раздумывая.
Поезд дернулся, и за окном поплыл станционный пейзаж. Айзек расслабленно прикрыл веки.
— Ну и как все это прикажете понимать? — спросил Христофоров, когда Кольцов закончил свое повествование. Он сидел в расстегнутом кителе, из которого виднелась полосатая тельняшка, что делало его похожим на сидящего напротив «морского волка» Масягина.
— Думаю, кроме места действия нам надо искать другие общности случившихся происшествий.
Сказав это, Глеб погрузился в размышления. «Что говорить на эту тему, сам почти все время думаю. Мне и раньше виделась профессиональная рука дирижера всего происходящего здесь. А если версия Христофорова и ФСБ насчет шпионской сети верна, то все становится на свои места... Шпионы те еще профессионалы, на которых государство тратит огромное количество времени и денег, готовя для внедрения в чужую среду». А то, что шпионы никого не убивают или убивают по крайней необходимости, — это байка, выдуманная самими шпионами. Любая операция происходит с учетом всех реалий. Если в сытой Англии и Франции большую бойню устроить проблематично, будет слишком бросаться в глаза, то в таких странах, как Гватемала, Ангола или республики бывшего СССР, запросто, и списать это можно на что угодно: бандитские разборки, неожиданно вспыхнувшую гражданскую войну или межэтнические конфликты. Почва для подобных мероприятий благоприятная».
— Ну так какие будут предположения, версии? — Христофоров вырвал сыщика из плена размышлений.
— Если говорить о схожести преступлений, — быстро заговорил тот, — то налицо два похожих убийства — генерала Егорова и Железяки. И того, и другого ликвидировали одним точным ударом стилета, одного в грудь, другого в ухо. Оба удара малозаметны на первый взгляд. А если учесть, что генерал был убит в море, а Железяку убили в момент совокупления (при этом доподлинно установлено, что это был не гомосексуальный акт), то вывод напрашивается один. Это была русалка.
Командир «Забияки» не удержался и прыснул в кулак.
— Ну, и к чему ты это сказал? — спокойно спросил Христофоров.
— А к тому, что мы тычем пальцем в небо, надеясь попасть в «десятку». Это напоминает индейскую притчу о трех слепцах, которые захотели узнать, что такое слон. Ну и сжалились над ними добрые люди, подвели к слону. Один взял его за хобот, другой за хвост, а третий за ногу. В результате один утверждал, что слон похож на шланг, второй говорил — на веревку, а третий сравнивал его со столбом. Они все трое были не правы, не владели всей информацией, но даже если ее объединить, все равно слон не получался, даже на примерный портрет не хватало информации.
«Действительно, даже схожие эпизоды в этом деле могли быть всего лишь мертвыми (отработанными) ответвлениями, которые, в принципе, не играют в этом деле особой роли». Как помнил Кольцов из курса медицины, парочку ребер можно убрать, и это будет не опасно для жизни. А вот им нужен позвоночник, он в организме жизненно важен, по нему могут добраться хоть до черепа, хоть до копчика.
— Что предлагаешь, конкретно? — спросил Христофоров.
— Рассчитывать на то, что твои шпионы клюнут на новейший фрегат, как на живца, глупо. Если у них другое задание, то вряд ли будут отвлекаться. При этом нельзя исключать вероятность других заинтересованных лиц, и тогда мы увязнем в расследовании, настолько засыпанные мелочовкой, что крупную дичь просто не увидим.
— Конкретно? — спокойно гнул свою линию чекист.
— Нам необходимо объединить всю информацию, тщательно изучить ее, рассортировав и классифицировав все акции. Главное, попытаться выжать как можно больше дополнительной информации. Я уверен, она есть, просто надо внимательно ее поискать. Сейчас главное — наметить контур туши этого слона, а заполнить его будет уже проще.
— Ну, и с чего нам начать?
— Я же сказал, с классификации всех преступлений. Да, и особое внимание обратить на все несостыковки. Как я понимаю, их тут набрался вагон и маленькая тележка. Если разберемся с ними, то...
Закончить свою мысль частный детектив не успел, в кают-компанию вломился богатырского сложения матрос-вестовой.
— Разрешите, товарищ капитан первого ранга?
— Что там у тебя? — Масягин поднялся, поправляя и застегивая свою форменную рубаху. На лице не осталось никаких следов недавнего похмелья.
— Докладывают с КПП, там какой-то мужик ломится на фрегат. Говорит, ему Кольцов нужен.
Масягин посмотрел сперва на Христофорова, потом на Глеба.
— Он назвался?
— Так точно, — рявкнул матрос. — Муранов Игорь Александрович.
— Надо пускать, — со вздохом сожаления проговорил частный детектив
