Мичман из команды обслуживания Военной гавани только сегодня вышел из отпуска и сразу же заступил в наряд. Христофорова, который утром сошел с фрегата, видеть ему еще не приходилось.
— Я спрашиваю, куда прем, любезные? — оскалился дежурный, сунув руки в карманы черных форменных брюк. Через секунду перед его лицом раскрылось служебное удостоверение чекиста, где под фотографией черным по белому было написано: «Начальник особого отдела при главном штабе ВМФ».
В армии и на флоте к особистам особое отношение. К тому же перед дежурным стоял не просто особист, а из главного штаба ВМФ.
Дав ему несколько секунд на осмысление ситуации, Христофоров проговорил с издевкой:
— Что, мичман, надоело служить на северном побережье Черного моря? Могу устроить южный берег Белого моря. Подходит такой перевод?
— Виноват, — вытянулся мичман, — товарищ капитан второго ранга.
— Виноватых бьют, — небрежно бросил Христофоров, направляясь к проходной. — Этот товарищ со мной, мы на «Забияку».
На территории гавани, чтобы пройти к фрегату, пришлось миновать еще один контрольный пункт. Но здесь были офицеры из экипажа, они пропустили Христофорова без проверки, а у его спутника потребовали предъявить документы. Глеб показал гражданский паспорт.
На пирсе было прохладно, пахло морской солью и водорослями. Кольцов глубоко вдохнул этот насыщенный воздух и произнес:
— Это же чистое здоровье, а я в гостинице должен сутками напролет дышать выхлопными газами.
— Ладно, не плачь, — усмехнулся Христофоров. — Тут суровый мужской коллектив, и жалеть тебя некому.
Он вяло кивнул матросу с автоматом на плече, потом поднялся не спеша по стальному трапу на борт фрегата, так же вяло выслушал доклад вахтенного офицера. Особист на корабле второй, а иногда и первый человек после капитана.
Затем они по металлической лестнице спустились в чрево боевого корабля. В узком коридоре было прибрано на совесть, стены аккуратно выкрашены в серую казенную краску, все блестящие детали надраены до блеска, металлический пол, по-флотски — палуба, сверкал чистотой.
По этому коридору мужчины прошли к кают-компании. Христофоров, прежде чем открыть металлическую дверь, обклеенную пленкой «под дерево», постучал, потом распахнул ее, пропуская гостя вперед.
Корабельная кают-компания была просторным прямоугольным помещением. В центре стояли длинный полированный стол и два десятка стульев с высокими спинками и резными подлокотниками. Стены были обиты бледно-фиолетовым в разводах велюром, по углам расположились кожаные глубокие кресла, между ними примостился массивный книжный шкаф. Как успел заметить Кольцов, на полках за стеклом была выставлена разная литература. Видимо, офицеры тащили книги из дому.
В красном углу за лампадой висели три иконы: Николай-угодник, Георгий Победоносец и недавно канонизированный адмирал Ушаков.
Командир фрегата, капитан первого ранга, ровесник гостя, встречал его без орденов и регалий, в повседневной форме.
— Вот, прошу любить и жаловать, Сергей Андреевич, мой хороший друг Глеб Кольцов.
— Масягин, — пожимая гостю руку, представился командир, потом громко произнес: — Вестовой, можете сервировать.
Два молодых, крепких на вид матроса, одетые поверх форменной одежды в белые поварские куртки, принялись быстро и сноровисто сервировать стол. Кольцов, разглядывавший за спиной Масягина большую картину в золоченой раме, где по бурному морю, рассекая волны, шел грозный линкор, поинтересовался:
— А что это за корабль?
— «Парижская коммуна», линкор. Перед Великой Отечественной войной командование ВМФ СССР решило усилить морскую группировку на Черном море. И передало на ЧФ один из трех балтийских линкоров. «Парижанка» обогнул Европу и прибыл в Севастополь, где и прослужил до того момента, пока лысый не отправил его под нож. В общем, и у нас получилось, как в первой части этой истории. Так сказать, преемственность поколений.
Когда стол был накрыт и все сели, Масягин, разлив водку по большим хрустальным рюмкам, поднялся со своего места в центре стола и поднял рюмку:
— Разрешите на правах хозяина предложить тост за преемственность поколений, чтобы мы были достойны памяти наших предков.
Все дружно чокнулись, выпили и с аппетитом принялись за закуску.
— А что, мы будем только втроем? — поинтересовался Кольцов у Христофорова.
— Угу, — кивнул тот с набитым ртом. Прожевав, чекист объяснил: — Офицеры, те, кто не на вахте, отправились в культпоход по городу. А кто на вахте, тем категорически запрещено пить. Корабль ведь боевой.
К середине ночи капитанские закрома были изрядно опустошены. Кольцову, принявшему несколько таблеток алкогольного нейтрализатора, приходилось переводить водку, бессмысленно вливая ее в себя. В конце концов, следуя «легенде», пришлось изобразить пьяную отключку. Уперев голову в ладонь левой руки, он тупо смотрел в одну точку, между тем перебирая все собранные за последнее время факты.
«Для чего понадобилось зачищать уголовников? — вертелось у него в голове. — Раньше ведь мирно сосуществовали уголовники и местная власть. Неужели из-за пропавшего общака? Да нет, это ведь не наследство покойного Бармалея, сколько бы ни перебили братвы, паханы от своего не откажутся. Деньги получат назад, да еще жестоко отомстят, Беркович не может этого не знать. Знает, боится, а все-таки вызов организованной преступности бросил. Значит, кто-то большой стоит за ним. Интересно, кто?»
До его сознания донесся голос Масягина, тот говорил Христофорову:
— Ты хоть знаешь, что за боевая единица наш «Забияка»? Это машина даже не двадцать первого века, он же выполнен по технологии стелс, хрен его увидишь, пока он не нанесет удар. Одно автоматическое орудие сможет заменить всю артиллерию главного калибра эсминца Второй мировой войны. Да артиллерия — это ерунда. «Забияка» напичкан ракетами, как плавучий арсенал. У нас в пусковых установках вдоль бортов стоят двенадцать ракет ПВО дальнего радиуса действия «БУР», они, между прочим, покруче наземных «С-300», плюс сорок ракет ближнего радиуса действия типа «Стилет» и четыре зенитных шестиствольных автомата. Три пусковые установки противолодочных ракето-торпед «Тунец». На корме размещаются два вертолета, в зависимости от определенной кораблю задачи: если конвой, то противолодочные вертолеты, высадка десанта — десантные вертолеты. А если спецоперация, то смешанная компоновка, десантный вертолет для диверсионной группы и вертолет огневой поддержки для прикрытия.
Командир фрегата на мгновение замолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли переводя дух.
— Но все это ерунда, — наконец Масягин снова заговорил. — Главное оружие на корабле — восемь крылатых ракет «Малахит-МЗ», у них система наведения оснащена искусственным интеллектом, то есть ракета не просто мчится к цели. Она обходит зоны Противодействия и наносит удар в наиболее уязвимые места цели. Ко всему прибавь еще скорость, как у торпедного катера. Вот и получается — корабль будущего.
