— Кто кого кончит?
— Настройте рацию на милицейскую волну, сами узнаете.
Подполковник включил рацию, повернул ручку настройки, и тут же из динамика донеслось:
— ...патрульным машинам, находящимся в районе улицы Гераниевой. Поступил сигнал, в семнадцатом номере слышались выстрелы. Проверить...
Тут же последовал ответ:
— Говорит экипаж «ноль восьмой», нахожусь в районе кафе «Росинка», сейчас выясним, что там за стрельба.
Сразу же, заглушая «ноль восьмого», в эфир вклинилось новое действующее лицо:
— По улице Володарского на большой скорости прошел автомобиль «Мицубиси-Паджеро» черного цвета, госномер... Ее преследует темная «восьмерка»...
— Это они рвутся из города, — произнес Донцов неожиданно спокойным голосом, будто комментировал скучное спортивное состязание.
— Кто они? — не понял Христофоров.
— Кому повезло уцелеть. Пока уцелеть...
Мощный японский вездеход несся по улицам Долгопрудного на запредельной скорости, подобно гигантскому всесокрушающему тарану. Попадающиеся навстречу легковушки испуганно жались к обочине.
На одной из улиц это безобразие увидел страж дорожного движения, от такой беспредельной наглости автоинспектор едва не подавился свистком, который по привычке сунул в рот. Потом, опомнившись, бросился к своей машине, канареечного цвета «Ладе», и стал тараторить в микрофон автомобильной рации. В следующую секунду он с ненавистью уставился на «восьмерку», которая не очень-то уступала в скорости «Паджеро». Несмотря на скорость, Глебу стоило немалых усилий не потерять джип из вида. Все-таки на старте он упустил момент, и вот результат. К тому же в городе не сильно развернешься для таких гонок...
Кольцов вспомнил, как они с Андрюхой Акуловым носились по бескрайним просторам матушки России, уходя от погони. Андрюха за рулем был настоящий бог, им тогда повезло.
Воспоминания о недавних событиях неожиданно выбросили на поверхность картину сидящего за рабочим столом Акулова, его безжизненные стеклянные глаза и забрызганные кровью со сгустками мозга серебристые обои. Бешеная ярость охватила Глеба. Стиснув зубы, он вдавил педаль газа до предела, одновременно дернув рукоятку открытия воздухозаборника.
На какое-то мгновение «восьмерка» будто размазалась по асфальту. В следующую секунду стрелка спидометра поползла вправо, уходя все дальше от красной отметки «двести». Придорожный пейзаж проносился мимо расплывчатыми силуэтами. Но все это не имело никакого значения, ярость требовала выхода. Пролитая кровь взывала к отмщению.
«Паджеро», значительно оторвавшийся вперед, вдруг затормозил, резко развернулся и понесся навстречу «восьмерке».
Две машины, как два смертоносных снаряда, неслись навстречу друг другу на запредельной скорости...
* * *
«Паджеро» с ревом вырвался на городскую окраину. Хрохмин, сжимая могучими лапищами небольшое спортивное рулевое колесо, довольно оскалился, озорно подмигнул бывшему прокурору:
— Не бойся, Иваныч, сейчас домчим до Москвы. Атам они нас х... отыщут. Через неделю будем кайфовать в Турции или Греции.
— Но, — Олейников, вжатый в кресло, не был так оптимистично настроен.
— Не бойся, все схвачено, — рявкнул Гестапо. — Полагаешь, только эти два дурачка продумали варианты отхода? Нет, дружище, у меня отход был давно заготовлен. Только держал его на самый крайний случай. Вот он и наступил.
Продолжить свою тираду Хрохмин не успел. «Паджеро» приближался к дежурному посту автоинспекции, на котором обычно двое флегматичных инспекторов сшибали мелочь с зазевавшихся водителей. Но сейчас все изменилось. Проезд возле поста был перегорожен длиннющим панелевозом, перед ним столпились несколько легковых автомашин. Инспектора, облаченные в бронежилет и каски, с автоматами стояли вдоль дороги. Оба милиционера, заслышав рев приближающегося джипа, как по команде повернули головы.
— Вот черт, ввели-таки «Перехват»... — заревел по-медвежьи Гестапо, сопровождая высказывание отборным матом. Надавив педаль тормоза, развернул машину. Он не привык сдаваться без боя. Да и в бою не сдавался.
«Паджеро» понесся обратно в город. Владимир Хрохмин, зная милицейскую систему, был уверен, что брешь отыщется.
— А это что за сумасшедший? — взвизгнул Олейников, указывая рукой в направлении несущейся навстречу серой «восьмерке».
— Это он, — оскалился Гестапо, до хруста в суставах сжимая руль, — Каскадер собственной персоной нарисовался. Ну что ж, щенок, посмотрим, как тебе этот трюк удастся...
Он слегка довернул руль, направив «Паджеро» в лоб машины преследователя.
«Смертник — человек, обрекающий себя на смерть ради какой-то цели. В Японии смертников называли камикадзе, «божественный ветер». Добровольцы, пикирующие на своих самолетах-бомбах на американские боевые корабли. Эти ребята самоотверженно умирали за своего императора. На то они японцы и самураи, а я...»
Охотничий азарт мстителя-самоубийцы мгновенно улетучился, едва Кольцов увидел блестящие, как вражеские штыки, хромированные ребра радиатора «Мицубиси». Джип, как взбешенный зверь, несся на него. В последний момент Глеб понял, что не хочет быть окровавленным фаршем, который будут доставать спасатели из раскуроченной «восьмерки», и успел вывернуть руль. «Паджеро» пронесся в каком-то метре от него. А «восьмерка», выскочив с трассы, запрыгала по ухабам обочины, как ножом срезав пару молодых дереицси, смяв большой пушистый куст.
«Я проиграл дуэль, но битва еще не закончилась». Надавив одновременно педали газа и тормоза, Глеб резко вывернул руль влево. С животным визгом, разбрасывая комья земли, «восьмерка» круто развернулась, оставив на перепаханной земле раскуроченный воздухозаборник и оторванную выхлопную трубу с глушителем.
Натужно ревя, машина снова бросилась в погоню за удаляющимся «Паджеро».
Первым на Гераниевую прибыл патрульный экипаж «ноль восьмой». Оставив машину у распахнутых ворот, двое сержантов вошли внутрь. Старший экипажа шел первым, держа правую руку на расстегнутой кобуре, за ним следовал «второй номер», недавний солдат-срочник, решивший после демобилизации не напрягаться на трудовом фронте.
«Второй номер» держал в руках короткоствольный «АКСУ», предварительно сняв оружие с предохранителя, указательный палец лежал на спусковом крючке.
Брошенный дом встретил патрульных гробовой тишиной.
— Черт его знает, что такое? — удивленно произнес старший экипажа, сдвинув на лоб фуражку, и задумчиво почесал затылок.
— Что там еще? — спросил второй сержант, подойдя к напарнику, замершему в дверном проеме. Отодвинул его и тоже застыл в оцепенении, глядя на окровавленные трупы. Заметив в руках убитых мужчин пистолеты, старший снова почесал затылок и сделал вывод:
— Пожалуй, бабу не поделили. Вот и дошутились. Козлы.
