— Я знаю, у вас великолепные связи с Францией, — спокойно произнес Войцеховский. Эта фраза сразу расставила все на свои места: банкир был хорошо осведомлен о закулисных делах городского руководства, поэтому и не собирался лезть на чужую грядку, собирать не им посаженный урожай. — К сожалению, финансирование даже самых перспективных проектов связано с трудностями. С приходом нового хозяина Кремля многое поменялось, страну захлестнул вал реформ: школьная реформа, военная, коммунальная и, соответственно, банковская. Да, да, представьте себе, уважаемый Лев Давидович, теперь правительство хочет, чтобы наши банковские операции были как можно прозрачнее, чтобы для всех служб мы были как рыбы в аквариуме — и для Министерства финансов, и для налоговой полиции, и для прокуратуры.
— Ну, а как же тайна вкладов, коммерческая тайна и тому подобное? — не удержался от вопроса мэр.
— Нас, банкиров, пока никто не спрашивал. Но хочется надеяться, что здравый смысл возобладает. Все будет завершено: и паром, и завод, и французская лицензия на производство коньяка.
— Что-то этот здравый смысл задерживается, — сообразив, на что намекает банкир, задумчиво проговорил Беркович.
— Думаю, уже недолго осталось.
На этот раз Фашист не разъезжал на такси с затемненными стеклами, он ждал Кольцова в своем бронированном «Мерседесе».
— Привет, сыщик, — он пожал Глебу руку. — Как движется наше расследование?
— Честно говоря, думал, будет сложнее. А здесь как хорошая мозаика, камешек к камешку, фрагмент к фрагменту. Тут работают наглые ребята, даже концы плохо прячут.
— А поподробнее? — попросил эмиссар.
Глеб увидел интерес и в глаза Хмурого, тот сидел впереди, но тут обернулся.
— Я недаром попросил мне назвать погибших в соседних городах авторитетов, — начал Кольцов. — Из семи убитых шестерых сработала женщина, одного непонятно кто, потому что бил снайпер из снайперской винтовки с чердака шестнадцатиэтажной «свечки» через две улицы. Так что не исключено, что и в этом случае была женщина.
— Короче, — недовольно проворчал Фашист, он не мог сообразить, к чему клонит нанятый им детектив.
— Можно и короче, — согласился Глеб. — Значит, даты я опускаю. Первым лег Сивый в Аккермане. Он был так уверен в силе своего авторитета и стопроцентной безопасности благодаря своему любимцу ротвейлеру Гансу, что даже оставлял охрану в машинах у парка, когда его выгуливал, и не брал с собой оружия. Молодая красивая девушка с болонкой приблизилась к Сивому на пистолетный выстрел и тремя пулями положила и собаку, и хозяина. Может, в другой последовательности. Факт тот, что из двух выстрелов, сделанных мочилой в Сивого, второй уже пришелся в мертвое тело. Две пули в сердце.
— Откуда знаешь, что баба? — не удержался от вопроса Фашист.
— Это установило следствие. В ранний час там много спортсменов и собачников, многие видели девушку с болонкой. И видели ее в парке несколько раз до происшествия, после ликвидации Сивого она больше не появлялась.
— А почему болонка? — заинтересованно спросил Хмурый и тут же сам ответил: — Ну да, собачка маленькая, подхватила на руки и понесла. Это тебе не со здоровым кобелем таскаться, который еще неизвестно как себя поведет.
— Дальше, в Крымске на базаре авторитет Слон с четырьмя такими же слонами-охранниками оглядывал, как мороз-воевода, свои владения. Старушка-нищенка, которая также появилась на рынке недавно, неожиданно из-под своих тряпок извлекла обрез двустволки и дуплетом разделила тушу Слона на верхнюю и нижнюю. «Быкам» старушка швырнула учебную гранату и, пока они вылеживались, исчезла. В Лабинске Магадан решил на старости лет заняться спортом. Стал посещать большой теннис, случайная партнерша оцарапала его своим кольцом. Через двое суток он умер в страшных муках. Эксперты МВД установили яд кураре. В Ставрополе молодая мамаша на оживленной улице в момент, когда мимо проезжал Князь со своей личной охраной, достала из коляски «Калашников» и сделала из его джипа решето. Пять трупов, и, что характерно, баллистики отметили: из тридцати выпущенных пуль ни одна не ушла мимо машины. Молодая мамаша вместе с коляской и автоматом исчезла, едва войдя в ближайший двор. Ну, Крапиву в Краснодаре сработал снайпер, как я уже говорил, этот вопрос спорный.
