Внешний вид оставлял желать лучшего, но выбирать не приходилось, в конце концов он пришел сюда не на банкет. Оставив машину на стоянке, не торопясь, направился в ресторан, на крыше которого красовалась неоновая реклама: «На привале». Огромная стеклянная дверь была выполнена в виде мозаики, повторяющей одноименную картину с развалившимися на поляне тремя хвастунами-охотниками.
Над дверью прямо из стены торчало бревно, на нем сидел механический фазан, очень похожий на живого. Птица водила головой из стороны в сторону, время от времени махала крыльями и на манер павлина распускала хвост.
Едва сыщик подошел к фазану, стеклянная дверь разъехалась в стороны и ему навстречу вышел моложавый мужчина с холеным лицом старого ловеласа, слегка отвислыми щеками и двумя глубокими залысинами, охватывающими седой «суворовский» хохолок на большом лбу.
— Мне назначена встреча, — первым заговорил Кольцов, чтобы не выглядеть жалким попрошайкой, клянчащим подаяния.
— Мы в курсе, Глеб Иванович, вас ждут, — голосом оперного тенора произнес метрдотель. Повернувшись в глубь ресторана, он обратился к одному из официантов: — Проводи.
Юноша лет двадцати, одетый в наряд дореволюционного полового — ярко-красную сатиновую косоворотку, подпоясанную веревочным ремешком, обутый в лакированные сапоги с узким, острым носком, согнулся в поклоне:
— Прошу-с.
Кольцов переступил порог ресторана, стеклянная дверь с легким шипением закрылась. Они прошли через богато обставленный холл, где выстроились вдоль стены, как проститутки в борделе, еще несколько официантов.
Зал был оформлен в духе эмигрантской ностальгии, стены были отделаны деревянной лакированной вагонкой и по периметру украшены охотничьими трофеями — головами лосей, кабанов и косуль.
Плетеная мягкая мебель была выставлена в шахматном порядке. На каждом столике стоял светильник под цветным матерчатым абажуром. В противоположном торце зала была выстроена сцена в виде огромной раскрытой раковины, по краям стояли чучела двух огромных медведей с хищно разинутыми пастями.
— Прошу сюда, — официант указал в сторону отдельных кабинетов, расположенных с левой стороны зала.
Возле первой двери стояли два коротко стриженных мальчика в строгих костюмах, похожие, как близнецы. Узкий лоб, выпирающие вперед квадратные челюсти и маленькие, как смотровые щели танка, злые глазки.
— Сдайте оружие, — сказал правый из близнецов тоном человека, точно осведомленного, что гость вооружен. Запустив руку под куртку, Глеб достал пистолет. Держа «ТТ» за ствол, протянул правому близнецу.
— Еще есть? — угрожающе поинтересовался левый близнец. Глеб развел руками, позволяя себя обыскать. Охранник к нему не прикоснулся, в его руке оказался прямоугольный предмет, похожий на линейку. Портативный металлоискатель подобно мотыльку облетел вокруг сыщика.
— Чистый, — Сказал левый. Правый сунул пистолет за пояс и тут же прикрыл его полой пиджака, потом указал рукой на дверь кабинета: — Вас ждут.
Небольшое помещение, обитое бархатом, большой круглый стол из красного дерева и два массивных стула с высокими резными спинками. За столом напротив двери сидел немолодой мужчина в дорогом костюме мышиного цвета строгого покроя, неестественно яркий галстук был пронзен золотой булавкой в виде цветка, в центре которого отливала перламутром большая жемчужина.
Достаточно беглого взгляда, чтобы понять: перед Кольцовым ярко выраженный представитель Кавказа. Черные с благородной проседью вьющиеся волосы, гордый профиль с мощным, как орлиный клюв, носом, черные, как маслины, глаза.
— Добрый вечер, — первым поздоровался Глеб.
— Добрый, — без акцента ответил хозяин отдельного кабинета.
Поднявшись со своего места, он протянул руку с узкой длинной ладонью. Пожатие его было мягким.
— Меня зовут Гидеван Натанович, фамилия в данном случае значения не имеет. Как вас зовут, я знаю, Глеб Иванович, присаживайтесь, нам есть о чем поговорить.
Они сели за стол, новый знакомый положил на стол пачку сигарет и предложил:
— Курите. — Потом спохватился. — Ах, простите, забыл, врачи запретили вам курить.
Кольцов улыбнулся. Немного примитивно его собеседник решил сразу показать, что ему все известно о собеседнике и тот должен проникнуться уважением или испугаться. Но при этом становилось ясно, что разговор будет по-настоящему серьезный.
— Мы действительно знаем о вас почти все, — будто прочитав его мысли, заговорил Гидеван Натанович. — В определенных деловых кругах Москвы у вас приличная репутация, что для частного детектива большая редкость. Но сейчас не время для комплиментов, сейчас нам взаимовыгодно объединить усилия. Мы хотим...
— Простите, Гидеван Натанович, — перебил Глеб своего собеседника. Он разглядел на мизинце его правой руки раритетный перстень с большим темно-кровавым рубином, а на левой руке поблескивал платиновый «Ролекс», украшенный мелкими бриллиантами, такая цацка стоит двадцать-тридцать тысяч долларов. Перед ним сидел настоящий туз, а не сявка, пытающаяся выдать себя за крутого. — Кто мы?
— Мы — финансово-промышленная группа, — произнес кавказец. Выдержав небольшую паузу, он со значением добавил: — Такие объединения называются синдикатами. Известный вам Вадим Григорьевич Картунов служил у нас председателем правления банка «Самоцвет-Инвест».
— Так это он меня вам сосватал?
— Нет, — Гидеван Натанович отрицательно покачал головой. — У нас достаточно мощная служба безопасности, чтобы не обращаться к одиночке, пускай даже талантливому.
— Тогда не понимаю.
— Сейчас объясню. — Кавказец достал сигарету, не спеша прикурил, затем заговорил снова: — Интересы нашей группы распространяются на все сферы производства и науки. Если что-то может принести доход, мы инвестируем в него средства, а потом получаем прибыль.
Кольцов не стал задавать глупого вопроса: относится их бизнес только к легальным сферам или... И дураку понятно, что сверхприбыли приносит лишь криминал. Вопрос задал другой:
— Это как-то связано с моими нынешними неприятностями?
— Представьте себе.
— Тогда внимательно слушаю.
— Когда страна под названием СССР разделилась на полтора десятка независимых государств и быть богатым стало неопасно, наступила эпоха накопления первичного капитала. Мы, группа небедных и неглупых людей со связями, создали сеть торговых фирм, несколько банков на периферии (чтобы меньше бросаться в глаза завистникам и конкурентам). Стремительное вливание нашего бизнеса в мировую систему позволило наладить плотные отношения с западными деловыми кругами. Соответственно и доходы стали фантастическими, мы покупали заводы (предварительно их обанкротив), а затем сырье, продавали на Запад, экономя на рабочей силе и тому подобном. Наша финансовая группа постепенно стала превращаться в государство внутри государства.