— Но Бармалея ведь «работал» мужик, — снова не удержался от реплики Фашист.
— Да, — кивнул Кольцов. — Только мужику было бы затруднительно бежать в туфлях на шпильках.
— Шпильки?! Откуда ты узнал про шпильки?! Ни менты, ни братва ничего подобного не выяснили!
— Лучше надо работать со свидетелями, — огрызнулся Глеб, а Хмурый, до этого почти не вступавший в спор, неожиданно произнес:
— По-моему, молодой человек, вы просто различные факты подтягиваете под удобную вам версию.
На это замечание Кольцов лишь вздохнул и добавил:
— Я не закончил. После того, как обнаружилась одна характерная деталь во всех семи убийствах (кстати, Бармалею, как и Сивому, всадили две пули в сердце, чем не почерк?), я решил проверить еще одну цепь смерти естественным путем и от несчастного случая. Среди влиятельных людей юга их оказалось аж двенадцать человек. А набор смертей от несчастного случая просто пальчики оближешь: вылезал из ванны и поскользнулся на мокрой плитке, упал, ударился головой о раковину, погиб в катастрофе, повесился, утонул на рыбалке и даже нашелся один, которого до инфаркта загоняла любовница.
— Этих тоже твоя баба пришила? — скептически ухмыльнулся Фашист.
— Нет, — Кольцов не принял шутку. — Здесь работала целая группа настоящих спецов. Но не это самое главное...
Частный детектив неожиданно замолчал, внимательно посмотрел на Фашиста и спросил:
— Какие были отношения между покойным Бармалеем и мэром Берковичем?
— С Троцким? — переспросил московский эмиссар. — Да какие могут быть отношения с этим чинушей? Создал свою муниципалку, заграбастал центр города. Еще хотел, чтобы мы ему из общака отстегивали за «крышу». Постой, постой, — лицо Фашиста перекосила злобная гримаса. — Неужели ты хочешь сказать, что Бармалея заказал Троцкий? Где доказательства?
— Да нет, — покачал головой детектив. — Я как раз хотел сказать другое... Отношения между мэром и смотрящим были куда ближе, чем даже деловые.
— К чему ты клонишь? — Фашиста стала раздражать такая манера разговора. Он сознательно шел на конфликт.
— Дело в том, что в Новоморске несколько лет назад остро стоял вопрос строительства нефтеперегонного завода. Вся активная общественность поделилась на два лагеря, «за» и «против». Против был губернатор, экологи и всякие там «зеленые», утверждавшие, что строительство у моря такого гиганта неминуемо приведет к экологической катастрофе. Мэр, который был «за», в свою очередь говорил, что строительство нефтеперегонного завода в нижней части города обеспечит рабочими местами тысячи горожан, плюс завод будет отстегивать в городской бюджет хорошие деньги, которые позволят городу решать многие социальные проблемы. Плюс свой дешевый бензин, что так выгодно местным автомобилистам. В общем, спор длился долго, но неожиданно сошел на нет. Губернатор вдруг прекратил свои разоблачительные речи, вместе с ним прекратили вой и экологи. Потом появился и спонсор строительства, сейчас он у всех на слуху — олигарх Клоцман Давид Иосифович. Бизнесмен всем бизнесменам, хороший, я бы сказал, гениальный шахматист, он просчитывал на десять ходов вперед свои действия. Прежде чем начали закладывать фундамент завода, он обеспечил всем необходимым муниципальную милицию, которая, между прочим, не работающий до сих пор заводик бережет как зеницу ока.
